Сборник Сборник - Рассказы о Сталине Страница 22

Прошло несколько дней, и мы снова в Кремле. Мы рапортуем нашей великой стране об очередном достижении советской авиации и о благополучном завершении перелета по Сталинскому маршруту.

И здесь я услышал слова, которые указали мне ясный путь дальнейшей работы.

Товарищ Сталин, говоря о летчиках, сказал:

— Смелость и отвага-это только одна сторона героизма.

Другая сторона, не менее важная, — это уменье. Я за таких летчиков, которые умеют сочетать смелость и отвагу с уменьем.

Я понял, что, детально изучая штурманское дело как одну из отраслей авиационной техники, я нахожусь на правильном пути. Я сказал себе, что и впредь буду совершенствоваться в своем деле. Уменье — не менее важная сторона героизма.

Я никогда не забуду встречи с этим великим, простым и обаятельным человеком, когда он отдыхал на Юге. Здесь не надо было говорить о делах — можно было разговаривать обо всем, что на душе.

Это было вскоре после окончания перелета по первому Сталинскому маршруту.

Однажды мы были приглашены к товарищу Сталину на дачу.

Помню, мы шли небольшой аллеей. У входа на дачу я увидел товарища Сталина. Рядом с ним стоял товарищ Жданов.

Настроение у нас было приподнятое и радостное. Мы подошли всей гурьбой и поздоровались. Поздоровались — и не знаем, что делать дальше.

Товарищ Сталин, видя, что мы еще незнакомы с окрестностями, сказал нам:

— Ну, походите кругом и посмотрите, что здесь насажено.

И он пошел вместе с нами. Обходя вокруг дачи, мы увидели много лимонных деревьев со спелыми плодами. Один огромный лимон привлек мое внимание. Товарищ Сталин, видя, что лимоны нас занимают, сказал:

— Если они вам нравятся, сорвите. Кто сколько хочет.

Желая сохранить что-либо на память о посещении товарища Сталина, я немедленно воспользовался этим разрешением, и самый большой лимон с дерева очутился в моем кармане.

Гуляя по саду, мы обратили внимание на незнакомую нам породу деревьев.

— Это эвкалипты, — сказал товарищ Сталин. — Очень ценное дерево.

Товарищ Сталин нам объяснил, что эвкалипты отгоняют малярийных комаров и что их полезно сажать там, где желают избавиться от малярии. Он рекомендовал сажать эвкалипты в более северных местах нашего Союза, для того чтобы они там акклиматизировались.

Мы заметили, что около дачи растет какая-то сосна особой породы, с длинной пахучей хвоей.

— Здесь раньше рос дуб, — сказал товарищ Сталин, — но он был чем-то болен, и мы решили его заменить сосной. Узнав об этом, агрономы и садоводы стали говорить, что сосна здесь расти не будет, но мы все-таки решили попробовать, и, как видите, сосна растет и даже очень хорошо.

— Видно, товарищ Сталин, — сказал Чкалов, — всякое дело можно выполнить, если к нему руку приложить.

— Да, верно, — сказал товарищ Сталин, — только не нужно унывать при неудачах. Если не выходит, надо второй раз попытаться. Если прямо нельзя взять, надо со стороны обойти. Этому нас, большевиков, еще Ленин учил.

Незаметно, в дружеском разговоре, черпал я для себя уроки большевистской мудрости.

Солнце уже село, но около дачи было еще тепло.

Товарищ Жданов оказался знатоком сельского хозяйства и метеорологии. Он объяснил нам, что внизу, у подножия холма, ночью бывает холодней, потому что наступает инверсия. Я хорошо знаю это слово. Оно означает обратный, ненормальный ход температуры, когда она повышается с высотой. После упоминания инверсии разговор как-то естественно перешел на авиационные темы. Товарищ Сталин хорошо знал, что на больших высотах летчики страдают от холода. Он начал сетовать на то, что авиационные люди мало занимаются вопросами обогрева кабин и электрически обогреваемой одежды.

Попутно товарищ Сталин упомянул, что напрасно летчики иногда рискуют и не пользуются парашютом даже в тех случаях, когда положение становится явно угрожающим.

— Вот недавно был случай, — сказал товарищ Сталин: — один из наших самолетов потерпел аварию в воздухе, на нем было четыре человека-трое выпрыгнули, а один остался на самолете и погиб. Когда мы вызвали тех, которые благополучно спустились на парашютах, и стали расспрашивать, как это все произошло, то один из летчиков, докладывая, стал извиняться, что он принужден был выпрыгнуть с парашютом. Он считал себя в этом виноватым… Какая у вас, летчиков, ломаная психология! — продолжал товарищ Сталин. — Мы его хотели наградить за то, что он выпрыгнул с парашютом, а он стал доказывать нам, что он виноват. Жизнь одного летчика нам дороже многих машин.

Какая огромная любовь к людям, какое сердечное отношение к летчикам сквозили в этих словах, заботливых и задушевных!

Наступила темнота, и товарищ Сталин пригласил нас в столовую. При этом он сетовал, что сегодня за столом не будет хозяйки: его маленькая хозяйка — дочка Светлана — несколько дней назад уехала в Москву, так как в школах уже начались занятия. Он с большой любовью и нежностью говорил о своей дочери и, невидимому, без нее скучал.

Обед проходил в обстановке исключительно непринужденной.

С затаенным дыханием выслушали мы рассказ товарища Сталина о некоторых эпизодах его подпольной революционной деятельности.

Быстро летели часы. Я старался запечатлеть каждый жест товарища Сталина, запомнить каждое его слово.

Наступила минута прощанья.

Я подошел к товарищу Сталину и попросил его написать в. мой блокнот хотя бы два слова. Но товарищ Сталин сказал, что сейчас уже поздно, все устали, и что он удовлетворит мою просьбу завтра.

Мы уехали.

Я, конечно, никогда и не думал, что товарищ Сталин запомнит свое обещание: и без моих просьб у него много дел.

Каково же было мое удивление, когда на следующий день я получил от товарища Сталина фотографию его дочери Светланы с надписью — вверху, в левом углу: «Светлана», а внизу: «т. Белякову на память. И. Сталин».

Когда я вечером после трудового дня смотрю на этот дорогой подарок, передо мной вновь встает образ великого человека, такого обаятельного, так покоряющего своей мудрой простотой.

Пришла зима, и вновь наши сердца потянулись к бесконечным просторам воздушного океана, к вольным и далеким льдам Арктики. Мы мечтали о беспосадочном перелете из Москвы в Америку.

— Принимайтесь, ребята, за работу, — говорил Чкалов. — Я возьму на себя хлопоты о разрешении, а вы, Саша с Егором, осмотрите самолет. Составьте подробный список того, что нужно на нем переделать.

Чкалов и Байдуков уже побывали у народного комиссара обороны К. Е. Ворошилова и заручились его согласием и поддержкой.