Антон Вильгоцкий - Кто такая Айн Рэнд? Страница 34

Премьера спектакля «Непокоренные» состоялась 13 февраля 1940, на три недели позже, чем изначально было объявлено. На первом показе зал был битком набит знаменитостями из мира театра и кино, одетыми в смокинги, вечерние платья и меха. Но уже очень скоро стало ясно, что судьба этой постановки предрешена. Критики были безжалостны. Консервативная Herald Tribune, которая в свое время рукоплескала роману, назвала спектакль «одним из крупнейших провалов сезона», отмечая его крайнюю неуклюжесть, которая даже вводит публику в заблуждение относительно того, не является ли происходящее на сцене коммунистической пропагандой. New York Times сетовала, что постановка не слишком глубоко затрагивает проблему индивидуальных прав человека – а на этом поле, отмечал рецензент, «было бы, где развернуться». Легко себе представить бессильный гнев и уныние, охватившие Рэнд после такого унижения. Следующие два дня она, рыдая, пролежала в постели.

Спектакль был снят с репертуара всего через пять дней после премьеры. Рэнд не заработала на нем денег, на которые можно было бы прожить. Этот провал причинил дополнительный ущерб ее репутации литератора. А главная газета страны обвиняла ее в том, что она небрежно отнеслась к посланию, которое хотела донести, и в которое все сильнее верила с каждым днем: нужно защищать права личности от угроз со стороны большинства, толпы, коллектива, церкви и государства.

Восемнадцатого февраля, после того, как спектакль «Непокоренные» был показан в последний раз, Рэнд продолжила работу над «Источником». По неизвестным причинам она снова отложила рукопись в мае, за месяц до наступления второго – и на этот раз последнего дедлайна, определенного ей издательством. Вероятно, от неудач у нее просто на какое-то время опустились руки. Однажды вечером она «почувствовала столь глубокое негодование по поводу сложившегося положения вещей, что показалось, будто я никогда не смогу снова вернуть себе энергию, нужную для того, чтобы сделать шаг навстречу тому положению дел, которым оно должно быть». Следом в ее дневнике написано: «Фрэнк говорил со мной несколько часов подряд в ту ночь. Он убедил меня, что нельзя сдаваться, оставляя мир тем, кого я презираю. Той ночью я сказала Фрэнку, что посвящу «Источник» ему – потому что он спас эту книгу».

Известно, что в 1938 году Рэнд написала письмо Александру Керенскому – скандально известному бывшему российскому премьер-министру, проживавшему в изгнании, то в Париже, то в Нью-Йорке. Позднее она всей душой возненавидит его за публичную поддержку Сталина, выказанную им во время нацистского вторжения в СССР. А тогда она отправила Керенскому экземпляр романа «Мы – живые», выражая надежду, что он найдет эту книгу достойным изображением его родины в переломный момент. Теперь, в середине 1940, она решила предпринять прямые политические действия, чтобы предотвратить подобную катастрофу в решающий момент истории приютившей ее страны. В июле 1940 Франклин Делано Рузвельт выиграл номинацию Демократической партии на беспрецедентный третий срок, нарушив не прерывавшуюся ранее традицию, согласно которой американские президенты должны работать на своем посту не более двух сроков подряд. Несколько недель спустя республиканцы выдвинули ему в противовес кандидатуру Уэнделла Уилки, и Рэнд всецело поддержала его, сделавшись добровольным агитатором республиканской партии.

Консерваторы в конце 30-х годов видели в Рузвельте безумца, предателя своего класса и подстрекателя к войне, втягивающего страну во Вторую мировую. Приписывали ему и еще более скверные качества. Вряд ли возможно адекватно передать, насколько сильно его ненавидели. Многие из правых голосовали за него в 1932, когда он показался им консервативным в своей финансовой политике и дружественным по отношению к бизнесу. Тогда Рузвельт объявил о необходимости принятия чрезвычайных мер, направленных на то, чтобы вытащить нацию из кризиса Великой депрессии. Он предложил ввести новые широкие президентские полномочия, превратив экономику из минимально регулируемой системы в регулируемую на государственном уровне – что его противники восприняли как попытку ввести в Америке социализм европейского образца. Рузвельт выполнил свое обещание по отмене сухого закона, но – к ярости некоторых бизнесменов и политиков правого крыла и облегчению множества безработных и рабочих людей – он также ввел минимальную почасовую оплату труда, гарантировал профосоюзам право на ведение коллективных переговоров, создал службу социального обеспечения, ввел пособие по безработице и подписал еще 550 различных указов, регулирующих различные направления экономической деятельности (все это Рэнд впоследствии спародировала в романе «Атлант расправил плечи»). Наибольшие опасения, с точки зрения Айн Рэнд, внушал тот факт, что Рузвельт запретил частную собственность на золото и монополизировал право владеть драгоценным металлом в руках американского правительства. Точно так же – чтобы увеличить вес государственной валюты – поступили большевики в годы ее юности, а также нацисты, пришедшие к власти в Германии. Рэнд полагала, что одной из целей подобных действий является перераспределение собственности – от богатых к бедным. С ее точки зрения, становление социально ориентированного государства с управляемой экономикой здорово отдавало фашизмом.

Глава 12

Политические игры

По мере того, как Рэнд планировала и прорабатывала «Источник», ее неприязнь по отношению к Рузвельту продолжала расти. Для большинства американцев Рузвельт был героем, патриархальной фигурой – он прогнал их страхи и сгладил наиболее острые углы экономического кризиса. Он, бесспорно, являлся самым популярным политиком десятилетия – если не всего века. Но ряд политических обозревателей все больше склонялся к тому, чтобы оценивать его деятельность, скорее, в негативном ключе. Критика звучала с разных сторон. Приверженцам традиционной доктрины невмешательства в финансовую жизнь страны Рузвельт казался безрассудным в своих неуклюжих попытках выправить экономику силой государственной власти. Для своих оппонентов он был настоящим диктатором, опрометчиво поправшим Конституцию, отдав в ведение правительства такие направления человеческой деятельности, как бизнес, право и сельское хозяйство. Как и некоторые президенты, управлявшие Соединенными Штатами до него, Рузвельт породил целую индустрию критики в свой адрес.

Айн увлеченно следила за творчеством этих критиков. Ее любимчиком оставался Менкен, работы которого изначально заинтересовали Рэнд по причине их общего интереса к философии Ницше. Теперь она стала регулярно читать основанный Менкеном журнал American Mercury, впитывая его растущее подозрение по отношению к Рузвельту. Также ей были близки идеи Альберта Джея Нока, журнального редактора и эссеиста, написавшего книгу «Наш враг государство». Нок и Менкен входили в число первых людей, называвших себя «либертарианцами» – это определение было введено, чтобы подчеркнуть свою верность идеалам индивидуализма, после того, как Рузвельт прибрал к рукам термин «либерал». Либертарианцы были немногочисленны, но некоторые из них занимали выдающееся положение в обществе. Широкий резонанс вызывали критические выпады в адрес Рузвельта, сделанные Изабель Патерсон, колумнисткой еженедельного книжного обозрения New York Herald Tribune. Ее публикации Рэнд тоже регулярно читала.