Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин Страница 31

В большевистской Москве быстро поняли, что причиной Вёшенского восстания стала пресловутая директива Свердлова о расказачивании. 16 марта 1919 года решением Пленума ЦК РКП(б) – при личном участии Ленина – директиву отменили. Однако документ давно попал к белым и сыграл колоссальную роль в белогвардейской пропаганде.

В 1931 году, направляя Горькому рукопись шестой главы «Тихого Дона», Шолохов посчитал необходимым дать пояснение:

«…несколько замечаний о восстании:

1. Возникло оно в результате перегибов по отношению к казаку-середняку.

2. Этим обстоятельством воспользовались эмиссары Деникина, работавшие в Верхне-Донском округе и превратившие разновременные повстанческие вспышки в поголовное организованное выступление. Причём характерно то, что иногородние, бывшие до этого по сути опорой совет. власти на Дону, в преобладающем большинстве дрались на стороне повстанцев, создав свои т. н. “иногородние дружины”, и дрались ожесточённей, а следовательно, и лучше казаков-повстанцев. <…>

Не сгущая красок, я нарисовал суровую действительность, предшествовавшую восстанию; причём сознательно упустил такие факты, служившие непосредственной причиной восстания, как бессудный расстрел в Мигулинской ст<ани>це 62 казаков-стариков, или расстрелы в ст<ани>цах Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных казаков (б. выборные хуторские атаманы, георгиевские кавалеры, вахмистры, почётные станичные судьи, попечители школ и проч. буржуазия и контрреволюция хуторского масштаба) в течение 6 дней достигло солидной цифры в 400 с лишним человек.

Наиболее мощная экономически верхушка станицы и хутора: купцы, попы, мельники, отделывались денежной контрибуцией, а под пулю шли казаки зачастую из низов социальной прослойки…»

О том, что не только двоюродный его дед Капитон Васильевич Мохов, но даже отец – владелец собственной мельницы («буржуазия и контрреволюция хуторского масштаба»), – тоже наверняка откупился от репрессий, Шолохов Горькому не сообщил.

Глава третья

Восстание

В первых числах марта 1919 года в соседний с Плешаковым хутор Кривской прибыл красноармейский карательный отряд.

Начались обыски. Были арестованы в качестве заложников пятеро старых казаков. Из Кривского большевики направились в Плешаков – имея уже список подозреваемых, подлежавших аресту.

В те же дни, в шолоховском романе, Гришке Мелехову, прятавшемуся от вездесущего Штокмана, казаки рассказали новости: «В Еланской первым поднялся Красноярский хутор. Позавчера двадцать еланских коммунов пошли на Кривской и Плешаковский рестовать казаков, а красноярские прослыхали такое дело, собрались и решили: “Докель мы будем терпеть смывание? Отцов наших забирают, доберутся и до нас. Седлай коней, пойдём отобьём арестованных”. Собрались человек пятнадцать, все ухи-ребяты. Повёл их боевой казачишка Атланов…»

(Реальное историческое лицо, и в целом монолог в романе соответствует исторической правде).

«Винтовок у них только две, у кого шашка, у кого пика, а иной с дрючком. Через Дон прискакали на Плешаков. Коммуны у Мельникова на базу отдыхают. Кинулись красноярцы на баз в атаку в конном строю, а баз-то обнесённый каменной огорожей. Они напхнулись да назад. Коммуняки убили у них одного казака, царство ему небесное. Вдарили вдогон, он с лошади сорвался и завис на плетне. Принесли его плешаковские казаки к станишным конюшням. А у него, у любушки, в руке плётка застыла… Ну, и пошло рвать. На этой поре и конец подошёл советской власти, ну её к гребёной матери…»

Всё описанное происходило с Шолоховыми по соседству.

Но даже не это самое интересное. Здесь таится куда более глубокий перехлёст сюжета романа и действительности.

