Джеффри Робертс - Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь «холодной войны» Страница 20

На следующее утро Молотов встретился с Германом Герингом, чтобы обсудить советско-германские хозяйственные отношения. Кроме того, он провел беседу общего характера с заместителем Гитлера Рудольфом Гессом. (В своем отчете нарком сообщает, что разговор с Гессом не имел политического значения.) Днем Молотов снова встретился с Гитлером, они снова долго обменивались мнениями по поводу Финляндии. Согласно договору 1939 г. о сферах влияния, утверждал Молотов, необходимо остановить переброску немецких войск через Финляндию, а также антисоветские демонстрации в этой стране. Гитлер согласился с замечанием о советских правах, предусмотренных соглашением о сферах влияния, но возразил, что он не способен как-то повлиять на финские демонстрации; в любом случае военный транзит он вскоре прекратит. Затем фюрер обратился к вопросу, который он считал куда более важным: когда Англия потерпит поражение и Британская империя распадется, ее территории будут поделены между Германией, Италией, Японией и СССР? В ответ Молотов снова свернул беседу на конкретную тему, на сей раз – по поводу Турции. Нарком говорил, что СССР, будучи державой, которая имеет интересы на Черном море, хочет не просто заключить с Турцией соглашение о проливах, но также получить для Болгарии гарантии, с помощью которых она будет «привязана» к СССР. Молотов интересовался мнением Германии о советских гарантиях для Болгарии – Гитлер ушел от ответа, отговорившись, что он должен сначала посоветоваться с Муссолини. Встреча опять прервалась из-за угрозы авианалетов53.

В тот вечер в честь Молотова устроили прием в советском посольстве; затем состоялась очередная встреча с Риббентропом. На сей раз Королевские военно-воздушные силы самым серьезным образом намеревались нанести визит, поэтому встреча прошла в бомбоубежище Риббентропа. Тот желал сделать особое предложение: Советский Союз присоединится к Пакту трех держав, и к договору будут приложены два секретных протокола – один определит сферы влияния, а второй будет посвящен окончанию турецкого господства над черноморскими проливами. Молотов вновь поднял вопрос о советских гарантиях для Болгарии. Кроме того, его интересовали судьба Румынии и Венгрии, итальянские и немецкие намерения относительно Греции и Югославии, а также вопрос о том, поддерживает ли все еще Германия шведский нейтралитет. На все это Риббентроп отвечал уклончиво, то и дело скатываясь к своей любимой теме. «Он лишь может вновь и вновь повторить, что решающий вопрос состоит в том, готов ли Советский Союз и намерен ли он сотрудничать с нами в великой ликвидации Британской империи». Молотов давал один и тот же ответ: прежде чем Советский Союз согласится участвовать в столь грандиозном замысле, необходимо урегулировать нынешние нерешенные вопросы советско-германских отношений54.

Во время беседы Молотова и Риббентропа в бомбоубежище произошел примечательный эпизод – позже Сталин любил о нем рассказывать, – нарком прервал разглагольствования своего собеседника о конце Британской империи вопросом: «Если Англия разбита, то почему мы сидим в этом убежище? И чьи это бомбы падают так близко, что разрывы их слышатся даже здесь?»55

На всем протяжении берлинских переговоров Молотов держался полученных директив и слал Сталину подробные отчеты о состоявшихся обсуждениях. В одной из ответных телеграмм генсек выразил неудовольствие в связи с тем, что на первой встрече с Риббентропом Молотов сказал ему, что все положения советско-германского соглашения 1939 г. выполнены за исключением тех, что касаются Финляндии. По мнению Сталина, следовало уточнить, что речь идет о секретном протоколе, а не о самом договоре о ненападении. Такая поправка – характерный пример того, как жестко контролировал генсек Молотова во время его заграничных командировок56.

