Серго Берия - Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает… Страница 30

(Пакт этот, существование которого упрямо опровергали руководители партии и государства, оказывается, больше полувека пролежал в особой папке ЦК КПСС. Как поведали средства массовой информации, его держал в руках незадолго до смерти А. А. Громыко. С ним был наверняка знаком и Горбачев, хотя на съездах народных депутатов, где неоднократно поднимался вопрос о пакте Риббентропа — Молотова, он хранил молчание, разумеется, опять-таки из-за преданности СССР, гробовщиком которого стал поневоле.)

Не странно ли, что министр иностранных дел, в прямые обязанности которого как раз и входит обеспечение стабильных дипломатических отношений с различными государствами, обвинил министра внутренних дел в попытке восстановления связей с Югославией и с ее руководителями?

Молотов резюмировал: «Одного этого факта было бы достаточно, чтобы сделать вывод: Берия — агент чужого лагеря, агент классового врага».

Как вы скажете, уважаемый читатель, достаточно ли «одного этого факта»? Тем более, что вскоре, как и предполагал Берия, Югославия вошла в число стран, дружественных Советскому Союзу.

Первый секретарь ЦК Компартии Грузии А. И. Мирцхулава обвинил Л. Берия в покровительстве бывшим меньшевикам, занимавшим в республике заметные должности.

«Я, — говорил он, — сообщил Берия, что начальником дороги в Грузии работает Кикнадзе — бывший меньшевик. А в ответ услышал: «он хороший хозяйственник».

— Хозяйственник он хороший, но у него нет партийности. — Он никогда не будет партийным человеком, но хозяйственник хороший. Посмотрите, его не надо обсуждать, а то дорога у вас большая, все провалится».

Что же важнее: быть партийным или хорошим специалистом в своем деле? Неужели здравый смысл здесь не очевиден?

Тайные контакты с меньшевиками, симпатии к ним вменяли Л. Берия и другие выступавшие; в частности, они указывали на связи с «империалистическим шпионом, американским разведчиком Е. П. Гегечкори», который в 1918–1921 гг. был министром иностранных дел Грузии, а в 1921 году эмигрировал во Францию.

Как теперь прикажете понимать то, что символы государственности независимой Грузии — флаг, герб, гимн — меньшевистские? А то, что один из отцов «перестройки» и «нового мышления» Эдуард Шеварднадзе ввел в действие призабытую конституцию меньшевистской Грузии? Как все это рассматривать сегодня?

По утверждению секретаря ЦК Компартии Украины А. И. Кириченко, Л. Берия хотел вернуть из Парижа белогвардейцев, вернуть из других стран лиц, сбежавших в свое время из Западной Украины.

Когда в ныне переименованном Ленинграде с особыми почестями хоронят (а до этого принимают!) главу царского дома Романовых великого князя Владимира Кирилловича, а в белогвардейской форме ходит чуть ли не пол-России, когда Украина решительно отказалась от фальшивой доктрины о буржуазном национализме и торжественно сзывает на Всемирный форум своих отторгнутых детей, как оценивать теперь вышеупомянутое стремление Л. Берия?

Кириченко вместе со своим коллегой из Белоруссии И.

С. Патоличевым сетовал, что Берия, желая нарушить великую дружбу народов, в Западной Украине и прибалтийских республиках (и не только там!) хотел оставить лишь национальные кадры, а всех русских специалистов отозвать.

Неужели и после развала советской империи неясно, что предложения Л. Берия содержали рациональное зерно? Особо это ощутимо на фоне проблем так называемого русскоязычного населения в суверенных республиках, Интерфронты всех мастей — это результат той грубой национальной политики, которую проводила КПСС и против которой, оказывается, выступал Л. Берия. Те же Кириченко, Мирцхулава и другие вспоминали, что Берия хотел ввести в республиках ордена для работников культуры. Например, на Украине — Шевченко, в Грузии — Руставели и т. д. И это квалифицировалось, как разжигание националистических чувств.

Почему впоследствии никто не осудил учреждение национальных государственных премий им. Шевченко, Руставели, Янки Купалы, Райниса и др., которые, собственно, стали воплощением той ранее осужденной идеи? Или: такая большая разница между национальным орденом и национальной премией?

Участники Пленума неоднократно указывали на то, что Л. Берия изгонял из ЧК всех партработников, направленных партией в органы для их укрепления. Другими словами, он избавлялся от непрофессионалов и одновременно стукачей в ЦК. Кириченко заявил: «Берия и разные мешики возомнили, что они все могут делать, что им все позволено. Они вообразили, что МВД — это их вотчина, а не орган партии!» Каково: МВД — орган партии?!

Звучали и обвинения иного плана. Тот же Завенягин докладывал Пленуму: «После смерти тов. Сталина Л. Берия особенно заметно стал демагогически вести игру в экономию. Американцы строят новые большие заводы по производству взрывчатых атомных веществ, тратя на это огромные средства. Когда мы ставили вопрос о новом строительстве, Берия протестовал: «К черту, вы тратите много денег, укладывайтесь в пятилетку!»

Быть может, советская экономика окончательно истощилась и пришла в полный упадок именно потому, что в дальнейшем некому было одергивать: «К черту! Вы тратите много денег!..» Ведь после Берия прошли десятки лет, гонка вооружений в стране шла вовсю, но СССР все равно не догнал Америку, более того, в этой гонке он задохнулся и прямо на дистанции его постигла клиническая смерть.

Если верить первому секретарю Ленинградского обкома партии В. М. Андрианову, утверждавшему, что Берия хотел «идеологические основы нашей партии — марксизм — сменить на американизм», придется признать, что именно Лаврентий Павлович, а никто иной, является идейным отцом Гайдара — Бурбулиса и прочих новоявленных реформаторов государств СНГ.

Особый интерес вызвало с моральной точки зрения (хотя на Пленуме моралью и не пахло) выступление друга юношеских лет Берия А. И. Микояна. При всем обличительном гневе он не смог отрицать, что «было немало фактов положительной работы Берия», однако добавил, что им «прикрывались отрицательные факты». Он верноподданнически присоединился к Маленкову, Хрущеву, Молотову и Булганину, которые «проявили прозорливость и совершили действительный подвиг— сразу покончив в один присест с этим авантюристом». Микоян с наивностью простачка рассуждал о сотрудничестве Берия с муссаватистами: мол, он и раньше допускал возможность, что Берия в самом деле был заслан к ним по заданию Кирова; но вот сейчас, в ходе партийного судилища, сильно засомневался в этом. Увлекшись разоблачением, Микоян попытался именно вероломством Берия объяснить провалы в области внутренней И внешней торговли СССР, министром которой он являлся. Микоян в своей «разоблачительной» речи зашел так далеко, что Хрущев вынужден был бросить реплику: «Может сложиться впечатление, что мы действительно сидели и дрожали перед ним. Было много случаев, когда мы хорошо в зубы давали и принимали решения. А то получается впечатление, что мы сидели и глядели на него»: