Владимир Леонов - А. С. Пушкин – земной и божественный Страница 2

Пушкин – это не благоговейный трепет, а не смущающаяся смелость, всегда искренняя и благородная. Заклинатель и властитель многообразных жизненных стихий. В нем отразилась и высказалась вся наша духовная жизнь, и, как великий муж, был не рабом и данником, а указателем и поучителем моральной и патриотической русской вехи, ее ментальным конденсатом.

Самое главное для человека

Пушкин всей безудержной мощью таланта и воли носил в себе мироощущение солнца – светлый луч с Позитивным началом, присущим миру. Луч света с душой человеческой. Считал, что жить – это самое главное для человека, и тогда все, что укрепляет корни жизни – свято, благословенно.

«Быть без слез, без жизни, без любви» — не для него. Жизнь очищенная от слепых низменных чувств, бьющая огненным фонтаном – это его полнота Бытия, полнота Напряжения, полнота Наслаждения. И благодаря этой жертве он считал каждого человека – богом:

«И сладострастные прохладыЗемным готовятся богам»

Он нес сознательное даровитое чувство красоты, способность по узенькой пятке дорисовать весь образ, способность находить «странную приятность» в «потухшем взоре и помертвелых глазах черноокой Инесы» («Каменный гость»).

Как волшебник и чародей, он исторгал у современников одновременно и радость, и смех, и слезы; брал самые высокие аккорды чувств, очищая от зависти, алчности и уныния; звуками его лиры был изумлена вся Русь – она еще подобного никогда не слыхала, жадно прислушивалась и ощущала, как наполнялись все нервы ее жизни благоуханием чудесного, всех цветов и деревьев Армидина сада (Торквато Тассо – «Освобожденный Иерусалим»): «Невозможно обозреть всех его (Пушкина) созданий и определить характер каждого: это значило бы перечесть и описать все деревья и цветы Армидина сад».

Он жил, как Аполлон

Монашеская, отшельническая жизнь – не для Пушкина. Одинокая келья или скит – не его обитель.

Он ушел покорно и без сопротивления, а жил как молодой Аполлон.

Тот играл на флейте, а Пушкин – на поэтической лире.

Тот имел пышные поля, а этот – земли, моря и горы России.

Оттенок кожи первый имел светловатый, а второй —многоцветно – прекрасный.

Там – веселая свита из молодых пастушек, здесь – из светских львиц и простолюдинок.

И там, и тут – воспевание сладостей не трясин, дебрей и болотц, а наслаждений и удовольствий.

И в том и этом – трепет страсти безрассудной. Несомненно, мир между ними был заключен навсегда – между этими двумя Богами. И ведь с явным и очевидно просматриваемом ключом к ответу пишет А. Блок: «Мы поклоняемся Пушкину как Богу, хотя знаем, что он не Бог».

Греческий христианский мыслитель, автор термина «Богочеловек» Ориген дал толкование вопроса – что такое Бог? «Наш ум своими силами не может постичь самого Бога, но познает Отца всех тварей из красот дел и великолепия Вселенной».

А это означает, что Пушкин явил собой великолепие Вселенной под названием Россия – ведь красота дел его земных не меркнет, патиной времени не затягивается, а арапский профиль украшает стены и обложки религиозных и светских мировых культовых объектов.

«Когда же он решался быть любезным, – пишет А. Керн, – то ничто не могло сравниться с блеском, остротою и увлекательностью его речи». Брат Пушкина Лев дополняет: «…он становился блестяще красноречив, когда дело шло о чем – нибудь близким его душе, тогда он являлся поэтом…»

Великий мирянин России, ее поэтический пророк, вечно присутствующий в нашей жизни; живой, как ртуть, кудрявый ясноглазый человек, одетая в гранит задумчивая фигура которого возвышается на собственном духовном пьедестале: «но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой Бог ее дал». Нет России без ее великих патриотов. Нет России без ее великих властителей дум. То и другое вместе – Пушкин.

«…Только прикоснусь к его строке —И потонут все ночные тениВ этой вечно утренней реке…И свечой горя в тумане тусклом,Пробиваясь ландышем в пыли,Каждой жилкой биться вместе с пульсом,Русским пульсом Матери – Земли».

