Эльдар Ахадов - Кругосветная география русской поэзии Страница 20

Азия

Волошин Макимилиан Александрович

ПУСТЫНЯМонмартр… Внизу ревет Париж —Коричневато-серый, синий…Уступы каменистых крышСлились в равнины темных линий.То купол зданья, то соборВстает из синего тумана.И в ветре чуется просторВолны соленой океана…Но мне мерещится порой,Как дальних дней воспоминанье,Пустыни вечной и немойНенарушимое молчанье.Раскалена, обнажена,Под небом, выцветшим от зноя,Весь день без мысли и без снаВ полубреду лежит она,И нет движенья, нет покоя…Застывший зной. Устал верблюд.Пески. Извивы желтых линий.Миражи бледные встают —Галлюцинации Пустыни.И в них мерещатся зубцыСтаринных башен. Из туманаГорят цветные изразцыДворцов и храмов Тамерлана.И тени мертвых городовУныло бродят по равнинеНеостывающих песков,Как вечный бред больной Пустыни.Царевна в сказке, – словом властнымСтепь околдованная спит,Храня проклятой жабы видПод взглядом солнца, злым и страстным.Но только мертвый зной спадетИ брызнет кровь лучей с заката —Пустыня вспыхнет, оживет,Струями пламени объята.Вся степь горит – и здесь, и там,Полна огня, полна движений,И фиолетовые тениТекут по огненным полям.Да одиноко городищаЧернеют жутко средь степей:Забытых дел, умолкших днейНенарушимые кладбища.И тлеет медленно закат,Усталый конь бодрее скачет,Копыта мерно говорят,Степной джюсан звенит и плачет.Пустыня спит, и мысль растет…И тихо всё во всей Пустыне,Широкий звездный небосводДа аромат степной полыни…

Лермонтов Михаил Юрьевич

ТРИ ПАЛЬМЫ(Восточное сказание)В песчаных степях аравийской землиТри гордые пальмы высоко росли.Родник между ними из почвы бесплодной,Журча, пробивался волною холодной,Хранимый, под сенью зеленых листов,От знойных лучей и летучих песков.И многие годы неслышно прошли,Но странник усталый из чуждой землиПылающей грудью ко влаге студенойЕще не склонялся под кущей зеленой,И стали уж сохнуть от знойных лучейРоскошные листья и звучный ручей.И стали три пальмы на бога роптать:«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?Без пользы в пустыне росли и цвели мы,Колеблемы вихрем и зноем палимы,Ничей благосклонный не радуя взор?..Не прав твой, о небо, святой приговор!»И только замолкли – в дали голубойСтолбом уж крутился песок золотой,Звонком раздавались нестройные звуки,Пестрели коврами покрытые вьюки,И шел, колыхаясь, как в море челнок,Верблюд за верблюдом, взрывая песок.Мотаясь, висели меж твердых горбовУзорные полы походных шатров,Их смуглые ручки порой подымали,И черные очи оттуда сверкали…И, стан худощавый к луке наклоня,Араб горячил вороного коня.И конь на дыбы подымался порой,И прыгал, как барс, пораженный стрелой,И белой одежды красивые складкиПо плечам фариса вились в беспорядке,И с криком и свистом несясь по песку,Бросал и ловил он копье на скаку.Вот к пальмам подходит, шумя, караван:В тени их веселый раскинулся стан.Кувшины звуча налилися водою,И, гордо кивая махровой главою,Приветствуют пальмы нежданных гостей,И щедро их поит студеный ручей.Но только что сумрак на землю упал,По корням упругим топор застучал,И пали без жизни питомцы столетий!Одежду их сорвали малые дети,Изрублены были тела их потом,И медленно жгли до утра их огнем.Когда же на запад умчался туман,Урочный свой путь совершал караван,И следом печальный на почве бесплоднойВиднелся лишь пепел седой и холодный,И солнце остатки сухие дожгло,А ветром их в степи потом разнесло.И ныне все дико и пусто кругом —Не шепчутся листья с гремучим ключом:Напрасно пророка о тени он просит —Его лишь песок раскаленный заноситДа коршун хохлатый, степной нелюдим,Добычу терзает и щиплет над ним.

Абхазия

Ахмадулина Белла Ахатовна

Как холодно в Эшери и как строго.На пир дождя не звал нас небосвод.Нет никого. Лишь бодрствует дорогавлекомых морем хладных горных вод.Вино не приглашает к утешеньюусловному. Ум раны трезв и наг.Ущелье ныне мрачно, как ущельюпристало быть. И остается намслучайную пустыню ресторанапринять за совершенство пустоты.И, в сущности, как мало расстояньямеж тем и этим. Милый друг, прости.Как дней грядущих призрачный историксмотрю на жизнь, где вместе ты и я,где сир и дик средь мирозданья столик,накрытый на краю небытия.Нет никого в ущелье… Лишь ущелье,где звук воды велик, как звук судьбы.Ах нет, мой друг, то просто дождь в Эшери.Так я солгу – и ты мне так солги.