Неизвестно, что ответил Молотов Сталину по возвращении домой. Как вспоминает заместитель председателя Совета народных комиссаров Яков Чадаев, Молотов представил Политбюро подробный отчет о разговорах с Гитлером и сделал вывод, что Германия в ближайшем будущем нападет на Советский Союз; Сталин с этим прогнозом согласился57.При этом, судя по официальному ответу СССР по поводу берлинских переговоров, Молотов и Сталин намеревались продолжать общение с Гитлером. 25 ноября Молотов представил Шуленбургу меморандум, определяющий условия участия СССР в Пакте трех держав: 1) вывод немецких войск из Финляндии, 2) советско-болгарский пакт о взаимопомощи, включая создание советских военных баз, 3) признание советских притязаний в направлении Персидского залива, 4) соглашение с Турцией, которое обеспечит Советам военные базы на черноморских проливах, и 5) отказ Японии от права на угле– и нефтедобывающие концессии на Северном Сахалине58.Кроме того, Молотов сообщил Шуленбургу, что новым советским послом в Германии станет Владимир Георгиевич Деканозов. Тот служил одним из заместителей Молотова (вторым был Андрей Вышинский). Деканозов работал в органах безопасности и был переведен в Наркомат иностранных дел примерно в одно время с Молотовым, где выполнял задание по вычищению из комиссариата сотрудников, назначенных при Литвинове. Когда 19 декабря новый посол представил Гитлеру свои верительные грамоты, фюрер сообщил ему, что берлинские переговоры будут продолжены по официальным каналам58. Впрочем, Гитлер уже решил начать войну. Всего лишь днем ранее он выпустил директиву о выполнении операции «Барбаросса» – это было кодовое название плана по захвату СССР.

ДОРОГА К ВОЙНЕ

К этому времени Советский Союз тоже активно готовился к войне. Задача Молотова на дипломатическом фронте состояла в том, чтобы дать отпор немецкому влиянию на Балканах; с Берлином шло дипломатическое сражение о союзе с Болгарией. Годом ранее болгары вежливо отклонили предложенный Советами пакт о взаимопомощи. 25 ноября 1940 г. СССР повторил предложение, куда входило создание в стране военных и морских баз СССР. Болгары опять отказались60. В начале января 1940 г. поступила информация, что Болгария согласилась подписать Берлинский пакт и собирается впустить к себе немецкие войска. Возмущенный СССР отправил в Германию заявление о том, что Болгария находится в его зоне безопасности и он будет рассматривать появление любых иностранных войск в этой стране как нарушение советских интересов безопасности. Тем не менее 1 марта Болгария присоединилась к Пакту трех держав и открыла двери немецким войскам. В ответ Молотов послал Шуленбургу довольно неуклюжее заявление о том, что Германия «не может рассчитывать на поддержку СССР в отношении своих мероприятий в Болгарии»61.

После того как Болгария присоединилась к странам Оси, Москва сосредоточила внимание на Югославии – последнем балканском государстве, сохранившем независимость, не считая охваченной войной Греции. СССР заигрывал – почти безуспешно – с Белградом с тех пор, как в июне 1940 г. установил дипломатические отношения с Югославией. В конце марта 1941 г. советские отношения с Югославией приняли новый оборот, когда всенародно поддержанный переворот сбросил пронемецкое правительство, и страна приняла решение выйти из Оси. 30 марта новое югославское правительство представило советскому посольству предложение о военном и политическом союзе, которое делало акцент в первую очередь на потребности страны в оружии для защиты своего нейтралитета. На следующий день Молотов пригласил Белград отправить в Москву делегацию для срочных переговоров. Беседы в советской столице проводил Вышинский, разъяснивший, что главное для СССР – не допустить ухудшения отношений с Германией. Именно поэтому Молотов 4 апреля связался с Шуленбургом и сообщил ему, что СССР собирается подписать с Югославией договор о ненападении. Тот возразил, что отношения между Германией и Югославией на данный момент напряжены из-за неясностей в положении Югославии в Пакте трех держав. Молотов отвечал, что не находит противоречия между лояльности Югославии по отношению к Оси и пактом о дружбе с Советским Союзом. Советское соглашение с этой страной будет способствовать миру на Балканах62.