Александр Васькин - Московские адреса Льва Толстого. К 200-летию Отечественной войны 1812 года Страница 24

– Так, – сказал дед, – а как ее погасить?

– Очень просто. Так же, как и зажечь… Надо опять нажать эту кнопку… Вот так…

Как только свет погас, старый барин изо всей силы ударил рукою по лампе, та грохнулась на пол и разбилась. Он до смерти своей так и не признал электричества.

Габричевский живо вспоминал такую сцену: коридор в доме на Чернышевском залит электрическим светом… Дед идет из столовой в свой кабинет, а впереди шествует камердинер Иван, который на вытянутой руке несет бронзовый шандал с шестью горящими свечами…

Если кто-нибудь из его малолетних внуков шалил или вел себя неподобающим образом, A.B. Станкевич говорил с характерной интонацией:

– Дурак, дурак, бойся Бога!».

В 1920 г. семейство Станкевичей-Габричевских породнилось с семьей известных ученых Северцовых. Александр Габричевский женился на Наталье Северцовой, дочери биолога Алексея Николаевича Северцова (1862–1936) и внучки географа и зоолога Николая Алексеевича Северцова (1826–1885).

Многие представители разросшейся семьи либо имели прямое отношение к живописи, либо являлись ее собирателями. Каждое последующее поколение семьи сохраняло (по возможности) то, что было собрано предыдущими. Поэтому несколько лет назад в ГМИИ им. Пушкина оказалось вполне реально провести выставку произведений искусства, принадлежавших нескольким поколениям одной семьи. На выставке незримо присутствовали литератор Александр Владимирович Станкевич, географ и зоолог Николай Алексеевич Северцов, биолог Алексей Николаевич Северцов, микробиолог Георгий Норбертович Габричевский, философ Александр Габричевский и художница Наталья Северцова.

В 1920-1950-х гг. под одной крышей здесь уживались верный ленинец В.П. Антонов-Саратовский, архитектор И.В. Жолтовский со своей мастерской, а также читальный зал Центрального государственного исторического архива города Москвы. Вероятно, в 1960-е гг. были разрушены столбовые ворота перед домом, стоявшие еще со времен Станкевича.

Вознесенский переулок, д. 6, где Лев Толстой бывал у Александра Станкевича

Л.Н. Толстой в период работы над романом «Анна Каренина». 1876 г.

Глава 8

Флигель на Кисловке. 1868 г

В конце февраля Толстые уехали с детьми в Москву на шесть недель. В Москве был нанят дом на Кисловке[13]», – пишет Татьяна Кузминская.

В Москву семья Толстых приехала не в конце февраля 1868 г., а в середине – 14 числа. Лев Николаевич снял квартиру в нижнем этаже дома статского советника П.Ф. Секретарева по Нижнему Кисловскому переулку, за 250 рублей в месяц.

Когда в феврале 1868 г. Лев Толстой приехал в Москву из Ясной Поляны, он только что закончил работу над рукописью первых глав пятого тома «Войны и мира». В январе он отослал их в набор.

Афанасий Фет оставил следующее воспоминание о встречах с Толстым в Москве в ту зиму: «Лев Николаевич был в самом разгаре писания «Войны и мира», и я, знававший его в периоды непосредственного творчества, постоянно любовался им, любовался его чуткостью и впечатлительностью, которую можно бы сравнить с большим и тонким стеклянным колоколом, звучащим при малейшем сотрясении».

В первой половине марта вышел четвертый том «Войны и мира». Толстой усиленно работал над пятым томом. «Я по уши в работе», – писал он Кузминской в конце апреля.

М.П. Погодин, у которого Толстой отобедал 14 апреля, записал в дневнике, что Толстой «хочет писать жизнь Суворова и Кутузова». По-видимому, это было одно из многих неосуществленных «мечтаний» Толстого.

«Квартира наша и вообще все устройство довольно хорошо», – характеризовала житье-бытье Толстых Софья Андреевна в письме, написанном отсюда, из Нижнего Кисловского переулка, младшей сестре. Из него мы узнаем и другие подробности краткосрочного пребывания Толстых в Москве:

«1868 г. 7 марта.

Милая Таня, сама не знаю, что со мною сделалось, что до сих пор не писала тебе… Так тут суетно, Таня, и невесело. Я все еще как в тумане и все еще суечусь. Мне кажется, я здесь и своих мало вижу, и дом не так веду, и хозяйничаю дорого…

Сделала я кое-кому визиты, и мне их отдали, и вновь познакомилась только с Урусовыми…

Так хотелось бы повидаться с вами. Папа меня всякий день встречает словами: «А я нынче все Таню ждал».

Я была в концерте филармонического общества, и там все так же модно, нарядно и парадно. Пела Лавровская, чудесное контральто, песнь из «Руслана и Людмилы», чудо, как хорошо. Молодой, верный и огромный голос. Но эта песнь чудо, как хороша. Знаешь, «чудный сон живой любви». Вот, Таня, выучись, ты чудесно споешь, я уверена.

Прощай, душенька, целую тебя и Сашу. Левочка и дети здоровы».[14]

«Хозяйничаю дорого» – объяснением этой фразы служит дневниковая запись Софьи Андреевны, относящаяся к 1868 г.:

«Денег у меня тоже не было. Деньги мне давал Лев Николаевич на хозяйство и мои личные расходы сколько мог и считал нужным. Когда деньги все выходили, я просила его дать еще, и всегда мне было трудно и неприятно просить, и я страшно старалась тратить как можно меньше.

Не могу не упомянуть, что более деликатное отношение к деньгам и ко мне по поводу денег нельзя себе представить, как отношение Льва Николаевича. В душе он скорее скуп, но мне он ни разу в жизни не давал почувствовать, что все состояние его, а что я бедная, ничего не имеющая бесприданница. Изредка, когда у него самого не было денег, он скажет: «Как, уже вышли деньги?» Тогда я торопливо бегу за записной книгой и прошу, умоляю его просмотреть мои расходы, научить, где можно еще поэкономить. Он тихонько оттолкнет книгу и скажет: «Не надо».

10 мая 1886 г. семья Толстых вернулась в Ясную Поляну, которая показалась Софье Андреевне «с фиалками, свежей зеленью… раем после Москвы». А Лев Николаевич продолжил работу над пятым томом «Войны и мира», но продолжалась она не так напряженно, как в Москве, а вскоре и совсем приостановилась. 6 июля Толстой писал Петру Бартеневу: «Я решительно не могу ничего делать, и мои попытки работать в это время довели меня только до тяжелого желчного состояния, в котором я и теперь нахожусь».

Сегодня этот адрес состоит из двух строений, возведенных в середине XIX в.

В 1860–1892 гг. здесь давал спектакли частный театр Секретарева – того, что сдал Толстому квартиру. На сцене этого театра начинающий артист К.С. Алексеев впервые выступил под псевдонимом Станиславский. В 1890-е гг. в здании располагалась водолечебница доктора A.A. Корнилова.

А до 1917 г. здесь был московский антиалкогольный музей. В залах музея были выставлены диаграммы, картограммы, натуральные препараты и муляжи, показывающие вред алкоголя, его распространения и борьбу с ним. Здесь же была представлена коллекция антиалкогольной литературы из всех европейских стран и коллекция диаграмм Московской Комиссии, отражающих борьбу со школьным алкоголизмом.