Бен Макинтайр - Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона Страница 27

Чапмен вернулся к своим зловонным зельям в коттедже садовника. Успешный рейд на локомотивный завод доставил ему удовольствие, однако после пяти месяцев на вилле Бретоньер он начинал скучать, к тому же его удручало вынужденное целомудрие. Не считая шлюх в Нанте, он практически не видел женщин. Его товарищи отпускали шуточки по поводу отсутствия женской компании, утверждая, что их жизнь напоминает существование «каких-то чертовых монахов».

Однажды вечером Чапмен, Альберт и Войх, отправившись повеселиться в Нант на служебной машине, подобрали каких-то девиц. Увы, случайно оказавшийся неподалеку гестаповский офицер заметил, как женщины садятся в машину, и написал официальную жалобу. Когда она легла на стол фон Грёнинга, тот был в ярости. «Это создало нам чертовски много проблем», — вспоминал Чапмен. Больше всех пострадал Войх: полноватый диверсант с жемчужиной в галстучной булавке был переведен в охранную команду в отдаленном Роканкуре рядом с Парижем. Больше Эдди его не видел. В письме своему руководству фон Грёнинг аккуратно заметил, что Фриц, идеальный в любом другом отношении, несомненно, склонен к тому, что его шеф назвал «нежелательной эмоциональной активностью».

Как всегда с ним случалось в периоды скуки и отсутствия сексуальной жизни, Чапмен впал, как он это называл, в «нигилистическое расположение духа». Его настроение еще ухудшилось, когда он, затронув вопрос, волновавший его с самого отъезда из Роменвиля, попросил разрешения написать Тони Фарамусу. Фон Грёнинг отказал ему, но пообещал отправить юноше посылку с продуктами. Позднее Чапмен вновь поднял эту тему, спросив, можно ли чем-то помочь его товарищу. Фон Грёнинг заявил, что это «невозможно», и заговорил о другом. После этого Чапмен впал в глубокую депрессию. Он часами лежал на кровати и курил, уставившись в потолок. Как-то раз он даже спросил, нельзя ли ему вернуться в Роменвиль. Фон Грёнинг понимал: если он как можно скорее не пристроит Чапмена к делу, он рискует потерять своего неустойчивого чудо-агента.

29 августа 1942 года Чапмена вызвали в кабинет фон Грёнинга, где ему был вручен лист бумаги с текстом, отпечатанным на машинке. Ему велели внимательно прочесть его и, если он согласен с предложенными условиями, подписать. Это был контракт, который официально подтверждал обязательство Чапмена шпионить против своей страны. Этот документ, вероятно, не имел аналогов в мировой юридической практике. В первом разделе перечислялись всевозможные запреты: Чапмен брал на себя обязательство не раскрывать имена своих германских контрагентов на Джерси, во Франции и Германии, не сообщать о местах, которые он посещал, и не разглашать сведений, полученных в ходе учебной подготовки. Наказанием за нарушение любого из перечисленных пунктов контракта должна была стать смертная казнь. Чапмену предписывалось осуществлять шпионаж в пользу германского высшего командования и честно выполнять любую миссию, которая будет ему поручена абвером. В качестве компенсации он будет получать 12 тысяч франков в месяц все то время, пока остается во Франции. С момента засылки на задание ему будут причитаться 300 рейхсмарок в месяц, причем выплаты будут продолжаться, даже если его схватят. По возвращении, если его миссия будет выполнена и абвер останется доволен результатами, ему выплатят 150 тысяч рейхсмарок. Чапмен подсчитал, что эта сумма эквивалентна 15 тысячам фунтов стерлингов, тогда как реальная ежемесячная оплата составляла порядка 250 фунтов (или 7300 фунтов в сегодняшних ценах). Это не был контракт с германским правительством — его заключали лично Чапмен и его шеф фон Грёнинг, который подписал его уже привычным именем — «доктор Штефан Грауманн».

Последний же пункт контракта был шедевром немецкой бюрократической мысли: Чапмену вменялось в обязанность выплачивать во Франции все необходимые налоги с получаемых сумм. Германская секретная служба собиралась послать его с предательской миссией, в ходе которой он, скорее всего, будет убит при выполнении задачи или казнен в тюрьме, — и при этом они заботились об уплате им налогов!

Пока Чапмен переваривал содержание этого необычного документа, шеф поинтересовался: если его схватит Скотланд-Ярд, сколько лет ему придется провести в тюрьме? Чапмен, сам неоднократно задававший себе этот вопрос, признался, что, по его прикидкам, приговор потянет на пятнадцать-двадцать лет. Фон Грёнинг, обернувшись к Преториусу, заметил на это: «Да, в этом случае сдаваться полиции ему вряд ли придет в голову!»

Чапмен подписал контракт, однако позднее поймал себя на том, что не может забыть этот неожиданный комментарий. Грауманн, человек, которым он восхищался, взял его в дело не из-за его собственных талантов, а лишь из-за его криминального прошлого — столь солидного, что ему никогда не придет в голову отдаться в руки властей. Он всегда знал о расчетливости немцев, однако обидная реплика не выходила у него из головы.

Убрав в папку контракт, фон Грёнинг в первый раз заговорил о предстоящей Чапмену миссии. Через несколько недель его забросят в Великобританию, куда ему предстоит десантироваться с парашютом. С собой у него будет рация и достаточно денег, чтобы продержаться в течение долгого времени. Он должен будет найти надежное укрытие и достать большое количество взрывчатки — если понадобится, задействовав при этом свои криминальные связи. Для Чапмена в Британии было много важных задач, но главной была диверсия на авиастроительном заводе в Хатфилде, графство Хертфордшир, который производил бомбардировщики «москито».

«Москито» работы Де Хавилланда — Анофелес Де Хавилландус, как называли его армейские остряки, — с самого появления в войсках в 1940 году стал истинным бичом для нацистов. Германское военное командование тряслось от него в настоящем малярийном ознобе. Созданный на предприятии авиастроительной компании «Де Хавилланд» неподалеку от Лондона, он был воистину революцией в конструировании военных самолетов. Построенный практически целиком из дерева, с экипажем из двух человек, лишенный оборонительного вооружения, этот самолетик легко доносил до Берлина 4 тысячи фунтов бомб. Снабженный двумя двигателями «Мерлин» производства компании «Роллс-Ройс» и развивающий скорость до 400 миль в час, он легко уходил от вражеских истребителей. «Москито», прозванный «деревянным чудом», могли легко и недорого собирать мебельщики и плотники. Его можно было использовать для воздушной разведки, ночных боев, охоты за подводными лодками, минирования и перевозок, однако его главной задачей были прицельные бомбардировки: легкий и аккуратный, он мог разрушить одно-единственное нужное здание, нанеся минимальный вред гражданскому населению. Так, в ходе войны именно «москито» участвовали в налетах на штаб-квартиру гестапо в Осло, офис компании Shell в Копенгагене и тюрьму Амьен.