Сергей Черняховский - Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) Страница 20

И если он свою позицию публично все же оглашает — значит, вопрос, по которому он ее оглашает — признается им особо значимым и существенно задевает его интересы.

Поэтому значимо не то, что он болезненно, негативно и некорректно отреагировал на оглашение позиции Глазьева по вопросам стратегии экономического развития страны: было бы странно, если бы он ее приветствовал, Чубайс и Глазьев — идеологические и политические антиподы.

Значимо то, что он отреагировал публично. Потому что, в первую очередь, это означает признание значимости проекта Глазьева и — признание ее угрозы для курса, который проводит Чубайс и для интересов тех людей и групп, которые представляет Чубайс и которые стоят за Чубайсом.

То есть, во-первых, это означает, что, по его мнению, разработка Глазьева ухватила некие сущностные моменты происходящего и как минимум в главных моментах соответствует действительности. Во-вторых, что реализация его предложений явно реальна — Чубайс не стал бы обращать внимание на то, что обречено на неудачу — и напротив, мог бы молча наблюдать за тем, как эти предложения сами себя дискредитируют. В-третьих, — что существует опасность принятия Путиным предложений Глазьева.

Чубайс ценит свое слово — публично выступает лишь против того, что признает особо опасным.

Причем сочтя нужным выступить против, он не нашел что возразить по сути позиции Глазьева. Ни одно из содержательных положений последнего оспорено не было. Даже по поводу наиболее спорного тезиса — предложения о существенном обесценивании рубля для активизации промышленного роста — то есть, предложения о девальвации. Хотя конечно было бы странно, если бы он оспаривал эту позицию — поскольку сам же привел страну к катастрофе сверхдевальвации в 1998.

Чубайс объявил, что Глазьев не является экономистом, адресуясь к тезису о том, что «что Европа и США эмитируют деньги для захвата российских активов»: «Человек, который всерьез утверждает, что денежная эмиссия в США и Европе осуществляется с целью захвата по дешевке российских активов, если он здоров, может быть кем угодно, только не экономистом»[6].

Но это — использование любимого приема родного Чубайсу политико-идеологического течения: разоблачения самим выдуманного. Придумать нелепость — и обвинить в ней оппонента. Потому что Глазьев ни слова не говорил о том, что Запад осуществляет денежную эмиссию с целью захвата денежных активов. У Запада просто есть большие проблемы, ради решения которых он эту эмиссию проводит — борьба с кризисом, попытка денежными вливаниями активизировать экономику. Глазьев вел речь не о том, что захват российских активов — цель этой эмиссии. Он вел речь о том, что эта эмиссия, в каких бы целях она изначально не осуществлялась, создает условия и позволяет использовать ее для такого захвата и для него используется.

То, что для экономик того вида, который существует на Западе свойственно решать свои проблемы за счет внешних источников — вот это оспаривать может, «если он здоров… только не экономист». Причем либо предельно лживый, либо откровенно невежественный. То, что катастрофические проблемы, отягощавшие американскую экономику в 80-е годы, США решили за счет экспансии товаров на захваченный ими рынок СССР и Восточной Европы, пишут сегодня именно американские экономисты. В частности — игравшие ведущую роль в экономической команде Рейгана.

И то, что Чубайс не смог оспорить ничего существенного из написанного Глазьевыми, означает либо то, что верность всего, что было озвучено последним, он признал, либо то, что просто не счел себя достаточно компетентным, чтобы с данными положениями спорить.

Что, по-своему, естественно. Потому что как ни покажется кому-либо парадоксальным — сам Чубайс никогда экономистом не был. То есть, он, конечно защищал в 1983 году кандидатскую диссертацию по теме «Исследование и разработка методов планирования совершенствования управления в отраслевых научно-технических организациях», но с тех пор этими проблемами больше не занимался. Хотя и был одно время доцентом инженерно-экономического института.

Его нельзя считать ученым-экономистом, потому что никаких экономических открытий он не совершил. И его нельзя считать экономистом-практиком — потому что экономист практик, чтобы таковым считаться, должен иметь некие экономические успехи. То есть успехи не в сфере переделывания чего-либо в области экономики, а успехи в достижении экономической эффективности. Кем ни считай Чубайса — разрушителем страны или создателем нового класса собственников — в экономике ничего эффективно работающего ему создавать не удавалось. Если не считать экономической эффективностью установление высоких зарплат своим сотрудникам. Или извлечения прибыли из продажи чего-нибудь из имеющегося.

Чубайс начал свою «практически экономическую деятельность» с того, что был главным экономическим советником Собчака, когда тот получил власть в Ленинграде. И в отличии от того, что удалось сделать Лужкову в Москве, хозяйственная деятельность Собчака в северной столице даже самыми большими симпатизантами никогда не считалась минимально удачной — а обычно ее считают сугубо провальной.

Потом Чубайс занимался госимуществом и приватизацией в России. Он утверждает, что создал в стране класс новых собственников. Только этот класс так и не создал для страны эффективной экономики. И пока экономикой России занимался Чубайс — она неслась от катастрофы к катастрофе, иногда тормозя в силу вмешательства старых хозяйственников.

Он что-то организовывал. Что-то реорганизовывал. Что-то продавал. Что-то раздавал — он конечно был политиком, и как считают его сторонники — «эффективным менеджером». Но, во-первых, безусловно, не экономистом. Во-вторых, то, что можно считать в его деятельности эффективным — было эффективным с точки зрения решения тех или иных политических задач и обслуживания тех или иных политико-экономических интересов, но не с точки зрения создания чего-либо экономически эффективного. С поста министра финансов и первого вице-премьера его к 1998 году отставил даже Ельцин. Правда, потом поручил вести переговоры по многомиллиардному займу у МВФ — во избежание девальвации рубля. Считается, что Чубайс займ все же получил, правда, куда делись эти десятки миллиардов долларов остается непонятным до сих пор. Зато при его участии и ведущей роли в августе 1998 года были осуществлены и девальвация, и дефолт одновременно. Притом, что, обычно все же, даже в случае кризиса бывает что-то одно: девальвацию проводят, чтобы не было дефолта, на дефолт идут, чтобы не допустить девальвации. Осуществить их одновременно — это просто некое экономическое чудо. С наложением и умножением негативных последствий и одного, и другого.