Александр Гомельский - Центровые Страница 27

Сергей хорошо видел поле, чувствовал игру, несмотря на малоподвижность, умел вовремя открыться, предложить себя, а недостаток устойчивости не мешал ему поставить нормальный заслон и выполнить приличный блокшот. Да, атлетизма ему не хватало, но, повторяю, за счет других качеств он играл в самый современный баскетбол. А кое в чем и превосходил своих преемников. Так, он, как и Андреев, всегда играл с поднятыми — и только с поднятыми — руками. Поэтому был хорош в добавлениях, в подборах, на блокшотах. В защите помощь от него была немалая. Красиво и вовремя выходил Сергей на крюк, противопоставить которому соперник редко что мог — рост, размах рук выручал его. Исполнению крюка у него можно поучиться.

Тактичный, корректный, абсолютно невозмутимый, выдержанный, Сергей никогда, ни при каких обстоятельствах не позволял себе распускаться, спорить с судьями, апеллировать к ним, к партнерам, к публике. За это его ценили и выделяли все — и свои, и чужие. Мне он нравился работоспособностью, исполнительностью, хотя все в баскетболе давалось ему чрезвычайно тяжело. Тем не менее именно баскетболу Сергей, как он утверждает, обязан всем лучшим в жизни, в том числе и здоровьем, уверенностью в себе, обретением себя. Растет у одного из самых высоких офицеров в Советской Армии Сергея Коваленко дочка Катя. Когда писались эти строки, ей было 16 лет, пять из которых она занималась баскетболом. Рост девушки был уже 195 см, вся в папу. И Сергей надеется, что ей тоже повезет с тренерами и что уже в скором времени она станет хорошим игроком. Что ж, и эту баскетбольную династию мы будем только приветствовать.

Я же еще раз хочу заметить, что Сережа Коваленко был игроком поистине классным и мастером настоящим. Странно даже, что, видимо, кое–кто так не считал. Вот и получилось, что олимпийский чемпион, чемпион Европы, неоднократный призер европейских и мировых первенств, Олимпиады‑68, чемпион Спартакиады народов СССР, пятикратный чемпион СССР, один из самых заслуженных наших баскетболистов и один из сильнейших за всю историю наших центровых Сергей Коваленко так и не получил вполне, безусловно, заработанное звание «Заслуженный мастер спорта». Сам он никогда вслух по этому поводу не огорчался и претензий не высказывал. Но, думается, что такая несправедливость должна быть устранена. Кто же, если не Сергей Коваленко, достоин такого звания?

Александр Белов

Саша Белов предвосхитил появление Сабониса. Короткая жизнь его в спорте, в баскетболе была яркой, как факел. Мне даже кажется, он чувствовал, что ему дано немного времени, чтобы сказать о себе. И действительно, всего 26 лет было отпущено этому широкоплечему гиганту, красавцу с открытым русским лицом, светлыми голубыми глазами, чудесной гривой светлых волос. Прекрасная фигура, присущая Саше с детских лет аккуратность — всегда тщательно выглаженные трусы, майка, спортивный костюм, ухоженная прическа — выделяли его еще до начала игры. Свисток судьи, и мы становились свидетелями удивительного зрелища, главным действующим лицом которого была страстная, темпераментная натура Александра Белова.

Как игрок он родился в ленинградском «Спартаке», в «команде Кондрашина и Белова», одной из сильнейших в 70‑х годах в нашем баскетболе. Но он был и украшением всего советского, да и, пожалуй, мирового баскетбола. Легендарным стал его заключительный бросок в олимпийском финале Игр в Мюнхене, принесший сборной СССР — пока единственный раз в ее истории — «золото» Олимпиады. И о том пасе его друга Вани Едешко, и о самом результативном броске Саши за три секунды до финальной сирены написано и сказано многое. И думается, что то мгновение навечно останется в истории спорта. Сам же Саша в часы ожидания решения ФИБА, засчитывать ли итог встречи СССР — США, так переживал, что, проведя рукой по голове, обнаружил на ладони клок своих прекрасных волос…

Кто видел Сашу в игре, тот конечно же никогда не забудет его легкий, красивый бег настоящего атлета. Он словно плыл по площадке, вроде бы и не затрачивая ни малейших усилий. Чувствовалось, что он нравится себе, что он любуется собой — своей силой, изяществом, мастерством. И он знал, что нравится другим, что публика любуется им. И поэтому играл еще красивее, еще грациознее и элегантнее. Настоящий художник баскетбола, он не признавал игру просто как игру. Для него, созидателя, творца, был важен и внешний облик матча, каждого участника поединка. Как актер, он помнил и никогда не забывал о том, что играет не для себя, даже не для своей любимой команды, а для зрителя, который пришел на него, Белова, смотреть, Но делал Саша это не в ущерб игре, не ради красивости и одного лишь мнимого эффекта. Каждое его действие было подчинено логике событий. Но в этой логике он прежде всего искал гармонию.

Обладая высоченным, мощнейшим прыжком, Саша всегда вовремя и в нужный момент оказывался на том месте, где и разгоралась схватка. Прыжок Белова вызывал восхищение и изумление. Казалось, подчас он прямо–таки зависает в воздухе, парит над площадкой. Противники терялись, они уже опускались на землю, а Белов все еще где–то там, в облаках, висит над ними и уже без помех забрасывает мяч в кольцо.

Встав в стойку на чуть согнутых сильных, длинных ногах, широко расставив и приподняв локти, он занимал так много места под щитом, что другие просто не могли к нему подступиться. Забить «из–под Саши» было немыслимым делом, он ведь и не подпускал никого к щиту. К тому же у него было поразительное чутье, тончайший нюх плюс тактическая сметка. Это и позволяло Саше выигрывать щит у соперников, которые были сантиметров на десять–пятнадцать выше него.

Мне просто трудно сказать, чего бы Саша не мог делать на площадке. Центровым он был таким, каких не было до него и не скоро будет (за исключением Сабониса). Огромное его преимущество–предвидение развития событий. Саша не ошибался в выборе решения, настолько светлой была у него голова. Безусловно, это дар. с которым нужно родиться. Тем не менее Саша не уставал шлифовать свой талант, что и сделало его великим. Ведь вспомните, он мог сыграть легко, изящно, но мог вместе с тем, если это необходимо, и очень мощно, сильно, не боясь жесткой борьбы, на грани фола, не уступая в схватках (подчас и забивал с противником на плечах).

Белов больше всех центровых бросал штрафные. А это ведь и говорит о его смелости, о желании идти на обострение, не опасаясь синяков и шишек. А как он бросался — единственный из центровых — на пол, за мячом, который в тот момент мог находиться от него в четырех–пяти метрах! Кто из сегодняшних «больших» рискнет ринуться в борьбу на «первом этаже»? Что–то не припомню такого. А Саша буквально разбивался, сражался до самозабвения, подставлялся под удары, как это делают высококлассные хоккеисты–защитники, бросаясь под шайбу.