Людмила Камедина - Народный святой архимандрит Павел (Груздев): текстология дневников Страница 3

В записях отца Павла есть личные молитвы-обращения. Например, после сообщения о том, что его рукоположили, он записывает: «Помоги мне, Господи, поприще и путь священства без порока прейти» или, в другом месте: «Господи, мой Господи! Воззри на ны милостливым твоим оком». Искренность и честность чувствуются в его словах. Любил отец Павел молитвы ко Христу. Например, он записывает в «тетрадях» длинную, на три страницы, молитву ко Господу Иисусу Христу. Затем поминает иеромонаха Парфения (+ 25 марта 1855 г.). После чего, явно для себя (а значит, и для любого монаха), записывает ежечасную молитву святителя Иоасафа, епископа Белгородского, который при жизни следил за правильностью совершения богослужения, за нравственностью паствы, уделял большое внимание образованию священства, соблюдения ими устава. Свои подвиги милосердия и раздачи денег нищим Святитель тщательно скрывал и умер с 70 копейками в кармане. Молитва Святителя обращена ко Христу. После традиционной «амини» в «тетрадях» следуют авторские молитвенные импровизации отца Павла: «Господи! Спаси, сохрани и помилуй от врагов видимых и невидимых, от бед и напастей, от искушений и грехопадений, от злых людей и внезапные смерти, меня грешного, моих сродников и всех православных христиан. Господи! Молитвами праведников помилуй грешников. Святой великомучениче и целебниче Пантелеймоне, моли Бога о нас. Святой великомучениче Димитрие, моли Бога о нас. Приведи, Господи, помереть в вере христианской, как умер тятя». Перед нами иерархическая «лествица» личного молитвенного обращения старца к Богу: на первом месте – Иисус Христос и каноническая молитва, на втором – следует молитва-обращение к мученикам и праведникам Пантелеймону, Димитрию, на третьем – тятя и личная молитва-просьба.

Христа отец Павел любил больше всего на свете, что явствует из всех его записей. К святому врачу IV века Пантелеймону старец обращается как физически больной человек, приобретший телесные недуги многолетней тюрьмой и ссылкой. Обращение к святому воину, борцу за христианскую веру Димитрию Солунскому (IV век), тоже закономерно и вполне патриотично для архимандрита Павла (Груздева), любившего повторять русским людям: «храните веру православную». Далее следует самый ближний и почитаемый человек – «Тятя». Слово отец Павел написал с большой буквы, чтобы подчеркнуть особую привязанность к родителю, которого считал настоящим христианином, и на которого он хотел бы быть похожим.

Фактически, отец Павел даёт молитвенную парадигму для верующего, в которую каждый по своему молитвенному чутью может вставить «своих» святых, которым он молится, которых почитает и от которых «слышит» ответ на свои молитвы. «Ближним почитаемым» может быть любой: отец, мать, духовный наставник и т. д. И в наши дни любой молящийся мог бы взять в соё молитвенное правило «молитвенную лествицу» отца Павла как парадигму, для наполнения её собственным содержанием.

Отец Павел вписывает в «тетради» изречения из Евангелия, Апостола. Чаще всего, это поучения для монахов, но есть и для православного русского народа. Изложены изречения-поучения архимандрита Павла (Груздева) в доступной для прихожан форме, например:

«Будь праведен в предприятиях твоих, и будешь иметь Бога помощником»,

«Чего не любишь сам, не делай того и другим», «Делай добро во всю твою жизнь, и не постигнет тебя зло»,

«Хранящие язык свой, избегают многих бед», «Лучше молчать, чем говорить неподобающее» т. п. Пострадавший за Христа, гонимый за веру, отец Павел записывает поучения, близкие своей судьбе. Он пишет: «Тяжёлое дело и многопечальное быть гонимому правды ради, но и быть ненавидимому людьми истины ради. Но и мзда такому многа на небеси, и потому надлежит радоваться и терпеть всякие искушения за любовь Христову». Смиренный от юности сам, отец Павел учил смирению и других.

Подобный поучительный характер носят в «тетрадях» переписанные отцом Павлом жития святых. Рядом с житием святого Пахомия Нерехтского записано житие юродивого Симона Юрьевецкого, по окончании которого отец Павел делает приписку: «Подвиги его поистине велики были. Его святыми молитвами нас, Господи, помилуй. Много может усиленная молитва праведного». Следующее молитвенное обращение к святому Лазарю Мурманскому, умершему «8 марта 1391 г.», далее «Помяни, Господи, юродивую Домну Карповну, юродствующую в г. Томске». Внутренними размышлениями, общим чувством в душе отца Павла были связаны юродивые Симон Юрьевецкий и Домна Томская, Пахомий Нерехтский и Лазарь Мурманский – все святые XIV века, поминаемые в марте. Старец обращался сразу ко всем святым, у которых совпадали или были блики дни поминовения. Юродивых и пустынножителей он выделял особо. Интересовался их житиями. В «тетради» записан подвиг в пустынножительстве святого Саввы Крыпецкого, он напоминал отцу Павлу подвиг любимого им Варлаама Хутынского. Да, он и сам, по сути, был «пустынножителем».

