Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд Страница 34

Как бы там ни было, но по крайней мере один раз он пригласил Катрин с грустными глазами в свои покои, и Констант сопровождал ее в Тюильри по той же дороге, которой пользовались Жоржина и другие фаворитки.

Однако случилось так, что Катрин приехала в особенно занятый вечер, и, когда Констант сообщил императору, что дама прибыла, Наполеон попросил передать ей, что он скоро подойдет и пока что она может раздеться!

Что подумала гордая женщина о столь неделикатном указании, история умалчивает, но один знакомый Катрин однажды охарактеризовал ее как человека, «легко схватывающего смысл происходящего». Поэтому неудивительно, что она покорно послушалась и с грустью отметила, что время уже позднее, на дворе ранняя осень и комната не освещена.

Наполеон в тот вечер, наверное, был действительно очень занят. Прошло полчаса, но он не показывался. Это было особенно жестоко с его стороны, потому что он любил жарко горящий камин, а терпеливая Дюшенуа, стоявшая в одной ночной сорочке, вскоре продрогла до костей. Наконец она подумала, что он забыл о ней, и, закутавшись в какую-то брошенную одежду, позвала слугу и попросила напомнить хозяину о ее присутствии.

Это был глупый поступок. Прерывать Наполеона в момент напряженной работы было равносильно тому, что нарваться на взрыв гнева. Когда ему робко напомнили, что мадемуазель Дюшенуа все еще дожидается его, он круто повернулся к несчастному посыльному и рявкнул: «Вот как? Тогда скажите ей, пусть уходит!»

Жаль, что Катрин Дюшенуа не написала своих мемуаров. Если бы она сделала это, мы получили бы особенно яркое описание Наполеона и что она думала о нем во время невеселого возвращения домой в тот вечер.

Еще одна дама из театра, у которой были основания жаловаться в это же время на поведение Наполеона, — это Тереза Бургуа, тоже трагедийная артистка и жестокая соперница Жоржины и Катрин Дюшенуа.

В том, что касается Терезы, пострадала не ее гордость, а карман. До конца своей жизни она затаила неутолимую злобу на своего царственного любовника.

Тереза Бургуа довольно разительно отличалась от коллеги по несчастью Дюшенуа. Это была бойкая, симпатичная независимая женщина, давнишний мастер остроумных закулисных каламбуров. У нее были искрящиеся наглые глаза, улыбчивые губы и круглое, как у херувимчика, личико, которое в детях иногда свидетельствует об озорстве.

Столь невинный вид никого не мог обмануть, тем более парижских театралов. Ей было восемнадцать, когда состоялся ее дебют, и двадцать один год, когда в качестве члена общества она привлекла внимание Наполеона. Но еще задолго до этого она уже поняла, сколько надо бобов, чтобы получилось пять.

На грани столетия Тереза состояла в любовницах у богатого человека, и ее покровителем оказался Шаптал, пятидесятилетний министр внутренних дел при Наполеоне. Естественно, император хорошо знал об этом, как в общем-то и все остальное парижское общество, потому что Шаптал так гордился своей миловидной и выдающейся наложницей, что появлялся с нею повсюду, и было известно, что он ни в чем не может ей отказать.

Мадемуазель Бургуа, авантюристка каких поискать, максимально использовала такое попустительство, но, несмотря на это, горела желанием и была готова улучшить свое положение на социальной лестнице. Когда наконец ее пригласили приехать в Тюильри, она ничего не сказала об этом Шапталу, несомненно решившись выжать максимум из представившихся ей возможностей у орла, оставив старого канюка про запас.

Она непреднамеренно перестаралась и оказалась вовлеченной в неприятную политическую интригу, из которой вышла помятая, выжатая как лимон и озлобленная.

В то время Наполеон стремился заменить Шаптала своим братом Люсьеном и не был расположен пожертвовать шансом для достижения цели за счет Терезы. Поэтому однажды вечером он пригласил ее в свои покои, когда в самом деле совещался со своим министром внутренних дел, и подстроил все так, чтобы несчастный Шаптал услышал имя своей миловидной подруги в тот момент, когда объявили о ее приходе.

Министру, очевидно, было очень трудно скрыть свое удивление и бешенство. Однако он справился с собой и, торопливо извинившись, покинул Тюильри, кипя от возмущения. Едва вернувшись домой, он тут же написал прошение об отставке, чего и хотел добиться от него Наполеон.

Эта небольшая трагикомедия дорого стоила не только Терезе, которая сразу же лишилась богатого любовника, но и Наполеону, приобретшему таким образом сразу двух смертельных врагов.

До этого момента Шаптал входил в число восторженных бонапартистов. Он играл важную закулисную роль, готовя страну к взятию власти Наполеоном, а во времена консулата принимал двух наиболее важных гостей — короля и королеву этрусков — на впечатляющем торжестве, устроенном в его собственном саду.

Расставшись с красивой Терезой, он продолжал служить империи, но делал это скрепя сердце, наблюдая за своим соперником, как дикий старый ястреб. Когда на имперском фасаде стали появляться трещины, он не медлил и присоединил свой голос к хору других критиков. После возвращения императора из гибельной русской кампании именно Шаптал пустил в обиход изречение о том, что «половина клеток в мозгу Наполеона не являются больше здоровыми!».

Собственная месть Терезы была в равной степени характерной, но последовала гораздо быстрее. Ее остроумный саркастический язычок представлял собой идеальное орудие для нападения, и год за годом она молола им весело и безжалостно, чтобы принизить и злобно высмеять человека, который лишил ее покровительства потворствовавшего ей любовника.

Когда в 1807 году в Тильзите был подписан мир между Наполеоном и русским царем, она, предвосхитив поступок своей соотечественницы Жоржины, ускользнула в Санкт-Петербург. Здесь она потешала русское общество, пересказывая последние парижские анекдоты об императоре. Она добилась большого социального успеха, часто вызывала смешки у русских аристократов в адрес Наполеона.

Он со своей стороны внимательно следил за ней, так как хорошо знал, что она клевещет на него. В следующий раз, когда он встретился с царем в Эрфурте, он нанес ответный удар, рассказав в равной мере сочные истории о мадемуазель Бургуа, а после предупредил царя, что она опасная и ненадежная женщина.

Тереза, открыто радуясь падению Наполеона, продемонстрировала большую преданность Бурбонам и продолжала делать это, когда Наполеон бежал с Эльбы и вернулся на родину для своих последних ста дней.

Она не добилась очень многого своей показной демонстрацией, так как Бурбоны не отличались чувством признательности.

В годы, последовавшие за высылкой Наполеона, о ней как об актрисе говорили гораздо меньше, чем о нераскаявшейся бонапартистке мадемуазель Жорж.

Тереза ушла со сцены в возрасте сорока восьми лет и умерла спустя четыре года. Как и некоторые мужчины и женщины, обретшие славу в