Анна Франк - Рассказы из убежища Страница 22

Не пугайтесь, я вовсе не собираюсь нагромождать примеры, раскрывающие вышеприведенное заглавие, и причина, почему я его выбрала, заключена лишь в том, что вчера я вычитала эту фразу в одном журнале.

Вы, конечно, спросите, в связи с чем, — и я тотчас вам отвечу. Заглавие «Пучина гибели» имело отношение к фильму, где был ряд кадров с обнаженными людьми, и критики, судя по всему, сочли это не слишком пристойным. Я ни в коем случае не хочу утверждать, что для этого не было никаких оснований, но в принципе мое мнение таково, что здесь, в Голландии, люди осуждают все то, что, по их мнению, недостаточно прикрыто.

То, что здесь господствует, называют церемонностью, и, с одной стороны, может, это и хорошо, но, с другой стороны, если детям внушать, что все, хоть как-то связанное с обнаженностью, неприлично, то со временем безусловно дойдет до того, что молодежь задаст себе вопрос: «Да что они все, спятили?»

И я не могу с этим не согласиться. Добропорядочность и чопорность могут зайти чересчур далеко, в Нидерландах именно это и происходит. Подумайте сами, разве это не парадоксально: стоит кому-нибудь произнести «обнаженный», как на него тут же оглядываются, словно он самый недостойный человек на свете.

Не следует думать, что я впадаю в крайность и хочу, чтобы вернулись времена первобытных народов и мы ходили бы, прикрывая себя только звериными шкурами. Вовсе нет. Но веди мы себя чуть-чуть свободней, чуть-чуть естественней — и тогда все стало бы более непринужденным.

А теперь я задам вам вопрос: «Разве вы прикрываете цветы сразу же, как только сорвете, и никогда не говорите о том, как именно они выглядят?»

Я думаю, что различия между природой и нами не так уж и велики, и поскольку мы, люди, являемся частью природы, почему мы должны стыдиться того, во что нас одела природа?

Ангел-хранитель

22 февраля 1944 г. Вторник.

Много-много лет тому назад на краю большого леса жили-были старушка и ее внучка. Родители девочки умерли, когда она была еще совсем маленькой, и теперь о ней заботилась бабушка.

Домик их стоял один-одинешенек, но это их совсем не печалило, они были довольны и счастливы.

Однажды утром старушка не смогла подняться с постели, так у нее все болело. Внучке было уже четырнадцать лет, и она, как могла, ухаживала за бабушкой.

Прошло пять дней, и бабушка умерла. Теперь девочка осталась совсем одна в опустевшем доме. Она никого не знала поблизости, да и не хотела звать кого-либо на помощь. Она сама вырыла глубокую могилу у подножия старого дерева в лесу и схоронила там свою бабушку.

Когда бедная девочка вернулась домой, ей стало так одиноко и грустно, что она бросилась на кровать и горько заплакала. Она пролежала весь день и только вечером встала, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть.

Так и шло день за днем. У бедной девочки ни к чему душа не лежала, она только тихо грустила о своей милой бабушке. И тогда случилось такое, что сразу все изменило.

Была ночь, и девочка спала, как вдруг перед ней появилась ее бабушка: вся в белом, седые волосы спускались до плеч, и в руке она держала фонарик. Девочка смотрела на нее со своей постели и ждала, пока бабушка заговорит с нею.

— Моя милая девочка, — услышала она слова бабушки, — вот уже четыре недели я смотрю на тебя целыми днями и вижу, что ты, если не спишь, все время плачешь. Это нехорошо, и я пришла сказать, что тебе надо опять сесть за работу — прясть, привести дом в порядок. И ты должна быть снова красиво одета!

Не думай, что раз я умерла, то больше о тебе не забочусь. Я на небесах и все время смотрю на тебя сверху. Теперь я — твой ангел-хранитель. Как и раньше, я никогда тебя не оставлю. Делай свою работу с любовью и не забывай, что с тобой всегда твоя бабушка.

После этих слов бабушка исчезла, и девочка снова уснула. Наутро, проснувшись, она сразу же вспомнила все, что сказала бабушка, и ей стало так радостно на душе! Ведь она почувствовала, что больше не одна.

Она снова взялась за работу, пряла, продавала пряжу на рынке и всегда прислушивалась к советам бабушки. Позже, много позже она снова уже не была одинока. Она вышла замуж за работящего мельника. Она была благодарна своей бабушке за то, что та никогда не покидала ее. И она знала: пусть она теперь не одна, ее ангел-хранитель все равно не покинет ее до самой смерти.

Счастье

12 марта 1944 г. Воскресенье.

Перед тем как начать саму эту историю, я должна коротко рассказать, как протекала до сих пор моя жизнь.

Матери у меня нет (я, собственно говоря, ее никогда и не знала), а у отца для меня слишком мало времени.

Моя мать умерла, когда мне было всего два года, и отец отдал меня хорошим людям, у которых я пробыла целых пять лет. В семь лет я попала в интернат, где и оставалась, пока мне не исполнилось четырнадцать. Тогда я, к счастью, должна была оттуда уйти, и отец взял меня к себе.

Сейчас мы вместе с ним живем в пансионе, и я учусь в лицее. В моей жизни все шло вполне обычно, пока… да, пока не появился здесь Жак.

Я познакомилась с Жаком, когда он вместе с родителями поселился в этом же пансионе. Сначала мы несколько раз встречались на лестнице, потом как-то случайно в парке, а после этого часто вместе ходили в лес.

Мне он показался славным молодым человеком, пожалуй, только несколько тихим и застенчивым, но думаю, что как раз это меня в нем и привлекало. Мы все чаще гуляли с ним, а теперь он уже и сам приходит в мою комнату, а я захожу к нему. До Жака ни с одним из мальчиков я не была близко знакома и очень удивилась, когда заметила, что он вовсе не хвастун и не бахвал, какими казались мне все другие мальчики из нашего класса.

Я стала думать о Жаке после того, как много и долго размышляла о самой себе. Я знала, что его родители вечно ссорятся между собой, и видела, какие это причиняет ему неприятности, потому что главные черты его характера — любовь к покою и миру.

Я часто остаюсь одна и чувствую себя тоскливо и одиноко — ведь мне так не хватает матери и у меня никогда не было настоящей подруги, которой можно обо всем рассказать. У Жака — то же самое; у него тоже никогда не было близких друзей, и, как мне кажется, он тоже нуждался в ком-нибудь, кому мог бы довериться. Но мне не удавалось с ним сблизиться, и мы все время говорили с ним о всякой ерунде.

Но вот однажды он под каким-то предлогом зашел ко мне, когда я сидела на полу, подложив под себя подушку, и смотрела на небо.

— Не помешаю? — спросил он тихо, как только вошел в комнату.