Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. IV–VII века Страница 23

Страдая болезнью желудка, Иоанн предпочитал есть в одиночестве и самую простую пищу – ему и это ставили в вину, упрекая в нелюдимости и негостеприимности. А то и вовсе распускали слухи, будто епископ запирается для того, чтобы за закрытыми дверями предаваться роскошным пиршествам и «циклопическим оргиям».

Иоанн не собирался менять в Константинополе ни своего образа жизни, ни привычек. Он никогда не носил тканей из шелка или расшитой золотом парчи, предпочитая скромное, почти монашеское одеяние, и теперь его обвиняли в скупости, провинциализме и старомодности.

Богатство внушало Иоанну ужас, но сплетники распускали слухи, будто в подвалах епископского дома хранятся церковные сокровища и епископ ими торгует.

Первое время его проповеди в Константинополе то и дело прерывались громкими аплодисментами и восклицаниями по поводу метких выражений, и Иоанну Златоусту не раз приходилось повторять, что церковь – не театр и он пришел выступать не для удовольствия публики.

«Шум и клики пристойны театру, баням, общественной площади, светским церемониям. Изложение наших догматов требует спокойствия, сосредоточенности, этой тихой пристани для защиты от бурь. Подумайте об этом, я вас прошу, я вас умоляю…» (Иоанн Златоуст. Беседа XXX на Деяния апостолов).

«Он особенно старался об исправлении нравов в своих слушателях, а находясь в собраниях, казался гордым для людей, не знавших его характера», – напишет Сократ Схоластик о его проповедях перед столичными жителями.

Иоанн Златоуст говорил, что рубины – это кровь бедняков, и на те деньги, что тратятся на драгоценности, можно было бы накормить всех бедняков в мире.

А богатые и скупые – это просто воры, «облагающие дороги, грабящие прохожих, собирающие на своих полях, как в пещерах и ямах, чужое имущество, ими накопленное».

Богачей, унизанных драгоценностями, он сравнивал с лошаками, ведь и «бессловесные лошаки носят драгоценности, имея золотую узду; бессловесные лошаки украшаются, а бедный, томимый голодом, стоит при дверях твоих, и Христос мучится голодом! О, крайнее безумие!»

Златоуст высмеивал столичных модников, которые с осторожностью делают каждый шаг, боясь повредить дорогие, обтягивающие ногу узорчатые сапоги, и советовал им для пущей сохранности вешать обувь на шею или положить себе на голову.

Его глубоко печалило, что женщины приходили в церковь для того, чтобы покрасоваться дорогими шелковыми и золототкаными платьями, навьючивая на себя украшения из золота, серебра, бисера, жемчуга, финифти. Мужчины носили перстни с камнями, украшали драгоценными камнями военную одежду, пояса, уздечки – в столице царил культ восточной роскоши.

Иоанн Златоуст с горечью говорил, что женщины любят свои безделушки, почти как собственных детей.

Это был не его мир, и он не мог скрыть к нему презрения, живя совсем другим – храмом, молитвой, делами милосердия.

До него в столице было всего три богоугодных заведения, а теперь стали появляться дома для бедных и стариков, больницы, гостиницы для паломников. Под влиянием проповедей Златоуста богатые константинопольцы стали охотнее жертвовать на благотворительность.

«Для чего же показывать столько высокомерия? Не потому ли, что вы богаты и одеты в шелка? Но не должны ли вы рассудить, что эти ткани – дело червей, которые сопряли их, и изобретения варваров, которые их соткали? Не должны ли вы рассудить, что и блудницы, и бесчестные люди, преданные всяким мерзостям, и воры, и самые грабители могил имеют такие же, как и вы, шелковые одежды?» – говорил он с амвона.

Особое внимание Иоанн Златоуст уделял совершению богослужения в храмах Константинополя. Для литургии он адаптировал один из древних антиохийских образцов евхаристической молитвы – особое прошение, через которое совершается освящение Святых Даров. Эта молитва известна как анафора святителя Иоанна Златоуста и используется по сей день. Он очень любил крестные ходы, антифонное пение, длинные ночные службы – всенощные бдения напоминали ему христианские собрания первых веков, помогали отрешиться от дневной суеты.

«Ночь, – говорил Иоанн Златоуст, – создана не для того, чтобы всю ее проводить во сне и покое: доказательством этого служат ремесленники, торговцы и купцы. Церковь Божия встает в полночь. Вставай и ты и созерцай хор звезд, это глубокое безмолвие, эту безграничную тишину».

По своему подвижническому духу Иоанн Златоуст был человеком апостольских времен, которому выпало жить в IV веке.

Такими же были и его единомышленники, их тоже в Константинополе нашлось много – священники, диаконы, диаконисы, миряне.

При дворе Феодосия была красивая девушка Олимпиада. Император в память об ее отце решил лично устроить ее судьбу и нашел для нее жениха – богатого испанца. Но девушка наотрез отказалась, желая посвятить себя Церкви.

Тогда разгневанный Феодосий приказал конфисковать имущество девушки, сказав, что вернет его, когда она достигнет тридцати лет и поумнеет. И вскоре получил от нее такое письмо:

«Благодарю тебя, августейший монарх, за то, что с мудростью и благоволением, достойным не только государя, но и епископа, ты соизволил возложить на себя управление моим имением и тем облегчить мне тяжесть земных забот. Соблаговоли увенчать свое дело, раздав это богатство бедным и церквам, как я то намеревалась сделать. Твои уполномоченные исполнят это с большим знанием дела, а сверх того ты избавляешь меня от уколов преступного тщеславия, которые очень часто сопровождают благотворение».

Получив такое письмо, Феодосий велел вернуть девушке имение и разрешил ей самостоятельно распоряжаться своим будущим.

Эта девушка – будущая диакониса Олимпиада – была одной из духовных дочерей и верных друзей Иоанна Златоуста в Константинополе.

Многие откликнулись, когда архиепископ Иоанн стал устраивать по ночам крестные ходы по улицам столицы.

Это было сделано в противодействие арианам. После Константинопольского собора 381 года они были вытеснены из города, но каждую ночь с субботы на воскресенье приходили в столицу и на площади распевали гимны с оскорбительными для православных словами, вроде «где те, которые три называют одною силою?».

Узнав, что ариане стараются привлечь на свою сторону верующих, Иоанн Златоуст велел устраивать еще более торжественные процессии по городу с пением псалмов, ношением крестов и горящих свечей. Царица Евдоксия лично от себя пожаловала для таких манифестаций большой серебряный крест.

Однажды дело дошло до того, что ариане напали на исповедников единосущия, и во время драки евнух царицы Бризон, руководивший хором, был ранен камнем в лицо. Узнав об этом, император Аркадий запретил арианам являться в город и устраивать публичные песнопения, чего в общем-то Иоанн Златоуст и добивался.