Стефан Газел - Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней Страница 33

– Давай, пошевеливайся, у меня возникла одна идея.

Мы оставили рюкзаки на платформе и как можно незаметнее проскользнули вниз, на буфер. Поезд, по-видимому, шел под уклон, и сцепление провисло. Повозившись несколько минут, я расцепил платформы. Расстояние между платформами увеличивалось, и хвостовая часть состава вместе с последним вагоном, в котором находилась охрана, постепенно замедляла ход.

– Готов? – спросил я Сташека.

– Я не буду прыгать! – заявил он. – Ты что, не видишь, какая скорость?

Мы оказались в ловушке. Поезд, потеряв часть вагонов, явно набирал скорость.

Так прошло несколько минут, и вдруг мы почувствовали торможение. Немцы заметили, что потеряли несколько вагонов.

– Готов?

– Готов! – закричал Сташек.

Конечно, намного проще и безопаснее прыгать с последнего вагона: меньше вероятность попасть под колеса.

Я прыгнул первым и покатился по снегу. Сташек приземлился несколькими секундами позже. Мы вскочили и побежали в лес. За спиной слышался визг тормозов; поезд снижал скорость.

Пробежав несколько сотен метров, мы остановились перевести дыхание.

– Они легко обнаружат нас по следам и будут преследовать, – сказал Сташек. – Надо идти вперед.

– Ну что ж. Тогда в путь!

Мы понимали, что находимся неподалеку от Санока, но где именно, не знали. Однако нам не хотелось останавливаться и искать место по карте. Начинало темнеть, и это давало нам определенное преимущество, но вот следы на снегу... Неожиданно мы вышли на хорошо утрамбованную дорогу, которая через пару миль привела нас к небольшой деревушке. Уже совсем стемнело, и на небе высыпали звезды. Подмораживало. Сейчас мы думали только о том, как бы переночевать в тепле. В одном из домов горел свет, и мы осторожно постучали в дверь. Сначала никто не отреагировал на наш стук, но после небольшой паузы дверь открыла девушка. Войдя в дом, мы увидели пожилую крестьянку и двух девушек, очевидно ее дочерей. Мы хотели представиться, но хозяйка дома прервала нас:

– Не трудитесь, мы все знаем. Вы бежите за границу. До вас тут уже были другие.

– Вам повезло, что вы зашли к нам, – сказала одна из девушек. – В деревне в основном живут украинцы, а они теперь работают на немцев. Им платят за каждого пойманного поляка.

– Правда, они зачастую сами убивают беглецов, – добавила ее сестра.

– Но почему?

– Немцы пообещали им, что Украина будет независимой, а эти дураки поверили.

Нас накормили горячим ужином и объяснили, как лучше всего добраться до венгерской границы. Путь предстоял трудный. Мы находились в предгорьях Карпат. Граница простиралась по горному хребту, постепенно повышавшемуся к югу. Проще всего было идти вдоль реки Сан, но как раз в долине жили украинцы, которые охотились на любителей пересечь границу. Второй путь был намного сложнее. Надо было идти по компасу по пересеченной местности, по лесам. По крайней мере, два дня пробираться по снегу, карабкаться на вершины, прятаться от немецких и русских патрулей; германо-советская демаркационная линия проходила по долине реки Сан. Кроме того, существовала опасность столкнуться с волками. Зимой стаи волков спускались с гор и нападали на людей и скот.

Получив исчерпывающую информацию, мы только собрались уходить, как девушки принесли нам две пары лыж.

– Это лыжи братьев. Они не вернулись с войны. В горах глубокий снег, и лыжи вам очень пригодятся.

Глава 11

К утру навалило много снега и стало заметно холоднее. Мы двигались к лесу, оставляя за собой два лентообразных следа. Снизу из долины доносились звуки просыпающейся деревни: пропели утреннюю побудку петухи, лениво залаяли собаки. Долина жила обычной жизнью, а перед нами вырастала мрачная стена леса, дальний край которого терялся в предрассветном сумраке.

Мы зашли в лес и остановились.

– Да, похоже, я теряю спортивную форму, – сказал Сташек, вытирая пот с лица.

– До границы мы будем все время идти вверх. Смотри, ворона летит.

– Какая жалость, что мы не вороны, – вздохнул Сташек и, кивнув на дома, оставшиеся в заснеженной долине, добавил: – Какая мирная картина!

Я не мог говорить. Внезапно перехватило горло. С полной очевидностью я, наконец, осознал, что добровольно покидаю родину и, может, никогда уже сюда не вернусь, не увижу родных и друзей. Я могу умереть под чужим небом. Мои чувства в тот момент нельзя было описать простыми словами. Слишком сильны были охватившие меня эмоции, чтобы ими можно было поделиться даже с близкими друзьями, окажись они сейчас рядом.

Я молчал. Думаю, Сташек и не ждал от меня ответа. Мощные кроны деревьев заслоняли землю от снега, поэтому мы сняли лыжи и двинулись в глубь леса. Несколько миль мы шли с лыжами на плечах по мягкому ковру из сосновых иголок, лишь слегка припорошенному снегом, изредка сверяя свой путь по компасу.

Около полудня мы вышли из леса и устроили небольшой привал, перекусив хлебом с сыром и колбасой. Затем стали на лыжи и заскользили по полю вдоль реки Сан, но на достаточно безопасном расстоянии от деревень и отдельно стоящих домов.

Что не давало нам покоя, так это следы, которые мы оставляли на снегу. На наше счастье, днем поднялся ветер, нагнавший снеговые облака. Пошел снег. Сначала с неба падали редкие снежинки, но вскоре повалил густой снег. Под деревьями выросли сугробы. Видимость резко ухудшилась. Теперь мы не боялись быть увиденными, но зато возникли трудности с передвижением. Мы не могли позволить себе все время останавливаться и сверять маршрут по карте. Чтобы не ходить по кругу, я «руководил» движением, держа компас в руке.

Метель не утихала, и мы крайне медленно двигались вперед. Иногда нам приходилось обходить слишком глубокий овраг, и на это тоже уходило много времени. Я часто спотыкался и падал, поскольку не отрывал глаз от компаса. В какой-то момент я слишком сильно дернул за шнурок, на котором висел компас, и он провалился в глубокий снег. Мы потратили больше часа в поисках пропажи. В результате нам пришлось смириться с потерей.

Начинало темнеть, и мы решили, что должны были пройти примерно половину расстояния до границы. Не было смысла возвращаться в деревню за новым компасом. Да и в темноте мы бы не нашли обратной дороги. По этой же причине не было никакого смысла идти вперед, тем более что мы страшно устали.

– Мы не можем ночевать в снегу! – стараясь перекричать шум ветра, проорал Сташек. – Мы просто замерзнем и умрем. Давай попытаемся найти деревню.

– Чтобы нас схватили украинцы? – закричал я в ответ. – Предпочитаю идти вперед.

– Надо постараться не попасться им на глаза. Мы найдем сарай, зароемся в сено и отогреемся. Мы не сможем пережить эту ночь на снегу!