Рассмотрим этот сюжет поэтапно.

* * *

В романе, понимая, что каратели могут прийти к нему, Пётр Мелехов отправляется к члену ревкома Якову Фомину.

Мелехов, как мы понимаем, – персонаж выдуманный, а упоминавшийся нами Фомин, напротив, реальный.

Задобрив Фомина подарками, Мелехов просит, в случае обысков, обойти его стороной. Фомин обещает Петру, что его не тронут. Фомин держит слово: когда в Татарском по заранее заготовленному ревкомом списку начинаются аресты контрреволюционно настроенных казаков и бывших офицеров – Петра Мелехова обходят стороной.

(Григорий на тот момент в Татарском отсутствует).

Председатель Вёшенского ревкома Яков Фомин, как мы уже говорили, происходил из хутора Рубежного, располагавшегося неподалёку от Плешакова, и был там частым гостем.

Есть все основания предполагать, что сюжет с визитом Петра Мелехова к Фомину – калька с реальных событий, когда Павел Дроздов ездил к реальному Фомину с подарками, прося защиты.

Шолоховы всю эту историю, так или иначе, знали.

Нагрянувшие в Плешаков красноармейцы Дроздовых не тронули. Этой фамилии не было в списке.

Далее события романные и реальные снова друг друга дублируют.

Встревоженные арестом стариков в соседних хуторах и уже получившие известие о восстании в Вёшенской, плешаковские казаки решили заранее выкурить местных большевиков, остановившихся в Плешакове.

Шолохов прямо называет в романе хозяина куреня, где они стали: «у Мельникова на базу». У тех самых Мельниковых, напомним, Шолоховы снимали половину куреня до того, как переехали к Дроздовым. И тот же Мельников продал дом Ивану Алексеевичу Сердинову – машинисту, работавшему на мельнице шолоховского отца и ставшему председателем местного ревкома. То есть большевики, что логично, стояли в бывшем мельниковском доме у Сердинова.

Красноармейцы и принимавший их Сердинов отступили в Еланскую. Но и там уже полыхало восстание. На следующий день из казаков Кривского и Плешакова была сформирована повстанческая сотня. Её командиром выбрали Павла Дроздова, а брат его Алексей стал его подчинённым. В «Тихом Доне» сотню повстанцев возглавляет хорунжий Пётр Мелехов, а его брат Григорий идёт к нему в подчинение.

Когда много лет спустя в Плешаков приедут вёшенские учителя и поинтересуются у старожилов о прототипах шолоховского романа, Иван Алексеевич Алексеев, из старых казаков, воскликнет насмешливо (что за чудаки люди – очевидного не знают):

– Какие Мелеховы? Это же Дроздовы ребята, Алексей и Павло, а Дарья, Петрова жена, – это Мария, Мария Андрияновна.

* * *

Командование Южного фронта Красной армии выдвинуло в район хуторов Еланской станицы 5-й Заамурский конный полк в 500 сабель. Следом подошли 204-й Сердобский пехотный полк и три заградительных отряда.

18 марта 1919 года возле хутора Кривского красноармейцы Заамурского полка схлестнулись с повстанцами. Победу одержали красные. В бою погибло около 80 казаков. Тем временем под Плешаковым в бой с повстанцами вступил 204-й Сердобский пехотный полк. Схватка переметнулась на улицы хутора.

Шолоховы находились посреди всего этого – носятся кони, кричат люди, развозят раненых, гам, лай, стрельба.

В «Тихом Доне» две сотни казаков под командованием Петра Мелехова 6-го (а по новому стилю – 19-го) марта неподалёку от хутора Татарского вступили в бой всё с тем же с Заамурским конным полком. Григорий Мелехов командовал в том бою полусотней (двумя взводами).

В самом начале боя он сказал Петру, что позицию тот выбрал не самую удачную. Пётр отмахнулся. Григорий ушёл с полусотней в тыл