Юрий Владимиров - Как я был в немецком плену Страница 30

Обнаружили мы и остатки сигарет (раньше я их никогда не видел), пузырьки из-под одеколона, уже опустошенные бутылки рома, коньяка, сухих вин и других напитков. Мы подобрали газеты и богато иллюстрированные журналы с четкими черно-белыми фотографиями, графическими рисунками и карикатурами. Там были уродливо изображены И. В. Сталин с огромными усами, У. Черчилль с сигарой во рту, Ф. Рузвельт в инвалидном кресле, американские капиталисты, красноармейцы в буденновках, «жиды-комиссары» с длинными острыми носами и другие. Немецкие издания были напечатаны на хорошей бумаге, но она, к великому сожалению многих бойцов, оказалась совсем не пригодной для цигарок.

Я подобрал в окопах несколько немецких газет и журналов и, вытащив из нагрудного кармана гимнастерки свой маленький немецко-русский словарь, начал с его помощью читать и переводить для окружающих заголовки и подписи под иллюстрациями. Некоторые бойцы просили перевести для них заинтересовавшие их тексты.

К моему большому удивлению, среди таких лиц любопытствующих оказался и… пожилой комиссар мотострелкового батальона нашей танковой бригады, и лейтенант-танкист, командовавший танковым звеном. Я с удовольствием выполнял эти просьбы. К нам стали присоединяться все больше и больше людей, поэтому батальонный комиссар приказал всем разойтись, а меня по-доброму предупредил, чтобы я больше «не занимался чтением вражеской литературы» и не привлекал к этому товарищей, иначе возникнут «большие неприятности». Он посоветовал также молчать об этой находке и коллективном чтении.

Глава XIV

19 мая к рассвету темные дождевые тучи быстро рассеялись, и, как и в предшествовавшие дни, погода выдалась солнечной и жаркой. Но утром из-за прошедшего дождя было несколько свежее. Нас разбудили, как всегда, очень рано, и позавтракать пришлось в быстром темпе кашей и чаем. Предстояло опять двигаться за танками и мотострелковым батальоном. Первый орудийный расчет, к которому я относился, лейтенант Кирпичев определил в тот день быть запасным, а работать на пушке назначил второй расчет. Меня он послал на помощь пулеметному расчету в распоряжение старшего сержанта Чижа, с которым я, как и почти со всеми товарищами по взводу, был в очень хороших отношениях. С основными личными вещами я перебрался со своей автомашины на грузовик, на котором находился пулемет.

Пулеметный расчет, в котором, кроме Чижа, был также любимец всей батареи – мальчик Лёня, принял меня радостно. Обычно малоразговорчивый, Чиж был тогда сильно возбужден: смешивая, как обычно, украинские и русские слова, он заявил, что, возможно, сегодня мы освободим от немцев его родную деревню, находящуюся совсем недалеко – километрах в 5–6 от нас. Тогда он обязательно забежит в свою хату, обнимет супругу, детей, родителей и других близких.

…После завтрака батарея, снявшись с позиций, двинулась за танками 199-й отдельной танковой бригады и за её мотострелковым батальоном. Они добрались до реки Берестовая и форсировали её на разных участках, оставив позади несколько деревень и сел. Одно из них имело очень необычное название – Парасковия. На противоположном берегу Берестовой танки и пехота с ходу вступили в бой с немцами, имевшими на этом участке крепкие оборонительные позиции. На этот раз нашим танкам и пехоте не удалось преодолеть позиции противника, так как он открыл сильнейший огонь из противотанковых и других орудий, минометов, пулеметов и ручного автоматического стрелкового оружия. Немцы также бросали из окопов на танки связки гранат и зажигательные средства. Атаковавшие части понесли значительные потери в живой силе и технике. В результате на некоторое время бой прекратился.

Наша батарея не доехала до реки Берестовой километра три и часам к 10 остановилась в примыкавшей к ней балке, где протекала узенькая и почти пересохшая речка. Вода в этой речке появлялась только ранней весной и во время дождей. Обе пушки вместе с ящиками для снарядов мы установили на правом берегу упомянутой речки. Расстояние между орудиями было около 100 метров. Выше уровня речки метров на 10 и в отдалении от орудий метров на 50 разместили на наклонной правой стороне неширокого сухого оврага, расположенного поперек к балке и заканчивающегося в ней, грузовую автомашину ЗИС с зенитным пулеметом. Два «бедфорда» водители поставили вдалеке от орудий, по разные стороны от них.

