Михаил Колесников - Миклухо-Маклай Страница 24

Миклухо-Маклай невесело усмехнулся:

— Стоит мне проявить подобную откровенность — и я буду съеден академиками раньше, нежели папуасами. Даже та мизерная программа, которую я предложил, пришлась не по нутру кое-кому.

Миклухо-Маклай говорил правду. Вице-председатель общества Федор Петрович Литке буквально восстал против программы Маклая.

— Я удивлен, что и вы, и почтенный Бэр, и Петр Петрович, и Брандт клюнули на удочку этого, как характеризует его Федор Федорович, «талантливого и ревностного молодого человека», а попросту выскочки с авантюрными наклонностями, — говорил адмирал Остен-Сакену. — Планы вашего Миклухи могут завести общество слишком далеко. Мы обязаны прежде всего изучить как следует свое отечество, возделывать географию России…

— Миклухо-Маклай просит у вас аудиенции.

Литке бессильно откинулся в кресле:

— Никаких аудиенций и преференций!

— Но он предполагает вести наблюдения над морскими течениями, температурой воды, — глубинами. Я очень сожалею, что вы, Федор Петрович, по болезни не смогли присутствовать на его докладе. Это в самом деле весьма ревностный и талантливый молодой человек.

Мы обязаны поддерживать…

— Хорошо… — безвольно махнул рукой адмирал. — Пусть придет. Не понимаю только, как ему удалось околдовать вас всех? Только и слышишь: Миклухо-Маклай, Миклухо-Маклай…

И вот еще одна удивительная встреча.

Всемирно известный, прославленный исследователь Новой Земли, Полинезии и северных берегов Тихого океана, начальник кругосветной экспедиции на шлюпе «Сенявин», главный инициатор и основатель Русского Географического общества и его фактический руководитель, президент Академии наук, почетный член географических обществ в Лондоне, Антверпене и других городах Европы, почетный член Морской академии, Харьковского и Дерптского университетов, член-корреспондент Парижской Академии наук, член Государственного совета, адмирал и граф Федор Петрович Литке терпеливо выслушивает молодого, еще, по сути, ничем не зарекомендовавшего себя ученого со странной, непривычной для слуха фамилией — Миклухо-Маклай.

Адмиралу перевалило за седьмой десяток, он туг на ухо и плохо видит. Но Миклухо-Маклай говорит громко и отчетливо. Он говорит о былых путешествиях лейтенанта Литке на военном шлюпе «Камчатка» под командованием Головкина, о плаваниях Литке к берегам Новой Земли, о Каролинском архипелаге, о Мариинских островах и островах Бонин. Оказывается, этот худой бледный юноша хорошо осведомлен о давнишних физико-географических и этнографических исследованиях старого адмирала в Тихом океане и по его берегам.

— В детстве нашим любимым героем был Тамоль Селен, — говорит Миклухо-Маклай. — Мы с братом Владимиром даже играли в Тамоль Селена…

Сухой черствый адмирал (каким он был в представлении всех, знавших его) неожиданно улыбается.

Тамоль Селен… Так называли тогда Литке. Как давно это было! Перед мысленным взором адмирала вспыхнула бесконечная лазурь южных морей, пальмы закачались на ветру. Он увидел себя молодым, полным сил, стоящим на мостике «Сенявина». Сколько тогда было солнца… солнца и ласкового ветра… Мир цвел необыкновенными красками. А на палубу поднимались обнаженные смуглые люди, протягивали кокосовые орехи и бананы. Остров Лугунор… Там-то по местному обычаю он, Литке, и поменялся в знак дружбы именами с туземцем Тамоль Селеном… Жив ли ты, далекий друг Тамоль Селен, ставший Литке?…

Адмирал больше не слышит, о чем говорит Миклухо-Маклай. Он весь во власти прошлого. Удаль молодости, кровавые схватки с врагом, льды Арктики, суровые океанские штормы и сияющий бриз, особый, только моряку знакомый запах палубы, сверкание неведомых вод и первозданная свежесть зелени еще никем не открытых островов, нагие дети, женщины, приветливые туземцы, смуглые, прекрасные, как боги…

— Вы мне вернули молодость… — говорит адмирал негромко. — В моей поддержке можете не сомневаться. Я самолично договорюсь с морским ведомством о предоставлении вам возможности совершить путешествие в Тихий океан на военном судне. Вы в самом деле талантливый и ревностный молодой человек. Прощайте!

И пока Миклухо-Маклай за дверью делится своей радостью с Остен-Сакеном, старый адмирал Литке думает о суете мирской. Молодые люди к чему-то стремятся, что-то ищут, преодолевают препятствия, которые встают на их пути в лице вот такого седого раздражительного графа. Ему уже не к чему стремиться. Все в прошлом. Николай I осыпал его в свое время милостями и отнял в то же время самое дорогое — время, молодость. Он приказал Литке воспитывать своего сына великого князя Константина. Это была жизнь в золотой клетке, а душа рвалась на океанские просторы. Наконец-то великий князь женился. Литке сделал своего воспитанника президентом Географического общества. Так удобнее. Пусть великий князь меценатствует и покровительствует наукам. Нужно напомнить великому князю об этом юноше Миклухо-Маклае. Молодым нужно покровительство… А время утеряно, безвозвратно утеряно… Если бы цари не повелевали людям науки, можно было бы сделать значительно больше.

— Тамоль Селен… — повторяет он с какой-то суровой грустью. — Тамоль Селен…

ДО СВИДАНИЯ ИЛИ ПРОЩАЙТЕ…

Таков уж был Маклай: он не мог долго сидеть на одном месте. Не пробыв и трех месяцев в Петербурге, не дождавшись окончательного решения Географического общества, рассматривавшего его программу, Миклухо-Маклай неожиданно выехал в Иену «для ликвидации дел и для наблюдения за изданием своих естественнонаучных работ». В Иене долго пришлось искать квартиру, где «не слышно было бы гаму и песен по ночам пьяных студентов». Наконец он поселился в доме Гильдебрандта, профессора Иенского университета, читавшего. курсы политической экономии и статистики. В этом же доме жил русский ака-демик-индиолог и специалист по санскриту Бётлинг.

На сей раз Миклухо-Маклай пробыл за границей около года. Это время можно было назвать самым напряженным в его жизни. Он буквально задыхался от обилия дел.

В феврале 1870 года в Веймаре произошла встреча с Иваном Сергеевичем Тургеневым. Знаменитый русский писатель обрадовался земляку. Целый день они провели вместе. Тургенев, как часто с ним случалось, хандрил. Но когда Маклай стал рассказывать о своих странствиях по берегам Красного моря, о своих дерзких планах отправиться к людоедам Новой Гвинеи, сплин писателя пропал.

«Познакомился с И.С. Тургеневым; он живет в Веймаре, — пишет Маклай сестре Оле. — На днях провел с ним целый день. Он был тоже у меня в Иене. Мы довольно скоро и хорошо сошлись. Жаль, что я по уши сижу за работой, — чаще бы ездил в Веймар…»