Одиночество было фактом существования старца. Он был одинок и пишет об этом из вятского лагеря. Он не находил там людей с подобным ему уровнем развития духовной жизни, т. е. поговорить было не с кем. Оставалось одно: смиряться и любить мир, чтобы не впасть в отчаяние и озлобление. Второй арест и ссылка в Казахстан также не породили «духовной дружбы» и не оставили духовного следа в мире старца. Его просьба, по возвращении из ссылки, о монашеском постриге и священнослужении – это тоже бегство от суетного, непонятного и чуждого его душе мира. Это своеобразный уход от всего советского, безбожного, несправедливого, в мир любимого им Христа и любимых святых. Он погружался в молитвенную и богословскую стихию внутренней жизни и проявлялся как молитвенник и народный богослов исключительно на церковных служениях, исповедях, духовных беседах, требующих от него молитвенного усилия «за други своя», за ближнего, за того, кто просит его помощи.

Служил отец Павел в отдалённых сёлах Ярославской области: сначала в селе Борзово, затем в Верхне-Никульском, подальше от властей, политики, городского шума. Записи этого периода его жизни подчёркивают одинокое, любимое им, созерцательное состояние внутреннего существования. Он погружался в него в отсутствии гостей, просящих и требующих, в отсутствии суеты. Он молился, любовался красотой Божьего мира, размышлял над прочитанным, сочинял духовные стихи, с особой любовью поминал усопших – и всё это записывал в свои «тетради». Судя по сотням исписанных каллиграфическим почерком страниц, у старца было тогда много времени для созерцания, разговора с Богом, наполненной внутренней духовной жизни. Отсюда эти сотни страниц с переписанными молитвами, тропарями, кондаками, канонами, акафистами, житиями святых.

Старец жил в этом богословии, создаваемом им самим. Он оставлял потомкам Слово Бога и славил Бога церковнославянским и русским словом. Он желал запечатлеть и удержать мир этих слов, словосочетаний, предложений, всего текста в памяти потомков, которые уже забыли своё родство с Духом Отца Небесного, духовной связи с Ним.

В богословесный мир «тетрадей» русского старца вписаны службы некоторым святым, например, преподобному Фёдору Острожскому, Фёдору Ростовскому, Гавриилу Белостокскому. Не только почитал, но и любил служить отец Павел мученикам Земли Русской, невинно пострадавшим, претерпевшим невзгоды и неправедные гонения, людям-жертвам, святым Христа ради. Сам прошедший несправедливые гонения и муки советских лагерей, он более всего проникался судьбою мучеников или людей, добровольно понесших Крест Христов, не выгоды ради, а за Христа ради.

Отдельные службы, водосвятные молебны, молитвы на освящение свечей и прочие церковные служения аккуратно переписаны в «тетради» рукою отца Павла во времена советского безбожного правления. Это тоже был своего рода подвиг, подвиг во времени, когда за ношение креста, церковных одежд, за богословские книги и, тем более, «тетради», да просто за то, что перекрестился, можно было пострадать.

Бесстрашно отец Павел принял монашеский постриг. Он не закрылся в монастыре, а также бесстрашно начал служить людям в священническом чине, бесстрашно принимал у себя десятки (а за все годы – сотни) нуждающихся в духовном окормлении людей. Нигде в его «тетрадях» не высказана мысль о том, что он «страшится», «боится»», «сомневается»». Нет в его записях страха ни перед властью, ни перед людьми. Есть только страх Божий. Отсюда такое огромное количество молитв, служб для Славы Божьей. «Если верующие в церковь не пришли, – записывает отец Павел после тропаря святому Ксенофонту Робейскому, – служить надо ангелам». И ещё одна характерная запись, подтверждающая бесстрашие старца: «Плох тот священник, который мзды ради служит». Актуально и для нашего времени.

На мысль о страхе человеческом и о страхе Божьем в «тетрадях» отца Павла помещены врезки – это вырезки из газет с портретами погибших космонавтов В.Н. Волкова и В.И Пацаева. Рядом приклеена тоже вырезанная картинка о гибнущих в море с евангельским текстом: «И глаголя им (Иисус): «Что страшливи есте, маловеры, тогда восстав, запрети ветра и морю, и бысть тишина велия»» (Матф.: 8-26)». Угадать движение мысли отца Павла трудно. Однако можно сделать предположение, почему, внезапно погибшие, уже перед спуском на землю, космонавты помещены с библейской картинкой. И те, на море, могли бы погибнуть, таков был страх перед смертью, но вера в Бога спасла их. Космонавты погибли по безверию, ибо для Бога нет ничего невозможного, как на море (утихомирить бурю), так и в воздухе (не допустить разгерметизации космического корабля перед посадкой на землю). Безверие и неверие во Всемогущего Бога сгубило космонавтов – это закодированная в картинках отца Павла мысль на страницах «тетрадей».