Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд Страница 33

После возникновения Второй империи она, возможно, смогла бы получить все необходимое от нового императора, племянника Наполеона, но она ненавидела попрошайничество и предпочла выжать все возможное из беглых набросков своих добродушных мемуаров, переработки их и издания ее подругой Вальмор.

Она умерла в 1867 году в возрасте восьмидесяти лет и похоронена на знаменитом кладбище Пер-Лашез, где покоятся теперь многие знаменитости.

Перед смертью, пока она еще могла передвигаться, она обычно медленно проходила вдоль Тюильри, глядя вверх на окна комнаты, где более шестидесяти лет назад ее развлекал мужчина, чье имя стало теперь легендарным.

Старая, шаркающая ногами, несмотря ни на что, она хранила воспоминания, которые не смогли потускнеть ни от возраста, ни от ее физической немощи. В то время, когда другие люди во Франции могли вспоминать императора как гордого покорителя стран на белом коне, окруженного блистательным штабом и рассыпающего со своего трона милости, она помнила его только как уставшего, задерганного молодого человека, который радовался ее обществу, ее легкомысленной болтовне и ощущению наслаждения, которое дарила она ему в ночи. Возможно, мемуары породили в ней чувство исполненного долга, чего она так и не смогла добиться за всю долгую карьеру на сцене.

Глава 12

Сцена и салон

Многочисленные обязанности министра почт при Наполеоне включали настороженное отношение к письмам, написанным женским почерком. Изредка такая бдительность приносила любопытные плоды.

Однажды утром чиновник с большим трудом вскрыл письмо, отобранное им в почтовом мешке и адресованное некоей мадемуазель Жильбо, служившей чтицей у Жозефины. Оно пришло от ирландки, матери этой молодой дамы, и министр почт, должно быть, нахмурил брови, когда прочитал в нем материнские наставления. Указания мадам Жильбо своей перспективной дочери можно перефразировать следующим образом: «Собирай факты, которые могут пригодиться, чтобы надежнее держаться за императора, и, либо улучшай свое положение в его окружении, либо позаботься о том, чтобы уход оттуда оказался бы к твоей выгоде!»

Министр почт, несомненно полагая, что может избавить и матушку, и дочку от больших ненужных хлопот, направил это письмо Наполеону. Примерно через час в личном аппарате Жозефины открылась вакансия.

Этот случай служит хорошей иллюстрацией того, какие настроения превалировали среди привлекательных молодых женщин, окружавших Наполеона в короткий период между его восшествием на трон в 1804 году и отъездом на новый театр военных действий в 1805 году.

До коронации он был слишком занят, чтобы стать объектом интриг для предприимчивых матушек и дочек. А потом он проводил большую часть времени на полях сражений, что продолжалось вплоть до повторного обручения в 1810 году.

Возникновение императорского двора и появление вместе с этим блистательных возможностей для пронырливых молодых женщин, окружавших Жозефину, искушали многих матерей (и немалое число в равной степени расторопных мужей) расставлять заманчивые ловушки для податливого монарха. Когда такая ловушка срабатывала, соответствующая молодая женщина оказывалась в завидном положении. Она либо приобретала влияние и деньги, либо, если ей не удавалось улучшить свое положение при императоре, она всегда могла с достоинством удалиться, выбрав себе кого-нибудь из группы перспективных мужей, которых всегда держал наготове царственный сват.

Некоторые из этих лелеявших надежды молодых дам мечтали о приобретении подлинной политической власти по примеру наложниц бурбонских королей, но они горько разочаровались. Император не походил на Бурбонов, и единственной женщиной в его жизни, которой вообще было позволено оказывать хоть малейшее влияние на дела в империи, являлась его вторая супруга Мария Луиза, которая и сама была дочерью императора.

Каждая из этих возможных мадам помпадур часто оказывалась нестерпимо нудной для него, потому что далеко не всех так быстро выводили на чистую воду, как это случилось с неудачницей мадемуазель Жильбо.

Начиная с декабря 1804 года дворец Тюильри кишел симпатичными женщинами, и каждая в отдельности охотилась за беглым взглядом Наполеона, а если таковым ее не удостаивали, то за богатым и выдающимся мужем с перспективами еще больше разбогатеть и стать еще более знаменитым при покровительстве императора.

Возобновление войны против европейской коалиции не только еще больше прославило Наполеона как военного гения высочайшего класса. Оно совершенно определенно спасло его репутацию. За полтора года, предшествовавших его великой победе под Аустерлицем, появилось много признаков того, что блестящий молодой офицер из итальянского экспедиционного корпуса французской армии стал превращаться в циничного сластолюбца.

Этот период был апогеем его бабничества, временем, когда любовные увлечения стали практически доминировать в его жизни, вытесняя все остальное и притупляя остроту его исключительно проницательного и созидательного ума. Ни малейшей такой опасности не существовало, пока он находился под чарами пустоголовой Жоржины, но Жоржина не единственная привлекательная трагедийная артистка в Париже, и не все красавицы столицы были профессиональными артистками.

Гораздо более утонченные, нежели невысокая пухленькая Жоржина, женщины лежали наготове, дожидаясь огромного приза, и их логовища представляли собой салоны новых герцогинь империи. Другие расчетливые кокетки толпились у карточных столиков сестры Элизы и сестры Каролины, еще больше их находилось в окружении беспечной Жозефины, которая готова была принять любую симпатичную девушку в качестве фрейлины, если с ней связывали правдоподобную историю о несчастно сложившейся судьбе.

Именно в этих салонах Наполеон едва не попал в беду. Помимо своей связи с Жоржиной, о чем нам уже известно, он пускался в мимолетные, несерьезные, часто случайные увлечения, подчас жестокие, как в случае с несчастной мадемуазель Дюшенуа.

Катрин-Жозефин Дюшенуа — самое печальное любовное обретение Наполеона.

Ей было двадцать пять лет, когда она появилась в Версале, и, хотя ее лицо отличалось задумчивой прелестью раненой косули с огромными ищущими глазами и приятными, мягкими губами, ей не хватало живости женщины, способной помочь обремененному делами мужчине забыть о должностных заботах высокого поста.

Невозможно на время забывать о своей ответственности в обществе женщин, похожих на Катрин Дюшенуа. Человек скорее сам проникнется сочувствием к их трагической покорности, с которой они несут тяжелое бремя. Бертон изобразил ее в роли Жанны д’Арк, и она похожа на Жанну д’Арк за час до того, как ее поведут на сожжение. Как мог человек с опытом Наполеона подумать, что она может создать в его покоях такую же атмосферу, которую привносила Жоржина, еще одна загадка этого принца непредсказуемого. Возможно, это было такой же ошибкой, как и его выбор неумелого, добросовестного Груши в качестве подходящего военачальника для преследования разбитых пруссаков после