Азербайджан

Рюрик Ивнев(Михаил Александрович Ковалёв)

БАЛАДЖАРЫЯ смотрю на клубы пара,Детство в памяти храня,Баладжары, БаладжарыУплывают от меня.Как давно я с вами не был,Только мимо проезжал.Но запомнил я и небо,И затерянный вокзал.Солнце жжет и светит ярко,Помнишь, много лет назад,Баладжары, Баладжары,Материнские глаза.Пересадка. На вокзалеСкука, пыль и суета,Но тогда меня вздымалиК небу юные года.А потом от злых ударов,Задыхаясь, падал я.Баладжары, Баладжары,Станьте грудью за меня.Возвратите образ карскийНаяву или во сне.Дуновенье первой ласкиПри мальчишеской луне.Фонари, колеса, фары,Золотые поезда,Баладжары, Баладжары,Мы простимся навсегда.Что осталось в этом старомИ обветренном лице?Баладжары, Баладжары,Кто мог думать о конце!Звезды в небе не погасли,Мир не заперт на засов.Все же был я в жизни счастлив,Счастлив несколько часов.В дни смятенья и пожараИли в полной тишине,Баладжары, Баладжары,Вспоминайте обо мне.

Иванов Вячеслав Иванович

ЗЫХНа Зыхе нет ни винограднойВ кистях лозы, ни инжиря:Все выжег зной, все выпил жадный;И в сакле я дремал прохладнойДо половины сентября.А перед саклею, горяСафирами восточной славы,Текли Хвалынские струи.И милы стали мне твои,О Зых, возгорий плоских главы,Твой остов высохшей змеиМеж двух морей живой оправы,И солнцем пахнущие травы,И в белом камне колеи.

Тушнова Вероника Михайловна

АРЫКГлаз к сиянью такому еще не привык…Зной густой, золотой и тягучий, как мед…А за домом, в саду,пробегает арык,как живой человек,говорит и поет.Он струится, как будто в ущельезажат,меж забором и каменной пестрой стеной.Распахнется калитка…Лучи задрожат…Засмуглеет рука…Брызнет звон жестяной.С мягким бульканьем вглубь окунется кувшин,И опять тишина.Он один ни на мигне стихает, сбегая с далеких вершин,торопливый арык,говорливый арык…В нем вода холодна и молочно-бела,и, как лента из шелка, упруга в горсти…С первой встречи я сердце ему отдала.Пели птицы в саду:«Не спеши, погости».Счастье ходит со мной по дороге любой…А покой…А покоя не будет нигде.В час, когда занимался рассвет голубой,я пришла попрощаться к ханларской воде.

Городецкий Сергей Митрофанович

ЗЫХПpиземисты, мpачны, стоят коpпуса.Я в эти жилища вошел, словно в сон,Ужаснее Дантова ада был он.Все попpано: пpавда, и жизнь, и кpаса!Сыpой коpидоp. С облупившихся стенХолодные гpязные капли текут.За что же pабочие замкнуты тут,В бессовестный этот, безвыходный плен?За низкими, злыми двеpьми, как в тюpьме,Угpюмые камеpы. Каменный пол.И ползают дети. А воздух тяжел.И окна не к солнцу, а к стенам и тьме.В лохмотьях сидит исхудалая мать.В мангале каpтофель закопан в золу.И жадный мышонок ютится в углу:Голодным голодных не стать понимать!Сpеди неподвижной глухой тишиныЛишь с фабpики слышен машины напев,Как будто там стонет закованный лев.Я стал у поpога. И хлынули сны.Раздвинулись стены. Раскинулся сад.Пpостоpные, светлые встали дома.Как будто пpиpода pешила самаПостpоить в мгновенье невиданный гpад.И кто-то подходит: – Смотpи, как живем!Вот зал. Вот читальня. Вот школа. Здесь вpачКотельщик и слесаpь, таpтальщик и ткач,Здесь каждый обласкан наpодным теплом.Вдpуг стоpож толкает: – Пpоснись, господин!– И впpавду, товаpищ, я с гоpя вздpемнул.Но слышишь ты фабpики pадостный гул?Мы скоpо пpоснемся. И все как один!

Есенин Сергей Александрович

Прощай, Баку! Тебя я не увижу.Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.И сердце под рукой теперь больней и ближе,И чувствую сильней простое слово: друг.Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!Хладеет кровь, ослабевают силы.Но донесу, как счастье, до могилыИ волны Каспия, и балаханский май.Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!В последний раз я друга обниму…Чтоб голова его, как роза золотая,Кивала нежно мне в сиреневом дыму.

Ахадов Эльдар Алихасович

МЕЖДУ ВЕТРОМ И ВЕТРОМ

        «Прощай, Баку! Тебя я не увижу…»                                                                    Сергей Есенин.(Эти слова высечены на барельефе возле дома,в котором жил поэт, – рядом с дорогой, ведущей к морю.)

Бродивший по Нью-Йорку и Парижу,Воспевший грусть и яблоневый цвет,«Прощай, Баку! Тебя я не увижу…» —Однажды в прошлом произнес поэт.И в веке новом, явленном пока мне,Как путь на море или путь домой, —«Прощай, Баку!», начертанное в камне,Не раз мелькало за моей спиной.Я уезжал и возвращался снова —Всё в тот же край, где маялись ветра,Ветшал мой дом, и шелестом былогоМне вновь напомнил два печальных словаПоследний тополь моего двора.Прощай, Баку! Покуда сердце бьётся,Покуда жив, покуда вижу свет,Поверь, твой сын к тебе ещё вернётся,Как к песне возвращается поэт.

Армения