Дмитрий Лоза - Танкист на «иномарке». Победили Германию, разбили Японию Страница 20

Александр спустился в боевое отделение «Эмча». Танковая радиостанция расположена в нише задней части башни. Чтобы удобнее было к ней подойти, он немного приподнял ствол пушки и опустил гильзоулавливатель. Включив приемник, спиной прислонился к казеннику орудия. Надел наушники, в которых уже слышались позывные Москвы, положил на командирское сиденье блокнот и приготовился записывать информацию. Рядом с командиром в это время находился радист гвардии сержант Николай Шевцов, дежуривший у включенной на прием KB радиостанции. Поэтому он оказался свидетелем происшедшей трагедии, да и сам пострадал.

Сержант хорошо запомнил яркую огненную вспышку, свист осколков в башне, жгучую боль в левой руке. А затем Николай увидел медленно сползающего вниз командира роты. Шевцов перед этим на миг присел, взявшись переставлять в сторону два снаряда, стоявших на полу боевого отделения, чтобы не мешали старшему лейтенанту Кучме.

Забыв о собственной ране, радист быстро подхватил стонущего офицера. По ладоням Николая потекли теплые струйки крови: «Командир ранен!» – во весь голос закричал Шевцов. Другие члены экипажа в это время лежали под танком, спрятавшись от пронесшегося несколько секунд назад на бреющем немецкого истребителя, обстрелявшего из авиационной пушки боевой порядок батальона.

Когда я узнал, что ранен старший лейтенант Кучма, я бегом направился к танку командира второй роты. Подбежав, я увидел, как экипаж осторожно укладывал Александра, находившегося без сознания, на брезент, расстеленный возле машины. Рядом, прислонившись к направляющему колесу, сидел на земле Николай Шевцов. Ему перевязывали раненую руку. Подбежали фельдшер батальона и санитары. Стали оказывать Кучме первую медицинскую помощь. Я приказал начальнику связи батальона гвардии старшему лейтенанту Александру Моршневу вызвать из санитарного взвода бригады машину. Надо было командира роты и радиста эвакуировать в госпиталь.

Шевцов доложил мне о случившемся в боевом отделении «Эмча». Начальник артиллерийского снабжения батальона гвардии старший лейтенант Иван Корчак обнаружил на днище боевого отделения донную часть 20-мм снаряда пушки вражеского самолета. Но откуда он мог влететь в башню «Шермана»? Пока не подошла санитарная машина, выяснили, что во время обстрела был открыт только командирский люк танка. Странно… Входное отверстие раны Кучмы – между лопатками, выходное – нижняя часть груди. Следовательно, траектория авиационного снаряда наклонно-горизонтальная. Снаряд, попади он в открытый люк командирской башенки, имел бы траекторию близкую к вертикальной… На полугусеничном бронетранспортере подъехали бригадные медики. Со времени ранения Кучмы прошло не более 20 минут, но помощь их уже не понадобилась – Александр Терентьевич, не приходя в сознание, скончался. Мы, фронтовики, видевшие не одну смерть на поле боя, были глубоко потрясены гибелью нашего замечательного однополчанина и надежного товарища. Однако причина, приведшая к такому трагическому концу, пока оставалась загадкой. Корчак и с ним несколько офицеров тщательно обшаривали, ощупывали каждый квадратный сантиметр внутренних и наружных стенок башни танка Кучмы. Никаких следов удара вражеского снаряда о броню так и не нашли. Тем более не было ни малейшего зазора между корпусом «Эмча» и башней, через который он мог влететь в боевое отделение. «Откуда?» – продолжала волновать каждого танкиста эта проблема. Тем не менее через полчаса Иван Корчак крикнул: «Нашел!» Все, стоявшие с обнаженными головами вокруг Саши Кучмы, кинулись к начарту. И вот что выяснилось…

Носовая часть «Шермана» была несколько выше кормовой. Александр Терентьевич, спустившись в башню, приподнял пушку еще на 10–15°, в результате чего дульный срез ствола оказался нацелен в небо. В танковых войсках существовало обязательное правило: при нахождении машины на боевой позиции затвор ее орудия должен быть открыт, а на днище боевого отделения должны стоять наготове к заряжанию два снаряда – бронебойный и осколочный. Вот эти два обстоятельства – значительный угол возвышения пушки и открытый ее вертикально-клиновой затвор – стали причиной смертельного ранения Кучмы. Оказалось, что 20-мм авиационный снаряд попал в канал ствола приподнятого 76,2-мм танкового орудия, пролетел по нему и, встретив преграду – спину прислонившегося к казеннику командира роты, – взорвался. Неоспоримое доказательство именно этого направления полета – следы ведущего медного пояска вражеского снаряда на нарезах пушки «Эмча».

Какова вероятность попадания снаряда, выпущенного из летящего самолета в круг диаметром семь с половиной сантиметров? Правильно – никакой…

Хорошая радиосвязь – сила!

Коль уж речь зашла о радиосвязи и радиостанциях «Шерманов», уделю им немного внимания. Надо сказать, что качество радиостанций на танках «Шерман» вызывало зависть у танкистов, воевавших на наших танках, да и не только у них, но и воинов других родов войск. Мы даже позволяли себе делать подарки радиостанциями, которые воспринимались как «царские», в первую очередь нашим артиллеристам…

Впервые всесторонней проверке радиосвязь подразделений бригады подверглась в январско-мартовских боях сорок четвертого года на Правобережной Украине и под Яссами.

Как известно, на каждом «Шермане» стояло две радиостанции: УКВ и КВ. Первая для связи внутри взводов и рот на расстояние 1,5–2 километра. Второй тип радиостанции предназначался для связи со старшим командиром. Хорошая аппаратура. Особенно нам нравилось, что, установив связь, можно было намертво зафиксировать данную волну – никакая тряска танка не могла сбить ее.

И еще один агрегат в американском танке до сих пор вызывает мое восхищение. О нем, по-моему, мы ранее речи не вели. Это бензиновый малогабаритный движок, предназначавшийся для подзарядки аккумуляторных батарей. Замечательная штука! Расположен он был в боевом отделении, а его выхлопная труба выведена наружу по правому борту. Запустить его для подзарядки аккумуляторов можно было в любой момент. На советских «Т-34» в годы Великой Отечественной войны для поддержания аккумулятора в рабочем состоянии приходилось гонять пятьсот лошадиных сил двигателя, что было довольно дорогим удовольствием, учитывая расход моторесурса и горючего…

Хорошие эксплуатационные качества, особенно коротковолновой радиостанции, натолкнули начальника связи первого батальона лейтенанта Александра Моршнева, уже после боев за Днепром, на одну, в принципе, неплохую мысль. Он предложил с танков безвозвратных потерь снимать КВ-радиостанции и зарядный движок, если, конечно, они оказывались целыми, и монтировать их на автомашины подразделений обеспечения батальона. В первую очередь на те, что доставляли боеприпасы и горючее. В условиях зимнего и весеннего бездорожья на украинской земле, в быстроменяющейся боевой обстановке, радиофицированный взвод обеспечения вовремя получал команду на подвоз нужных материально-технических средств передовым танковым подразделениям…