Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад) Страница 24

Четверг, 3 апреля 1986 года

Первый луч света, пробившийся сквозь дырку в занавеске, вернул меня в сознание. В этот момент я подумал, что уже неделю не разговаривал с Беллой. Учитывая, как я уехал, и то состояние, в котором я ее оставил, я ощущал себя полным засранцем. Медленно встав с кровати, я старался не слишком резко двигать головой, которая страшно болела. Алкоголь довершал свою месть.

Я взглянул в треснувшее зеркало и заметил, что выгляжу я намного лучше, чем чувствую себя. Радиобудильник на маленьком деревянном прикроватном столике показывал семь часов утра. Я попытался высчитать, который час сейчас в Израиле, но так и не смог сконцентрироваться.

Эфраим говорил мне, что третьего числа после шести я могу позвонить. Я должен был обязательно это сделать.

Я зажег сигарету, сел на край кровати и обхватил голову руками. Я положил сигарету в стеклянную пепельницу и заметил, как часто кто-то из прежних постояльцев «промахивался» мимо нее – на полу повсюду были следы пепла и искр. Кто-то даже повтыкал окурки в тонкий, затоптанный ковер. Как я мог попасть в такую дыру? Когда я сказал водителю такси, что ищу недорогой отель, мне, наверное, стоило бы выразить свое желание поточнее. С другой стороны, гостиница была хороша тем, что вряд ли кто будет искать меня здесь, если, конечно, они гонятся за мной.

Я заказал международный разговор; если они подслушивают, то в разговоре это было бы тем, что они хотели б услышать. Эфраим хотел, чтобы я подтвердил то, что они ждут. «У них должно быть подтверждение того, что ты в Нью-Йорке, если мы хотим что-то выяснить». Когда он это говорил, мне казалось это разумным, но сейчас я не улавливал логики. Я мог только механически набрать номер.

Ее голос был для меня как свежий бриз, разогнавший темные тучи боли в голове. Я всегда только хотел слышать ее голос. Для меня не было так важно, что именно она говорит. Я мог слышать, что она устала, беспокоилась из-за того, что я не звонил. Она жаловалась очень недолго и когда заметила, что не получит полного объяснения, спросила: – Что же ты теперь будешь делать?

– Я побуду денек в Нью-Йорке, а потом поеду к папе.

– Что ты там собираешься делать?

– Пока не знаю. Возможно, найду работу или еще что-то. Не беспокойся, все еще будет хорошо.

– Они вчера приходили с повесткой о твоем призыве как резервиста.

– Кто ?

– Морской офицер передал мне ее лично.

– Правда? Я никогда не слышал, что они так делают.

– Я сказала им, что ты уехал за границу. Сначала они не поверили.

– Что они говорили?

– Они спросили, как ты мог уехать, не получив отсрочки от призыва?

– Но у меня есть отсрочка. Проклятые бюрократы, правая рука не знает, что делает левая.

– Ты уже звонил своему отцу?

– Нет, я сейчас позвоню.

– Надеюсь, он дома. Возможно, он не уехал в город или куда-то еще. Что тогда ты будешь делать?

Я чувствовал, что она говорила бы и дальше, как и я.

– Не беспокойся, все будет хорошо, – солгал я. Сейчас ничего не указывало на хороший конец.

Внезапно я захотел прервать разговор. Я боялся, что я скажу что-то, что еще больше осложнит ей жизнь. На это я сейчас пойти не мог. Я пообещал ей позвонить на следующий день.

После горячего душа и завтрака я был готов к действию. Я позвонил в приемную гостиницы и сказал, что оставлю за собой комнату еще на несколько дней, и заказал такси.

Менее чем через полчаса я был у небоскреба ООН. Оттуда пешком я дошел до бюро Организации Освобождения Палестины. Я знал, что туда можно большую часть пути проехать на метро, а на остаток дороги взять такси, но так я с большой вероятностью оторвался бы от своих возможных преследователей. И тогда мы поверили бы, что я чист, потому что в штаб Моссад не поступило бы сведений о моем визите в офис ООП. Но это ошибочное чувство безопасности могло бы в будущем доставить нам большие неприятности.

Встало солнце, и день обещал быть прекрасным, конечно, для условий Нью-Йорка. Воздух еще был прохладен и приятно освежал город.

Я знал, что от меня ждут, и не хотел совершать ошибки. Было то, что я обязан сделать, и я хотел справиться с этим как можно быстрее. Я нашел бюро ООП и зашел в маленькое кафе на противоположной стороне улицы. Мне нужно было немного переждать. Если преследователи немного отстали, то они должны были бы выиграть время, чтобы нагнать меня и найти позицию для наблюдения за происходящим.

После второй чашки кофе и очень вкусного круассона я медленно перешел улицу. Я нервничал. Я еще раньше имел дело с палестинцами, но всегда выступая с позиции силы, со всей мощью армии или Моссад за спиной. Сегодня все было по-другому. И люди из ООП, с которыми я встречаюсь, вовсе не подчинены моей власти или моей воле. Я был вооружен только доверием к самому себе и надеждой, что все будет хорошо.

В приемной были разложены брошюры и проспекты; светло-голубые и светло-серые тона придавали всему помещению ноту хорошего вкуса. Приемная была пуста, только через несколько минут пришел большой, хорошо одетый мужчина. Его очки в золотой оправе чуть-чуть съехали с носа, так что он рассматривал меня немного поверх очков. Он был ростом около 1,80 м и крепкого телосложения. Его черный костюм был сшит как на заказ, от него пахло дорогим одеколоном. Я в своих джинсах и кожаной куртке почувствовал себя немного не в своей тарелке.

– Чем я могу Вам помочь, сэр? У него был низкий, дружелюбный голос без всякого акцента.

– Я хотел бы поговорить с ответственным лицом, если можно.

– Это я. Меня зовут Ясин. Что я мог бы сделать для Вас?

– Хорошо. Можем ли мы здесь говорить открыто?

– Это зависит от того, что Вы хотите сказать. Я уверен, что наш разговор здесь слушают больше людей, чем присутствуют, – сказал он улыбаясь.

Я вынул из кармана израильский паспорт и передал ему. – Я спрашиваю себя, захотите ли Вы выпить кофе со мной, – сказал я. – Здесь напротив есть кафе.

Он, казалось, немного удивился, перелистывая паспорт, потом с улыбкой вернул мне его. – Действительно, – сказал он, я как раз хотел уходить. Здесь немного вниз по улице есть одно милое местечко. Хотите пойти со мной?

– С удовольствием, – улыбнулся я, в самом лучшем настроении. Я установил контакт, и если Моссад следит за мной, то меня увидят вместе с человеком, который им точно известен. Так мы гарантированно узнаем, что произойдет.

– Я только быстро прихвачу пальто, – сказал мужчина и исчез в конце коридора. Я посмотрел через окно на улицу. Хотя людей на ней было немного, я нигде не находил признаков слежки. У меня не было сомнений, что американцы – ФБР и, возможно, еще и городская полиция, наблюдают за этим местом, чтобы контролировать любые исходящие оттуда подрывные действия и в то же время, чтобы защитить само бюро от терактов и нападений.