Мария Романова - Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890–1918 Страница 30

После этого придворные дамы, жены высокопоставленных чиновников, возглавляемые камер-фрейлиной, накинули мне на голову кружевную вуаль и маленькую корону и прикрепили среди складок веточки флердоранжа. Наконец, они возложили мне на плечи малиновую бархатную мантию с пелериной, отделанную мехом горностая и застегнутую огромной серебряной пряжкой. Кто-то помог мне встать. Я была готова.

Приехали монархи, двери распахнулись, и на пороге гостиной появился мой жених. С букетом белых лилий и роз в руке он нерешительно вошел в комнату. Обернувшись, я увидела мельком его профиль на фоне окна и содрогнулась. В этот момент решалась моя судьба.

Я была разукрашена, как идол; все, что было надето, казалось, придавило меня. Я едва могла двигаться.

Император подошел к столу, на котором стояли две большие иконы, которыми он должен был благословить меня. Он взял одну из них. Я подошла и с помощью своего отца и одной из своих кузин встала на колени перед ним. Он начертал в воздухе крестное знамение.

Я не могла подняться. Император, положив икону на стол, взял меня под локоть и помог мне встать. Затем образовалась свадебная процессия.

Принц, который должен был раньше меня прибыть в церковь, пошел вперед; я следовала позади об руку с императором. Два камергера, два пажа и генерал Менгден, управляющий моей тети, несли мой шлейф и мантию, и все же, несмотря на эту помощь, я едва могла передвигать ноги. Мы проходили через залы, большие и маленькие, заполненные мужчинами в военной форме и дамами в бальных платьях, и наконец пришли в церковь.

Там меня ждал принц. Нас поставили в центре нефа, его – справа, меня – слева. Шаферы стояли двумя рядами позади каждого из нас. Началась служба.

Священники в жестких золотых ризах двигались вокруг нас, исполняя различные обряды русской православной брачной церемонии. Уже безразличная ко всему, я следила за ними взглядом. Мне было холодно, несмотря на духоту в церкви, и я, вероятно, была очень бледна, так как один из моих шаферов, наклонился ко мне и спросил, хорошо ли я себя чувствую. У одного из пажей он взял бутылочку с нюхательной солью и всунул ее мне в руку.

Служба закончилась, запели «Те Деум». В этом принимал участие архиепископ Санкт-Петербурга, окруженный городским духовенством. Великолепные радостные гимны наполнили церковь. От прозвучавшего снаружи орудийного залпа задребезжали окна.

Услышав, что дьякон впервые объявляет мой титул великой княгини, я подняла глаза и увидела, что император и мой отец улыбаются мне. Прежде чем всем вместе уйти, архиепископ и другие церковнослужители низко поклонились мне. К нам подошли император, две императрицы, король и мой отец, чтобы поздравить моего мужа и меня.

Мы пошли во главе процессии в комнату дворца, где все было устроено так, как в протестантском храме. Здесь во второй раз была проведена церковная церемония бракосочетания. Мы сидели в креслах, поставленных перед двумя скамеечками для молитвы; наши кольца снял и вновь надел нам епископ, специально прибывший из Швеции. Императорский хор пел шведские гимны. Уставшие прихожане шептались и двигались позади нас.

Наконец служба закончилась. Мы поднялись, чтобы пройти в одну из гостиных, и в течение еще полутора часов принимали поздравления придворных. После этого тетя отвела меня в отдельные апартаменты для отдыха перед банкетом. Меня освободили от мантии и короны, что принесло некоторое облегчение. Подали чай. Пока мы с тетей писали ответы на поздравительные телеграммы, я положила усталые ноги на стул. Жесткие складки моего платья все еще тяготили меня, и на мне все еще была диадема и кружевная вуаль.

В семь часов мы с принцем заняли места друг возле друга во главе огромного стола в форме конской подковы.

По левую руку от меня сидел император, а императрица – по правую руку от принца. Другая, внутренняя сторона стола была не занята, так что гости свободно могли видеть нас Банкет обслуживали ученики Пажеского корпуса. При каждом тосте, за которым следовал пушечный залп, камергеры подставляли высокие бокалы для шампанского на золотых подносах. За каждым царственным гостем стояли пажи и сановники, назначенные им в личное услужение.

От серег у меня так болели уши, что в середине банкета я сняла их и повесила, к великому изумлению императора, на край стакана с водой, стоявшего передо мной. Моя салфетка все время соскальзывала с гладкой поверхности платья и падала на пол. И каждый раз паж, стоявший за моим стулом, исчезал под столом и доставал ее. Я была приятно удивлена, и ко мне вернулось мое обычное хорошее настроение; мы с императором весело разговаривали на протяжении всего ужина.

После банкета мы вернулись в гостиную и сели в ожидании завершения приготовлений к приему, которым должна была закончиться программа этого дня. Когда прибыли и разместились все гости, вышел главный гофмейстер и провозгласил начало приема. Мы вошли в огромную бальную залу, устланную по этому случаю красными коврами.

Затем начался праздничный церемониал, который ни в чем не изменился со времен Екатерины Великой. Под медленные звуки старинного полонеза монархи, царственные гости и царская семья разделились на пары. Каждая трижды обошла бальную залу, всякий раз меняя партнера. Они держали друг друга за руку, как в балете, и, когда пара разделялась или начинала новый круг, дама делала реверанс, а кавалер низко кланялся. В придворном этикете сохранилась даже традиция ставить в одном конце бальной залы карточный столик с зажженными свечами и колодами карт в память об императрице Екатерине, которая во время церемоний играла в карты с высокопоставленными гостями.

Первый свой тур я прошла с императором, второй – с великим князем Гессенским, а третий – с кронпринцем Румынии, который впоследствии стал королем Фердинандом. Тесные ряды гостей колыхались волнами поклонов, когда мы проходили мимо в танце. Мой реверанс, когда мы расставались с императором, был особенно глубок, настоящий подвиг, потребовавший удерживать в равновесии диадему, кружевную вуаль и платье из серебряной ткани.

Когда прием закончился, мы оказались в карете, запряженной четверкой лошадей, в которой император собирался доставить нас в свой дворец. Было уже темно, и толпы, которые заполнили улицы, не могли видеть, кто находится внутри кареты. Стоявшая на пороге Александровского дворца императрица в сопровождении короля Швеции встретила нас по традиции хлебом и солью на большом серебряном блюде. На императрице все еще была большая диадема из жемчуга и бриллиантов и бальное платье из белого муара, украшенное золотой вышивкой. Мы вышли и приняли из ее рук блюдо. Так закончилась церемония моего бракосочетания.