Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими - Микки Нокс Страница 31

Эскулап вырывает меня из липких лап смерти, а потом уговаривает мужа отложить вопрос о лечебнице до лучших времен, так как мое состояние еще не слишком стабильно. Василий недоволен, но возражать не решается и покупает билет до Киева.

И вот, когда жизнь кажется мне совершенно невыносимой и безнадежной, я встречаю Стефана Боржевского. Этот некрасивый, но смелый офицер уже в день нашего знакомства убеждает меня в том, что готов на все ради любви.

– Мой отец однажды сказал мне, что мужчина должен быть готов убить и умереть ради любимой, так как женщина при замужестве вверяет ему свою жизнь, – шепчу я, когда мы прогуливаемся по опустевшему театральному фойе после третьего звонка.

– Я готов, – кивает он.

Его ответ не заслуживает от меня ничего, кроме снисходительной улыбки. Но в следующую секунду он достает пистолет, приставляет дуло к ладони и нажимает на курок. Раздается оглушительный выстрел, в воздухе пахнет порохом, его рука окрашивается кровью, и мой воздыхатель, взглянув на меня, лишается чувств от боли и шока.

Между нами вспыхивает страстный роман. Я не люблю его, но этот человек излечивает меня от чувства безысходности и черной меланхолии, в которую повергает женщину семейная жизнь с опостылевшим супругом. Поначалу я не замечаю какой-либо реакции со стороны Василия, но потом он начинает насмехаться над безденежьем и наивностью моего избранника. Потом он предлагает мне отправиться в Бад-Киссинген, небольшой курортный городок в Баварии, куда стало модно ездить тем летом. Я понимаю, что все это уловки, благодаря которым муж намерен отвлечь мое внимание от другого мужчины. Я соглашаюсь, но в тот же день отправляю Боржевскому письмо, в котором сообщаю, где проведу целый месяц. Конечно, шанс на то, что он очертя голову бросится за мной, не так уж велик, но я все равно надеюсь на чудо. Разве это так уж несбыточно, что скучающие на курорте мужчины надумают немного пострелять? Кто выйдет победителем в поединке с офицером? Уж точно не кутила, который держал в руках оружие всего пару раз в жизни.

Мне уже начинает казаться, что я больше никогда не увижу пылкого поклонника, когда вдруг замечаю его на набережной.

– А я думал, нам уже не суждено встретиться с вами. Была у меня такая надежда, – произносит Василий, когда мы сталкиваемся нос к носу.

– Доктора рекомендовали мне поехать именно сюда, тут великолепный климат, – парирует Стефан, кивая на свою руку, которая все еще висит на перевязи.

Василий подчеркнуто вежлив, и это выводит меня из себя. Я провожу с Боржевским все свободное время и замечаю, как это ранит мужа, который, однако, умудряется сохранять лицо даже в такой щекотливой ситуации.

Мы возвращаемся в Киев втроем, и Василий запутывается в паутине борделей и морфинистских салонов. Стефан знакомит меня со своим другом Владимиром Шталем и его женой. Мы начинаем повсюду появляться вчетвером, но вскоре скучная супруга Владимира теряет интерес к этим встречам, и я наслаждаюсь обществом двух влюбленных в меня мужчин. Вот бы еще Василий исчез из моей жизни…

– Я тебя прошу, давай начнем с чистого листа, – говорит муж однажды утром.

Но я помню все и знаю, что последует дальше. Мольбы сменятся угрозами, а потом он попросту отправит меня в лечебницу, лишит содержания и запретит видеться с детьми. Есть только один выход – дуэль. Но на это мой муж никогда не согласится по доброй воле. Его нужно вынудить, прилюдно оскорбить и отрезать возможные пути к отступлению. Стефан и Владимир обещают мне в этом помочь, но задуманное не удается.

– Я готов развестись, но только на своих условиях. Дети остаются со мной, а жена больше не получит от меня ни копейки. Если она согласна, то пусть сообщит – лично или через вас, – заявляет Василий Стефану.

– Вас не смущает, что весь город судачит о ваших ветвистых рогах? – с презрительной усмешкой спрашивает Боржевский, но муж лишь хохочет в ответ.

Василию плевать на то, что говорят за его спиной. Его всегда забавляло преувеличенное внимание, с которым к нему относились в свете. Женщина всегда рискует быть изгнанной из приличного общества, стоит ей ненароком стать объектом всеобщего внимания. Мужчина же может позволить себе все, что заблагорассудится, не особо переживая за свою репутацию.

Стефан и Владимир неотступно следуют за мной повсюду, и если поблизости оказывается Василий, то ему нет пощады. Насмешки, которыми его одаривают мои верные вассалы, даже мне кажутся излишне прямолинейными и грубыми. Впрочем, Василий награждает их не менее резкими эпитетами. Мужчины наслаждаются борьбой, но страдаю от этого я. Косые взгляды и слухи перерастают в пренебрежительное отношение, а вскоре меня уже отказываются обслуживать в главном ресторане Киева, точно так же, как в юности, когда я не имела средств заплатить за ужин.

– Хватит сражений. Предлагаю всем помириться, – говорю я наконец мужу. – Вечером поужинаем вместе со Стефаном и покажем всем, что вы добрые приятели, а все прочее – лишь досужие домыслы.

– Если он при мне хотя бы дотронется до тебя, я его убью. Мне все это надоело, – заявляет Василий, и я в точности передаю его слова Боржевскому.

Вечер проходит безупречно. Стефан и Василий соревнуются в галантности, а в конце Боржевский даже запрещает мужу заплатить за трапезу, которая обходится ему в месячное жалованье.

– Давайте завтра пообедаем втроем, и я отплачу вам за щедрость, – говорит Василий на прощанье, а Стефан берет мою руку и чуть дольше приличного целует ее. Весь остаток вечера Василий мрачен и зол на весь мир из-за перенесенного унижения.

– Обещаю, что ничего подобного больше не повторится, – уверяю я мужа на следующий день.

Во время обеда в воздухе поначалу витает напряжение, но после пары бокалов вина все вновь веселы и благодушны. Когда мы уже собираемся покинуть ресторан, Василий задерживается переговорить о чем-то с официантом. Мы со Стефаном выходим на улицу, и тут он страстно целует меня. Я не успеваю что-то предпринять, и в следующую секунду раздается выстрел. Стефан падает на землю, держась за шею, а Василий в ужасе опускается рядом на колени и в отчаянии хватается за голову. 

* * *

Личная трагедия человека – повод для ликования толпы. Город буквально сходит с ума. Василий даже застрелить человека с двух шагов не