…Между тем за рекой вновь раздался сильный шум боя. Это танки и пехота снова предприняли атаку на позиции немцев. Но сейчас положение атакующих было значительно хуже, чем в первый раз, так как на них налетели несколько пикирующих бомбардировщиков-штурмовиков. При этом мы, зенитчики, снова не открыли огонь, так как цели находились слишком далеко от нас и мы не хотели расходовать боеприпасы впустую.

Многие танки оказались подожженными или подбитыми, а остальные машины прекратили движение и отъехали на безопасное расстояние. В нашей 199-й отдельной танковой бригаде пострадали в основном те английские танки, которые имели карбюраторный двигатель. Потеряли много танков также 198-я отдельная танковая бригада и действовавший юго-западнее села Староверовка 23-й танковый корпус вместе с двумя приданными ему отдельными танковыми бригадами. Остановились все пехотные части. Почти полностью утихла стрельба из минометов и полевых артиллерийских орудий. Снова не обошлось без потерь убитыми и ранеными, главным образом – среди пехотинцев, наступавших вместе с танками. Примерно к полудню все атаки наших частей были прекращены.

В это время по балке мимо зенитной батареи проехали назад около десятка отечественных танков 199-й отдельной танковой бригады. Они тащили за собой на буксире при помощи тросов несколько не очень сильно поврежденных в бою английских танков, которые можно было восстановить силами самого экипажа. Пару таких танков их водители упросили оставить для ремонта недалеко от расположения нашей батареи, что вызвало недовольство командира – старшего лейтенанта Сахарова. Он посчитал это опасным: оба танка с воздуха могли обнаружить самолеты противника, что причинило бы большие неприятности и зенитчикам. Однако танкистам все же позволили заниматься своим делом на прежнем месте.

Вскоре лейтенант Кирпичёв пришел проверить готовность к бою нашего зенитного пулемета. Потом он неожиданно отвел меня в сторону и сообщил плохую весть. Оказывается, танкисты Сахарову сказали, что будто бы получен приказ о прекращении дальнейшего наступления на нашем участке фронта и о переходе исключительно к оборонительным боям. Глубоко в тылу 6-й армии оказались немецкие танки и, возможно, нам придется отступать, чтобы не попасть в окружение.

После 14 часов я, стоя на кузове грузовика ЗИС рядом с пулеметом и ожидая появления давно ожидавшейся всеми полевой кухни с обедом, увидел вдалеке, что, форсировав реку Берестовую, в тыл движется большая колонна танков. По-видимому, это был 23-й танковый корпус. Позднее я узнал, что высшее командование решило перебросить его на помощь войскам Южного фронта. Самолеты неприятеля могли обнаружить танки и поэтому зенитчикам следовало приготовиться к отражению налета. И действительно, самолеты не заставили себя долго ждать: над батареей появилась со страшным воем эскадрилья пикирующих бомбардировщиков-штурмовиков. Но истребителей с ними не было, так как наши самолеты, способные противостоять вражеской авиации, уже давно не летали.

Оба зенитных орудия и пулемет, который обслуживал и я в качестве помощника наводчика и подавателя лент с патронами, без промедления открыли по целям огонь. Однако стрельба не дала положительного результата. Самолеты, как и вчера, пролетели, не трогая нас. Но через некоторое время – на обратном пути – они принялись за нас, а также за стоявшие недалеко автомашины и ремонтируемые танки. Сделав на небе пару разворотов, они дали несколько пулеметных очередей и побросали небольшие бомбы. Мы открыли по ним огонь.

Особенно хорошо постреляла пушка второго взвода, на которой «колдовал» первым наводчиком мой земляк и соплеменник старший сержант Василий Алексеев. Возможно, благодаря Василию и к великой радости всех нас, один из пикирующих бомбардировщиков загорелся и рухнул на землю на воздухе где-то на северо-западе, подняв огромный столб пламени и дыма.

Самолеты разбили пару автомашин, убив и ранив водителей, повредили машину медсанчасти и ранили несколько других лиц, не сумевших вовремя и надежно укрыться. Была легко повреждена наша английская автомашина, однако совсем не пострадали оба ремонтировавшихся танка. Но самым плохим последствием налета оказалось то, что бомбами уничтожило полевую кухню вместе с ее грузовиком, на котором находился бидон с водкой. К счастью, водитель и повара успели быстро укрыться и не пострадали.