Nikki Sixx - The Heroin Diaries. A Year in the Life of a Shattered Rockstar. Страница 25

Она посмотрела на меня и начала рыдать, и спросила у меня швейную иглу, просто швейную иглу, потому, что ей станет лучше, если она воткнет ее в руку. Это было на второй день из пяти — и, поверьте мне, лучше не стало.

БОБ ТИММОНС: я помню эту детоксикацию, о которой говорит Док. Как мы и предполагали, это была неудачная идея. Только Никки мог подумать, что сидя в горячей ванне у Дока и поедая леденцы, он сможет очиститься от героина за два дня. Я – наркоман со стажем и поверьте мне – все не так просто.

5 мая 1987.

Вэн Найс, 20:00.

Я чувствую себя довольно неплохо, учитывая, что снизил дозу. Я спасался от своей жажды валиумом и клюквенной водкой…

7 мая 1987.

Вэн Найс, 21:30.

Том приехал из Айдахо на несколько дней. Меня это пугает. Я люблю Тома, и мне приятно его видеть, но я не могу позволить ему видеть меня в таком обдолбанном состоянии, как сейчас…, но это здорово, что мы остались близки и он никогда не напоминает мне о тяжелом времени после похорон Ноны. Я уважаю его за это. Я собираюсь быть сильным для него.

Я израсходовал больше своей заначки, чем думал. Я скатываюсь.

НИККИ: в детстве я провел месяцы и даже годы, живя со своим дедушкой Томом и бабушкой Ноной в Айдахо и Техасе, когда почувствовал, что безразличен своей матери. Том строгий, но справедливый, хороший человек, и я был невероятно близок с Ноной, которая любила меня и относилась ко мне лучше матери. Она всегда прощала меня, и я мог быть совершенно гребаным диким ребенком.

Нона заболела в 1986, и я проигнорировал это. Когда она умерла, и Том мне позвонил, земля ушла у меня из–под ног, но я был настолько трахнут, что не мог даже плакать. Я собирался полететь на похороны, но был слишком обдолбан и пропустил время отлета. Я должен был встретиться со своим прошлым, встретиться с матерью и провести время с семьей, из которой сбежал. Было слишком много проблем. Они оставили меня, и я оставил их.

Звонили люди, говорили, что я должен был приехать, но я не слушал их. Я любил свою бабушку, и она была очень важна для меня, но я не мог справиться с этим. Вместо этого я разбил трубку, стыдясь и чувствуя себя виноватым, и написал «Nona», песню для нее, которую мы включили в Girls, Girls, Girls. В моем гребаном состоянии, это было лучшее, что я мог сделать.

ДИАНА РИЧАРДС (DEANA RICHARDS): Никки разбил мне сердце, говоря, что я не заботилась о нем в детстве. Я любила его больше жизни, и люблю до сих пор. Я все время хотела рассказать ему правду, но у меня никогда не было возможности – и правда в том, что моя собственная семья, моя мама и мои сестры, объединились против меня, чтобы отнять Никки.

Я не знаю, когда это случилось. Я была так наивна. Ты не можешь понять, что твоя семья сможет так поступить, но они отняли Никки. Они добились этого постепенно. Сначала они говорили мне отправить Никки к ним на выходные. Затем они просили, чтобы я оставила его на несколько недель, или на месяц, потому что по их словам, рядом с ним должен быть мужчина и оказывать мужское влияние.

Я очень скучала по Никки, но я думала, что они пытались помочь мне, и он скоро вернется ко мне, даже когда он в итоге проводил с ними в Айдахо все лето. Но они говорили ему, что я сумасшедшая, а затем стали говорить мне, что они не отсылали его назад ко мне, потому что он сам не хотел ехать.

Я не понимала, что они настраивали его против меня, до тех пор, пока ему не исполнилось лет десять. Я сходила с ума от разлуки с ним, и я позвонила, чтобы сказать ему, «Никки, тебе пора вернуться домой». И Никки сказал мне, «Нет. Когда у тебя появятся корни, нормальная жизнь, и ты сможешь заботиться о ребенке, тогда я приду домой». Услышать такое от ребенка, было не сложно догадаться, кто научил его таким словам.

Затем, когда моя мать умерла, Том и мои сестры даже не сказали мне о дате ее кремации. Том просто сказал мне позже, когда мои сестры уже побывали дома и взяли из ее вещей все, что они хотели.

ТОМ РИЗ (ТОМ REESE): Полная чушь! Нона и я никогда ничего не говорили против Дианы в присутствии маленького Никки. Мы были очень осторожны, говоря о ней. Она может говорить всякую чушь о нас, но мы уверены, что не говорили о ней в присутствии Никки.

Всякий раз, когда Диана звонила и просила прислать Никки, мы говорили ему об этом. Мы никогда не пытались управлять жизнью мальчика – он стоял на своих собственных ногах. Если Никки хотел повидаться с матерью, мы оплачивали его дорогу туда и обратно. Если он не хотел ехать, он не ехал – но он всегда ездил, каждый раз, пока он ему не исполнилось примерно лет тринадцать.

Диана бросала его постоянно. Она бросила его в Лос–Анджелесе и в любом другом чертовом месте, где она была. Никки звонил нам и спрашивал, «Бабушка, я могу приехать домой?» и мы отправляли ему деньги на дорогу. Однажды Диана просто оставила его с одной женщиной в Спарксе (Sparks), штат Невада, и уехала с парнем. Женщина позвонила нам, «Что, по вашему, мне делать с этим мальчиком?» и я поехал и забрал его.

У Дианы «поехала крыша» из–за наркотиков. Ты знаешь – ЛСД, марихуана, она обычно употребляла их. Она принимала наркотики до рождения Сеси, до рождения Лайзы – даже до рождения Никки. Она полжизни была под кайфом.

Никки был очень лоялен к матери в течение многих лет и даже больше, чем она заслужила – когда он спрашивал у нас что–нибудь, мы обычно давали ему. Если он спрашивал что–нибудь у Дианы, она посылала его к черту. Никки хорошо к ней относился до того момента, когда он переехал к ней в Сиэтл в возрасте тринадцати лет, и она его и там бросила. После этого он абсолютно не имел никакого отношения к ней. Я предполагаю, он просто решил, что безразличен ей.

НИККИ: Какая сторона лезвия острее? Ложь или правда? Без разницы, когда твое горло перерезано, и ты лежишь в луже крови перед всем миром.

8 мая 1987.

Вэн Найс, 22:00.

Том еще здесь, и я думаю, что для меня это даже хорошо. Я не могу расслабляться при нем, так что принимаю необходимую дозу в ванной.

Томми приехал сегодня вечером. Мы выпили немного Джека (виски) с Томом и поболтали. Томми сказал, что я — больной. Том спросил меня, не хочу ли я пойти к врачу, я сказал, что это — просто грипп…, если я пойду к доктору, и он увидит мои вены, то моментально вызовет Нью–йоркскую полицию!

Я собираюсь завтра пойти в клинику Burbank и зарегистрироваться для 30–дневной программы, но просто схожу туда три или четыре раза и хватит …

10 мая 1987.

Вэн Найс, 23:40.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ БЕЗ НАРКОТИКОВ.

Был сегодня в клинике и получил свою первую дозу. Я освобождаюсь от наркотиков. Я выбросил все свои принадлежности, даже коробку Dom Perignon. Я должен сказать тебе, что мне так хреново. Я достал поддельный рецепт на Валиум и Перк (Percocet или Percodan — обезболивающие препараты, содержащие алкалоиды опия), которые все мы используем. Они всегда помогают ослабить боль.