Александр Молодчий - В пылающем небе Страница 19

Наконец наступил вечер. Огонь с обеих сторон затих, потом вовсе прекратился.

— Живы? — вдруг донесся до летчиков приглушенный голос.

Андреев выглянул из воронки. С нашей стороны подползли двое в маскировочных халатах.

— Следуйте за нами, — прошептал один. — Мы проведем вас через минное поле.

Спустя полчаса Иван Федорович Андреев и члены его экипажа по-пластунски добрались до наших траншей. Через два дня они были на своем аэродроме, в полку.

Шла весна 1942 года. Поля, еще недавно покрытые грязно-белой снежной мантией, одевались в пестрый наряд. Нежной зеленью кустились березовые рощицы, разбросанные вокруг аэродрома. Высоко в небе курлыкали журавли. Но любоваться природой было некогда. Боевые вылеты следовали один за другим…

Наш полк, базировавшийся на одном из фронтовых аэродромов, уже несколько ночей бомбил железнодорожную станцию. Фашисты использовали ее для перевозки военных грузов к Ленинграду.

Бомбы, которые сбрасывали наши бомбардировщики, не наносили захватчикам существенного ущерба, хотя и нарушали железнодорожные перевозки. Для того, чтобы прервать движение вражеских эшелонов, надо было разрушить железнодорожный мост, находившийся рядом со станцией.

Все мы отлично понимали, что вывести из строя или хотя бы повредить мост, имеющий сильную противовоздушную оборону, — дело сложное, но выполнимое.

План операции возник неожиданно. А что если удар нанести одним самолетом, притом днем? Заманчиво. Правда, риск немалый. Командование полка согласилось.

Взлет был тяжелым. Залитые дождем стекла кабины, всего два огонька в конце взлетного поля. И сверхчеловеческое напряжение. Наконец, два глухих толчка — шасси убраны…

Их было много, таких или подобных взлетов, проведенных в дождь и туман, снег и ветер, с грунта, бетона, основных и вспомогательных площадок, — десятки, сотни взлетов.

Полет, о котором веду речь, был рассчитан удачно. Линию фронта прошли в темноте и с рассветом подкрались к цели, маскируясь в облаках.

И вот мы над железной дорогой. Замечаем вражеский эшелон с цистернами. Стрелок Васильев дает длинную очередь. Цистерны вспыхивают. Пламя — до небес Но главное впереди. Предстоит выполнить основную задачу— разрушить мост.

Светает. Над целью — низкие рваные облака, моросит дождь. Видимость слабая. Снижаемся, идем вдоль железной дороги. Остаются считанные минуты, секунды..

— Внимание! — командует штурман.

Вокруг нас — град пуль и снарядов. Не до маневрирования. Идем напролом. Еще мгновение — и фермы моста перед нами.

— Чуть выше, — командует штурман, и самолет замирает в нужном режиме. Потом: — Чуть вправо, — и долгожданное: — Пошли!

Самолет, освободившись от груза, взмывает вверх. До взрыва остается 27 секунд (на бомбах взрыватели с замедлением).

Опасность, казалось, миновала. И вдруг перед нами точно по курсу — водонапорная башня.

До сих пор не могу себе представить, каким чудом бомбардировщик с глубоким креном, резким набором высоты «перепрыгнул» ее. Видно, мои руки и ноги автоматически успели среагировать и в ту единственную долю секунды сделать нужные движения.

Мы долго летели молча. Тишину нарушил стрелок-радист:

— Командир, что доложить на землю?

— Задание выполнено. Мост выведен из строя.

С наступлением тепла военные действия активизировались, а к лету 1942 года бои разгорелись с новой силой. Теперь гитлеровцы решили нанести удар на юге. Прорвав фронт под Харьковом, они ринулись на Дон, к Ростову и Сталинграду.

Снова мчались по родным советским просторам фашистские мотоциклы и грузовики с автоматчиками, громыхали гусеницами танки. В воздухе стаями кружили «юнкерсы», непрерывно бомбившие передовые позиции наших войск. Правда, теперь гитлеровцы не могли наступать по всему фронту одновременно, как в первые месяцы войны, но натиск их был все еще силен.

Советские части с жестокими боями отходили на восток. Мы, летчики, делали все, чтобы помочь своим наземным войскам. В штабе полка еженедельно велись короткие записи: повреждено и уничтожено столько-то, потеряно (экипажей или самолетов) столько-то. Затем такие информационные листки вывешивались для всеобщего обозрения. Вот один из бюллетеней местного, как мы называли, информбюро.

В ТЕЧЕНИЕ НЕДЕЛИ СОВЕРШЕНО 180 ВЫЛЕТОВ:

из них ночных—120, на дальние цели — 85, на ближние — 35.

УНИЧТОЖЕНО И ПОВРЕЖДЕНО:

железнодорожных эшелонов—15, танков — 20, автомашин с живой силой — 70, аэродромов противника— 4, сбито вражеских самолетов — 3.

ПОТЕРИ ПОЛКА: пять бомбардировщиков.

Аналогичные записи велись в каждой эскадрилье, каждом звене, каждом экипаже в отдельности. Приведу несколько выдержек из записей штурмана Куликова:

«4 июля 1942 года.

Бомбили бензосклады в поселке Фокино (район железнодорожной станции Брянск). Несмотря на то, что объект сильно охраняли вражеские истребители, удар по намеченной цели проведен успешно. В результате бомбардировки возник большой пожар и взрыв».

«8 июля 1942 года.

Совершили налет на скопление фашистских войск и эшелонов в районе городской ветки станции Курск. Мы получили задание осветить САБами и поджечь цель, чтобы дать возможность другим экипажам вести прицельное бомбардирование. Это задание было выполнено в очень сложных метеорологических условиях (сильная гроза). Наши товарищи нанесли меткий удар по освещенному нами объекту. Отмечены прямые попадания бомб в железнодорожные эшелоны. Произошел огромный взрыв. Зарево пожара было видно на расстоянии 30 километров. По агентурным данным, взорван крупный артиллерийский склад».

«5 июля 1942 года.

Разбомбили крупную автоколонну вблизи города Коротояк (южнее Воронежа). После сброса бомб снизились на высоту до 50 метров и обстреляли гитлеровцев из пулеметов».

«11 июля 1942 года.

Получили приказ командования зажечь и осветить железнодорожный узел; на этот раз — Брянск-4.

Мы знали, что узел сильно прикрывался зенитным огнем и истребителями, но, непрерывно маневрируя, сумели выполнить сложное и очень ответственное задание. Когда машина приземлилась, в ней было обнаружено 60 пробоин; повреждены фюзеляж, даже дутик [3]. А из пробитого бензобака техники извлекли… неразорвавшийся снаряд, выпущенный фашистским истребителем.