Федор Волончук - По тылам врага Страница 28

Под дружными гребками шлюпки, держась неподалеку друг от друга, уходили все дальше и дальше от берега. Все глуше доносился с берега не умолкавший ни днем ни ночью грохот артиллерийской канонады.

Стремясь избежать встречи с патрулировавшими у побережья вражескими торпедными катерами, Федоров решил уйти подальше в море, а потом, изменив курс в сторону Ялты, подойти к берегу за передним краем противника и высадиться примерно в районе мыса Кикиениз.

Около трех часов ночи была предпринята первая попытка произвести высадку. Однако, лишь только шлюпки стали приближаться к берегу, в воздух взлетели осветительные ракеты, застрочили пулеметы. Такой же неудачной была предпринятая примерно час спустя вторая попытка разведчиков подойти к берегу в другом месте. Казалось, все побережье усеяно вражескими пулеметными точками, и гитлеровские вояки, как огня боявшиеся наших десантников, то и дело пускали осветительные ракеты и готовы были обстреливать не только шлюпки, но и каждое прибитое волнами к берегу бревно.

— Возвращаться домой теперь уже поздно. Скоро рассвет, — сказал старший лейтенант, подозвав к борту четверку. — Да и как мы вернемся, не выполнив боевого приказа?.. Поэтому отойдем подальше в море. Переждем там день. А с наступлением темноты еще раз попытаемся высадиться. Не может быть, чтобы мы не нашли слабого места и не обманули фрицев...

Предложи командир идти назад, это, несомненно, вызвало бы недовольство разведчиков. А такое решение было всеми одобрено. Гребцы снова ловко заработали веслами. Старшины, сидевшие на руле, направили шлюпки подальше от берега.

На востоке, над далеким горизонтом, ограничивающим бескрайнюю ширь моря, зажглась узкая бледно-алая полоска ранней зари. Разрастаясь все шире по небосклону, она медленно меняла цвет. Вот уже она стала ярко-розовой. Еще немного, и из-за горизонта выкатится солнце, возвещая наступление еще одного трудного, но величественного дня севастопольской обороны. Над водой повисла утренняя дымка, легкой кисеей затягивая удалявшуюся прибрежную цепь гор. Казалось, что, укрываясь за ней, шлюпки с разведчиками отойдут незамеченными. [95]

И вдруг со стороны берега в небо взвилась красная ракета. Спустя некоторое время все явственнее стал нарастать рокот моторов.

В первый момент красная ракета была принята за сигнал тревоги, объявленной противником, и некоторые из разведчиков высказали предположение, что это идут наши катера, возвращавшиеся после очередной ночной операции.

Вот уже сквозь туманную дымку стали видны два шедших строем уступа катера. Но еще нельзя было определить, кто это: свои или враг. Разбрасывая по сторонам высокие белые «усы», катера подходили все ближе, и с дистанции в 180–200 метров с них по шлюпкам ударили пулеметы.

Это и были, господин Боргезе, ваши подчиненные, фамилии которых вы любезно сообщили нам в своей книге. Совершая свое коварное нападение, они, несомненно, рассчитывали на легкую победу. Еще бы!.. Два вооруженных пулеметами катера, развивающие скорость до тридцати узлов, против двух гребных шлюпок...

Первыми открыв огонь, итальянские пособники гитлеровцев тяжело ранили младшего лейтенанта Мельникова. Выпустив из рук весло, зажал правое плечо старшина 2-й статьи Кулинич. «Ух, гады!» — крикнул матрос Всеволод Пашков. Он попытался было подняться с банки, но силы оставили его, и он свалился на дно шлюпки.

Первые потери не внесли, однако, в ряды наших разведчиков ни паники, ни растерянности. Тотчас же с обеих шлюпок по врагу был открыт ответный огонь. Приладив к носу шестерки свой ручной пулемет, матрос Иванов дал точную очередь по рубке ближайшего из катеров.

— Молодец, Саша!.. — не удержался от похвалы старший лейтенант Федоров.

Катер, обстрелянный Ивановым, вдруг завилял, беспорядочно меняя курсы (видимо, как раз в этот момент, господин Боргезе, ваш сержант Пасколо и «потерял» руку), а затем, увеличив скорость, умчался, скрывшись в дымке. Второй катер, также получивший свою порцию советского свинца, предпочел последовать его примеру и на полной скорости удрал в сторону берега.

Как видите, господин Боргезе, вояки 10-й флотилии, смелые при нападении из-за угла, оказались попросту трусами, получив первый же отпор. [96]

Спустя примерно полчаса после этого, едва только наши разведчики успели перевязать своих раненых товарищей и еще немного отойти в море, они снова были атакованы, теперь уже гитлеровским катером-»охотником», вооруженным, кроме пулеметов, еще и артиллерией.

Позорно бежав с поля боя, итальянские фашисты навели на две наши шлюпки своих гитлеровских союзников.

Задавшись поначалу цельно расстрелять шлюпки, не подвергая опасности команду своего катера, гитлеровцы открыли огонь с большой дистанции. Но их артиллеристы не отличались особой меткостью. Снаряды падали то со значительным недолетом, то рвались в море позади шлюпок. А как только катер подошел поближе, чтобы в дополнение к артиллерии использовать еще и свои пулеметы, на него обрушился огонь пулеметов и автоматов наших разведчиков.

Бой становился все жарче. На какое-то мгновение умолк пулемет Александра Иванова. Обернувшись в сторону друга, матрос Панкратов увидел, что Саша лежит, выпустив из рук оружие, а по спине у него из-под разодранной в клочья гимнастерки тонким ручейком сбегает кровь.

— Иванов ранен!.. — закричал Панкратов и, положив винтовку, взялся за ручной пулемет, чтобы заменить друга.

Скоро был ранен и Панкратов. У пулемета его сменил старшина 2-й статьи Колесниченко. Тяжело раненный младший лейтенант Мельников, будучи не в силах держать автомат, лежал на дне шлюпки и набивал диск для товарищей. Оружие убитого матроса Владимира Горбищенко подхватил сержант Степан Герняк. Старший лейтенант Федоров, выпуская по катеру противника очередь за очередью из автомата, успевал еще указывать цели пулеметчикам. Глядя на него, разведчики ни на минуту не теряли уверенности в победе.

Бой двух шлюпок с катером-»охотником» продолжался около получаса. Восемь раз за это короткое время противник бросался в атаку, стараясь таранить шлюпки, и восемь раз вынужден был отступить. Когда же у наших разведчиков стал подходить к концу боезапас, по команде старшего лейтенанта Федорова шлюпки пошли в атаку на вражеский катер, чтобы забросать его гранатами. [97]

Сначала разведчики не поверили своим глазам, видя, что катер отступает. Но это было действительно так. Огрызаясь пулеметными очередями и выстрелами из пушки, гитлеровский «охотник» уходил все дальше и дальше к берегу.

Над морем, озаренным первыми золотистыми лучами солнца, раздалось дружное матросское «ура».