Антон Вильгоцкий - Кто такая Айн Рэнд? Страница 35

Айн увлеченно следила за творчеством этих критиков. Ее любимчиком оставался Менкен, работы которого изначально заинтересовали Рэнд по причине их общего интереса к философии Ницше. Теперь она стала регулярно читать основанный Менкеном журнал American Mercury, впитывая его растущее подозрение по отношению к Рузвельту. Также ей были близки идеи Альберта Джея Нока, журнального редактора и эссеиста, написавшего книгу «Наш враг государство». Нок и Менкен входили в число первых людей, называвших себя «либертарианцами» – это определение было введено, чтобы подчеркнуть свою верность идеалам индивидуализма, после того, как Рузвельт прибрал к рукам термин «либерал». Либертарианцы были немногочисленны, но некоторые из них занимали выдающееся положение в обществе. Широкий резонанс вызывали критические выпады в адрес Рузвельта, сделанные Изабель Патерсон, колумнисткой еженедельного книжного обозрения New York Herald Tribune. Ее публикации Рэнд тоже регулярно читала.

В 1937 к растущему хору противников политики Рузвельта зазвучал и ее собственный голос. Рэнд отправила в редакцию New York Herald Tribune гневное письмо, ставшее ответом на предложение Рузвельта ввести в состав Верховного суда несколько дополнительных судей. «Ни одна тирания в истории никогда не устанавливалась в течение одной ночи», – предупреждала она. Рэнд напоминала о недавних примерах из истории России и Германии, после чего задавала вопрос: «Если мистер Рузвельт уполномочен принимать собственные законы и имеет своих людей на нужных местах – что в силах помешать ему принимать такие законы, какие заблагорассудится?». Решением, которое она предлагала, был активизм. «Должен быть создан комитет, который позволил бы направлять и централизовать активность всех тех, кто хочет присоединиться к протесту», – заявляла она. Ее письмо призывало читателей незамедлительно писать в Конгресс, если они не хотят потерять свои жизни и имущество. Заканчивалось оно отсылкой к ее любимому роману Синклера Льюиса: «Вы полагаете, «у нас это невозможно»? Что ж, это уже происходит!». Это письмо не было опубликовано, но более известные обозреватели разделяли его основные настроения. Законопроект Рузвельта, о котором шла речь в письме Рэнд, был впоследствии в пух и прах разгромлен Конгрессом, что придало смелости оппозиции президента. Влиятельный колумнист Уолтер Липпман стал еще одним критиком Рузвельта, отпуская колкости в его адрес в своих колонках в национальной прессе. В 1938 техасский конгрессмен Мартин Дайс начал расследование, целью которого было выявить проникших в американское правительство коммунистов. По итогам его был выпущен список, включавший имена более чем пятисот сотрудников правительства, которые также принадлежали к коммунистическим группировкам. Целью этого хода было провести границу между коммунистами, социалистами и либералами, приверженными Новому курсу.

Тем не менее, представлялось почти невозможным создать какую-либо по-настоящему эффективную оппозицию популярному президенту. Будучи сам богатым человеком, Рузвельт поднаторел в искусстве выставлять своих оппонентов марионетками капитала. Зачастую ему даже не приходилось пускать в ход риторику – например, одна из антирузвельтовских группировок, так называемая Лига Свободы, на самом деле спонсировалась влиятельными бизнесменами, желающими получить контроль над правительством. Более того, некоторые ее участники открыто восхищались Муссолини и не возражали против установления диктатуры также и в США. Сопутствовавшая организации скандальная слава привела к тому, что Лига Свободы прекратила свое существование спустя всего шесть лет после того, как была создана, а именно – в 1940 году.

В том же году Рэнд попала под влияние Уэнделла Уилки. Он был выдвинут кандидатом в президенты от республиканской партии, получив горячую поддержку на национальном партийном съезде. Ранее он получил широкую известность в качестве председателя компании C&S (Commonwealth and Southern). Эта энергетическая компания выступала против предложенного Рузвельтом плана по охране и разработке ресурсов долины реки Теннеси и ее притоков. План предполагал масштабную электрификацию погруженных во мрак городов Теннеси, северной Алабамы и Миссисипи – областей, обделенных благами цивилизации. Решение, предложенное Рузвельтом, заключалось в создании находящихся в государственном ведении энергетических компаний, которые занялись бы поставками доступного электричества, чтобы у граждан, которые не были охвачены индустрией частных электрических сетей, тоже появилась возможность хранить свои запасы продуктов в холодильниках и слушать радио. В порядке выполнения этого плана предполагалось обязать частные компании продать свои активы вновь образованным государственным. Это было прямое вторжение правительства в дела частных собственников, что заставляло кровь Айн Рэнд кипеть от гнева.

Как председатель – и бывший корпоративный юрист C&S, одной из крупных компаний, попавших под прицел реформы Рузвельта, Уилки выступал против правительственного плана. В конечном итоге его попытки оказались безуспешными – и после того, как законопроект Рузвельта был одобрен, созданное для его реализации Управление ресурсами бассейна реки Теннеси принялось скупать частные холдинги и снижать цены на электроэнергию для домовладельцев. Уилки прославился в качестве непримиримого противника политики Рузвельта, и это не могло не привлечь внимание Рэнд.

Летом 1940 Уилки сумел на некоторое время набрать достаточную популярность в республиканских кругах, чтобы его выдвинули кандидатом на президентский пост. Его сильнее всего поддерживали космополитичные республиканцы Восточного побережья, ценившие деловой опыт Уилки и его прогрессивную открытость для участия в делах мирового масштаба. Сплотившись вокруг Уилки, они предпочли закрыть глаза на тот факт, что еще год назад человек, которому они доверяют право изъявлять их волю на государственном уровне, являлся зарегистрированным демократом. Но старую гвардию республиканской партии, ее изоляционистское крыло, это возмущало. Эти люди видели в Уилки инструмент восточных финансовых интересов, который втянет Америку в европейскую войну. Республиканцы лишь ненадолго сплотились вокруг него, будучи одержимы идеей поскорее победить Рузвельта.

Однако, пускай в некоторых вопросах он и проявлял настоящую гениальность, все же, не шел ни в какое сравнение с таким матерым волком как Рузвельт, поскольку был безнадежно неопытен в масштабах большой политики. Ему недоставало того «инстинкта убийцы», который был необходим, чтобы столкнуть с пьедестала идущего на третий срок действующего президента. По-настоящему обеспокоенный событиями в Европе, он не стал выступать против ленд-лиза и таким образом лишился единственного пункта, в котором мог бы вступить в конфронтацию с Рузвельтом и показать, что он действительно «против». Покуда Уилки лихорадочно искал другую точку опоры, Рузвельт размазал его по доске, привычно выставив в глазах общественности служителем интересов большого бизнеса и кланов богачей.