Царскосельский лицей

В Царскосельский лицей Пушкин поступил в полные двенадцать лет. Настоял на лицее дядя поэта Василий Львович: использовал личные связи и сам увез племянника в Петербург.

Лицей был элитарным учебным заведением, корпоративным (всего 30 студентов), в нем император Александр намеревался воспитывать вместе со всеми своих младших братьев Николая (будущего императора) и Михаила. Однако обучение братьев не состоялось (воспротивилась мать Мария Федоровна) – и по иронии Судьбы будущий Поэт и будущий Царь не стали однокашниками.

Товарищи по лицею за страсть Пушкина к французскому языку прозвали его в насмешку «Французом», а по физиономии и некоторым привычкам смесью «обезьяны с тигром». Так, внучка Кутузова в дневнике своем после знакомства с Пушкиным записывает: «Невозможно быть более некрасивым – это смесь наружности обезьяны и тигра». Два штампа: обезьяна – щеголь, тигр – тиран (типовая характеристика французов по Вольтеру). Одна из предполагаемых невест Пушкина после знакомств с ним запишет: «Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью». Вот еще свидетельство брата Льва: «Пушкин был собою дурен, но лицо его было выразительно и одушевленно». И сам Пушкин в своем раннем лицейском стихотворении на французском «Mon portrait» признает, что внешне он был некрасив:

«Сущий бес в проказах,Сущая обезьяна лицом».

Вот она, субьективная оценка своего «уродства», но Пушкин в молодости мало придавал значения своей неприхотливой внешности, вполне подготовленный природой и чтением к уму блистательному и страстям безмерным. Уже позже, в зрелом возрасте, он вынужден признаться, и в этом признании уже нет жеманства и кокетства юности, а звучит упрек «горькой» доле природной:

«А я, повеса вечно праздный,Потомок негров безобразный,Взращенный в дикой простоте,Любви не ведая страданий,Я нравлюсь юной красотеБесстыдством бешеных желаний».

И скрытое страдание здесь, и видимая ущербность от «непотребного» вида своего, и признание, что жизнь берет другим компенсатором – «бешеными желаниями».

Пушкин полностью отставал от сверстников по многим предметам, сидел на последней парте – на Камчатке. Но что отмечали однокашники: «Все мы видели, что Пушкин нас опередил, многое перечитал, о чем мы и не слыхали все, что он читал, помнил, но достоинство его состояло в том, что он отнюдь не думал выказываться и важничать… Набрасывал он свои мысли на бумагу везде, где мог, а чаще во время математических уроков. От нетерпения грыз он обыкновенно перо, насупя брови, надувши губы, с огненным взором читал про себя написанное».

Из 29 учеников Пушкин окончил общий курс двадцать седьмым, двадцать восьмым был Дельвиг. Характеристика Пушкина по окончании лицея: «Ленив, поверхностен, легкомысленен, способен только к предметам, требующим малого напряжения, успехи его невелики, имеет остроту, но, к сожалению, только для пустоты». Подписал преподавательский состав… за исключением профессоров российской и латинской словесности.

По лицейской легенде, услышав от своего блистательного преемника: «Навис покров угрюмой ночи// Над сводом дремлющих небес» Державин был так поражен, что на глазах у всех привстал и воскликнул: «Я не умер».

Во время посещения Лицея Александр I спросил, обращаясь к ученикам: «Ну, кто здесь первый?» и услышал ответ юного Пушкина: «Здесь нет первых, ваше величество, все вторые».

«Начал я писать с 13 – летнего возраста и печатать почти с того же времени», – вспоминал Пушкин впоследствии.

Из этого выпуска трое друзей поэта стали участниками восстания против царя 14 декабря 1825 г.

В 1815 г. Пушкин с триумфом прочел на экзамене свое стихотворение «Воспоминание в Царском Селе» в присутствии знаменитого поэта Г. Р. Державина: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». На выпускном акте в 1817 г. Пушкин также прочел собственное стихотворение «Безверие».

Пушкин и Державин

25 июня 1815 г. они встретились впервые: 72 – летний Державин, приехавший в лицей принимать экзамен, и 15 – летний Пушкин. Здесь патриарх русской поэзии произнес пророческие слова, что русская поэзия в лице Пушкина начинает свой рост.» («Державин нас заметил» – Пушкин). Под словом «нас» – муза и поэт. Встреча была единственная.