Герман Смирнов - Очищение армии Страница 31

Из весьма дипломатичного ответа я мог «между строк» услышать, что моя краткая и осторожная оценка Тухачевского верна. Тухачевский превратился в рупор офицеров, которые больше ничего и слышать не желали о прежнем многолетнем сотрудничестве с германской армией…

Пункт обвинения: «конспиративные связи с фашистскими офицерами» был, таким образом, совершенно абсурдным… Насколько мне известно, было совершенно невероятно выдвигать подобное обвинение в связи с Германией, так как за время моей многолетней деятельности в отделе «Иностранные войска» ни разу не случалось, чтобы кто-либо из русских командиров, бывших, скажем, откомандированными на маневры рейхсвера, отвечал даже на самое пустяковое письмо в неслужебном порядке, если он вообще отвечал. Просто-напросто не было никаких отношений между рейхсвером и Красной Армией, которые не находились бы под контролем…

С другой стороны, образ Тухачевского, столь стремительно взошедшей звезды, этого ренегата из гвардии царской армии, наделяется в английской и французской прессе чертами, явно напоминающими великого корсиканца. За доброжелательным по отношению к нему интересом крылось потаенное желание буржуазного мира, что этот ренегат, как и его великий предшественник, в один прекрасный день покончит с революцией и ее раздражающими тирадами.

Зная ныне, какую роль в компартии играл наполеоновский комплекс, а именно снова и снова роль жупела против узурпаторских страстей высокопоставленного генерала, можно с уверенностью предполагать, что такой человек, как Сталин, в великие «добродетели» которого доверие не входило, внимал дифирамбам Тухачевскому в буржуазной прессе отнюдь не с радостным чувством. Во всяком случае, комментарии буржуазной прессы могли явиться многообещающим поводом для доказательств, допусти Тухачевский малейшую неосторожность в общении с Францией или Англией.

В этом плане шансы на успех были значительно большими, чем доказательство предательской деятельности в пользу Германии.

Ибо где был Тухачевский примерно за полгода до его осуждения? Не в Германии, которой после посещения маневров рейхсвера в 1920-х годах больше не видел, а в Англии и Франции. За несколько месяцев до расстрела он представлял Советский Союз в Лондоне на торжествах коронации, потом отправился в Париж. Поездка в Лондон, а еще более остановка в Париже задала нам в ТЗ загадку. Советский Союз представлял на коронации маршал, потом этот Тухачевский, знакомый нам своими недружественными речами, едет еще и в Париж! Короче говоря, ничего хорошего за этим мы не видели. Мы в первую очередь опасались, что наши все еще более или менее хорошие отношения с Красной Армией совершенно нарушатся. Тухачевский в Лондоне и Париже – сигнал, дававший пищу для размышлений.

Разве этот визит не означал, что и Советский Союз намеревался перейти на сторону становившегося все более отчетливым на Западе фронта окружения национал-социалистической Германии? Однако наиболее близкой была все же мысль, что Советы хотели воспользоваться видимой и единственной возможностью в союзе с западными державами, чтобы разрушить все более крепнущую и идеологически абсолютно враждебную Германию, причем без особого риска.

Разве не было наиболее верным думать, что Тухачевский проникся этой идеей и стал ее поборником? В голове этого очень честолюбивого человека, возможно, проносились картины победоносно возвращающегося на родину корсиканца, а сам он верил, что ему суждена роль, подобная роли Бонапарта… Если рассматривать личность и деятельность Тухачевского под этим углом зрения, то причины, приведшие его к столь внезапному падению, видятся мне в следующем: у Тухачевского, с его аристократической польской кровью, можно было предполагать гораздо больше симпатий по отношению к Парижу, нежели Берлину, да и всем своим типом он больше соответствовал идеалу элегантного и остроумного офицера французского генштаба, чем солидного германского генштабиста. Он пошел на расхождение с Германией, был за войну с Германией на стороне западных держав.

«Красная папка» – выдумка Шелленберга

Генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов – видный руководитель советской разведки: начальник Особой группы, заместитель начальника 1-го управления НКВД, начальник 4-го управления НКВД – НКГБ, начальник разведывательного бюро Спецкомитета правительства СССР по атомной проблеме. 15 лет провел в заключении как участник антиправительственного заговора Берии, но все выдвинутые против него обвинения не были доказаны и были сняты, после чего Судоплатов был полностью реабилитирован и восстановлен в звании генерал-лейтенанта.

На правах очевидца не могу не сказать об эпизоде, который, надеюсь, будет интересен читателям. Речь идет о мнимой причастности немецкой разведки к сталинской расправе над Тухачевским, Якиром, Уборевичем в 1937 г. Она базируется лишь на слухах и амбициозных претензиях В. Шелленберга.

Как непосредственный куратор немецкого направления наших разведорганов в 1939–1945 гг. утверждаю, что НКВД никакими материалами о подозрительных связях Тухачевского с немецким командованием (за исключением выбитых в ходе предвзятого следствия показаний) не располагало. Сталину также никто не направлял материалов о Тухачевском по линии зарубежной разведки НКВД. Резидент разведки НКВД в 1937–1938 гг. в Праге Зубов вместе с послом Александровским сообщали Сталину, в МИД и в НКВД об одобрении Бенешом «ликвидации заговора Тухачевского» уже после казни последнего. При этом Бенеш выражал сожаление, что не довел вовремя до сведения Сталина поступившие от чешской разведки в Берлине слухи о якобы пронемецких симпатиях Тухачевского, когда тот еще возглавлял Штаб РККА.

В архиве Сталина также обнаружены данные (они особенно не популяризируются) о том, что так называемые компрометирующие материалы об амбициях Тухачевского, поступившие из-за рубежа, были не чем иным, как выдержками из материалов зарубежной прессы… Они направлялись в ЦК ВКП(б) советскими посольствами и корреспондентами ТАСС. Следует при этом иметь в виду, что вплоть до сентября 1991 г. в СССР существовал порядок, при котором советские посольства и ТАСС представляли в Политбюро особо закрытой почтой все материалы о заграничных беседах представителей деловых и политических кругов, а также публикации зарубежной прессы, содержащие отзывы о сильных и слабых сторонах советских военных и политических руководителей. Они-то, эти материалы, нет-нет да и использовались в качестве компромата в борьбе за власть наверху.