Анатоль Костенко - ЛЕСЯ УКРАИНКА Страница 33

Леся Украинка понимала, что ее предшественники-поэты пели так, как требовало их время, и что не стоит вторить им. Надо найти свой голос, вести свою мелодию — в унисон ритму сегодняшнего и завтрашнего дня. Шевченко жил и творил в эпоху крепостничества и всю мощь своего таланта обратил против наибольшего зла — против рабства и деспотического самодержавия. Все надежды поэт возлагал на революционное крестьянство. Теперь, на исходе XIX века, ситуация изменилась. Крепостного права давно уж нет, однако жизнь народа не улучшилась, невзгоды и обнищание простых людей приобретают ужасающие размеры. Часть крестьян превратилась в промышленных рабочих. Родился новый, самый революционный класс — пролетариат.

Молодая поэтесса еще не осознавала значение, не представляла роль каждого из этих классов в грядущей освободительной борьбе. Видимо, она догадывалась, что в лице рабочего класса появилась новая, более могущественная сила, чем крестьянство. Это ощущение отразилось в поэзии мотивом надежды, пусть еще не совсем определенной и целенаправленной, но звонкой, радостной. Силы борцов растут — их питает обновленный неисчерпаемый источник. Борцов не страшит «глубокая ночь»:

Огни предрассветные, солнце пророча,Прорезали тьму этой ночи.Еще не вставала заря —Они уже блещут, горя,Их люд зажигает рабочий!

Аллегорические образы стихотворения воссоздавали гнетущую картину действительности. Действительности, с которой невозможно больше мириться. И далее следует полный пафоса боевой призыв:

Вставайте, живые, в ком дума восстала!Пора для работы настала!Гони предрассветную сонь,Зажги предрассветный огонь,Покуда заря не взыграла.

В этом призыве — та новизна, та притягательная сила, которая пробуждала общественное мнение и так высоко вознесла этот первый сборничек стихов Леси Украинки.

Вдохновенное слово поэтессы было услышано в стране, оно оказало воздействие на умы и сердца людей. О том, какое впечатление производили «Предрассветные огни» на современников Леси, в частности на молодежь, рассказывает токарь киевского «Южнорусского машиностроительного завода» (ныне «Ленинская кузница») Прохор Коваленко. В девятнадцатилетнем возрасте за распространение революционных прокламаций он был арестован и брошен в тюрьму. Там он оказался в одной камере с молодым рабочим-печатником Сергеем Лапшиным. Их быстрому сближению и дружбе благоприятствовало то, что оба любили художественную литературу, увлекались поэзией. Как-то Сергей Лапшин прочел по памяти стихотворение неизвестного им автора «Предрассветные огни». По душе пришлось это стихотворение Прохору. Молодым рабочим импонировало, что, по мнению автора, именно они, рабочие, призваны зажечь предрассветный огонь среди глухой ночи царского самодержавия, разбередить мысль тех, кто не осознал еще необходимости борьбы, и придать смелости тем, кто пока еще не решается вступать в эту борьбу.

«Это стихотворение было для нас, молодых, не только оружием агитации, — оно помогло нам в известной степени осознать свою роль и назначение в жизни. Выучив новое стихотворение, я с большим увлечением наряду с «Железной дорогой» и «У парадного подъезда» Некрасова читал его товарищам по камере, а также крестьянам, которые отбывали здесь наказание за различные «проступки». Тюремная администрация охотно использовала крестьян на огородных работах, а мы — политические заключенные, — чтобы продлить пребывание на воздухе, добровольно вызывались помогать им и, естественно, не упускали случая для пропагандистской работы: устраивали «концерты», пели революционные песни, читали стихи.

Помнится, как-то после одного из «концертов», где я прочел «Предрассветные огни», ко мне подошел старик крестьянин:

— Эх… Правду говоришь, сынок, темная ночь! До того темная, что кто его знает, наступит ли когда-нибудь тот рассвет…

А я отвечаю:

— Наступит, отец, наступит! Перед рассветом всегда темнеет. Образованные люди уже видят, потому и пишут об этом. Вот другой писатель — Короленко — говорит? «На святой Руси петухи поют. Скоро будет день на святой Руси!..»

— Дай-то бог! — вздохнул старик. — Но вряд ли удастся дожить до этого дня… Вы, молодые, может, и дождетесь, а я вряд ли…»

Выйдя на свободу, Коваленко с огромным трудом разыскал сборник «На крыльях песен». Прочитал его, задумался. Только теперь он понял, что существует современная украинская литература, а до сих пор считал, что был один лишь гениальный Тарас Шевченко с его знаменитым «Кобзарем».

Об огромной популярности «Предрассветных огней» в среде рабочего класса свидетельствует и тот факт, что большевистская «Правда», воздавая должное поэзии Леси Украинки, в 1913 году опубликовала именно это стихотворение.

В этом первом сборнике ярко отразилась идейная эволюция поэтессы, созревание высокого поэтического таланта — от детских стихов к органическому единству мысли и чувства.

Если определять место сборника «На крыльях песен» в украинской поэзии того времени, необходимо решительно подчеркнуть его новаторство. В самом деле, ни творчество Михаила Старинного или Якова Щеголева, Александра Конисского или Олены Пчилки не могло сравниться со стихами Леси. Современников прежде всего поразил огромной силы пафос гражданственности, который, словно свежий весенний ветер, ворвался в поэзию, «Поэтическая красота, — писал Иван Франко, — это не только красота поэтической формы, не нагромождение каких-то якобы эстетических и красивых образов, не комбинация громких слов. Все эти компоненты только тогда создают подлинную красоту, когда являются частями высшего целого — духовной красоты, идейной гармонии». Гармония, целостность идейности и художественности, осмысление глубин и тончайших движений человеческой Души — это как раз и характерно для поэтического почерка Леси Украинки.

В лучших стихотворениях сборника «На крыльях песен», если сравнивать их с поэзией Лесиных современников, бросается в глаза богатство лирических жанров, разнообразие строфики, рифмования, размеров, богатство интонации, словесной образности».

Первый и наиболее проницательный критик творчества Леси Иван Франко, который внимательно следил за ее ростом, так определил идейную эволюцию поэтессы; «…расширяется ее мировоззрение, становится глубже понимание жизни и ее антагонизмов… Она исподволь достигает того, что может вкладывать в песню самые тяжелые, горестные рыдания и этой песней не будить в сердца! отчаяния и неверия, — ибо у нее самой в душе горит могучее пламя любви к людям, к родному краю и широким человеческим идеалам, светится сильная вера в лучшее будущее».