Алла Сурикова - Любовь со второго взгляда Страница 35

Дело уже к ночи. Стемнело. Подъезжаем к аэропортовской гостинице, стучимся в дверь его номера. Игорь видит меня и становится таким счастливым, забывает обо всех своих обидах: «Я так переживаю. Но я не мог иначе… Но я так переживаю. Я переживаю уже вторую бутылку водки». Мы купили еще водки и поехали «переживать» обратно. По дороге я почувствовала: водитель засыпает. Пришлось остановиться до утра — иначе заснет за рулем и не будет ни Кваши, ни меня, ни кино.

Так мы спасли ситуацию и репутацию. «Разведка» сработала — в лице жены и редактора, — и мы вернули Игоря в картину. На следующий день объявили выходной, работать было невозможно — всю ночь проездили.

Одноглазого ковбоя — героя Лени Ярмольника

— вряд ли кто вспомнит по имени. Изначально в сценарии у него была только одна фраза, и Ярмольник не очень хотел сниматься. Его герой Мартин, любитель выпить и подраться, должен был произнести: «Сдается мне, что это была комедия!» — после демонстрации фильма «Политый поливальщик», — и все.

Но Леня очень талантливый комедийный актер, ломающий любые сценарные рамки эпизодов. Если ему дать экранное время, он все равно прорвется и из одной реплики сделает целую роль. Он буквально фонтанировал всякими смешными «фенечками». И хотя в сложных трюках, как и все актеры, участвовал только в заключительной части — в «приходе» — выдумщиком был замечательным.

Это он придумал гэг с носовым платком — в изрядно пьяном виде ковбой не может попасть рукой в карман, чтоб положить белый носовой платок. Другая «фенечка» — по столу скользят стаканчики, щедро посылаемые ему навстречу, а он все никак не может поймать и выпить. История с ногами — тоже Ленина находка. Трюк такой: за столом сидит Саша Иншаков, закинув ноги на стол, следующий кадр — Саша встает и уходит, а ноги остаются лежать, оказывается, ноги были — Ярмольника. Дар придумщика — бесценный дар. Мне кажется, что телевидение не в полной мере использует Ленин комедийный талант или, может быть, Леня не в полной мере использует телевидение. Но, как говорится, не нравится — не смотри. Я и не смотрю. А он сейчас и не показывает…

Вообще звездная команда была удивительная. Вождя индейцев должен был играть Фрунзик Мкртчян, но в это время он запустился как режиссер с картиной «На дне», которую снимал в горах Армении. Он не смог спуститься с гор. Тогда Андрей Александрович Миронов помог мне разыскать в других горах — Уральских — Спартака Мишулина. Чтобы сыграть вождя, Спартак, можно сказать, свернул эти горы.

Трудности возникли и с поиском актера на роль гробовщика, местного философа и первого кинокритика Санта-Каролины. Я планировала на эту роль Армена Джигарханяна. Он дал согласие сниматься, но… не приехал. Я не затаивала обид. Значит — не смог. Но и я, к сожалению, не могла остановить весь процесс, чтобы дождаться его. В результате был приглашен на роль гробовщика-критика Лев Дуров. Я давно мечтала с ним поработать, но все не находилось подходящей роли.

Негодяя-растлителя Секонда сыграл интеллигентнейший Альберт Филозов.

Даже в самых крошечных ролях и эпизодах снимались звезды: Михаил Светин — аптекарь, Олег Анофриев — тапер в салуне, Борис Брондуков — ковбой, возмутитель спокойствия, Наташа Фатеева — жена индейского вождя, Галина Польских с Семеном Фарадой — супружеская пара, Наталия Крачковская — мексиканская девушка Кончита, наперсница Дианы (она предлагала нам использовать на крупном плане свой бюст вместо бюста героини), и еще многие другие замечательные… Так что «звезда с звездою говорила» буквально каждый день.

Существует заблуждение, что со звездами работать сложно, они-де очень капризны, требовательны не только в творческом, но и в бытовом плане. Но это совсем не так. И даже более того… Как бы мы выкручивались без наших замечательных звезд в условиях тотального дефицита, когда были перебои даже с бензином?! Обычно мы делали так: подъезжали всей колонной к бензозаправке, звезду вперед — и девушки-заправщицы были «готовы на все».

Для того чтобы получилась комедия, нужен мешок юмора. С этим у всех наших актеров был ПОЛНЫЙ порядок. Чтобы комедия получилась лирической, нужен километр любви. Тут нас хлебом не корми — дай главным героям хотя бы посмотреть в глаза друг другу. Чтобы кино было музыкальным — нужны в титрах Геннадий Гладков и Юлий Ким. И это уже знак качества. Но чтобы это был еще и вестерн, нужно всего-ничего — Дикий Запад: лошади, драки, кольты, салуны, перья и т. д.

Этого в запасе не было. Не только у нас, но и в богатых реквизиторских цехах «Мосфильма». Мы собирали Дикий Запад по крупицам, отсмотрели кучу вестернов. Что нам нужно, мы уже знали. Оставалось выяснить, где это взять. В отечественном кино вестернов давненько не бывало. Самое близкое, где можно было что-то ухватить, — у соседей по лагерю, на чешской студии «Бар-рандов-фильм». И чехи дали нам несколько ковбойских седел, пару комплектов сбруй и кое-что по мелочи. Мы рвались к кольтам. Но чехи держались до последнего — оружия не отдали: «Самим надо».

Костюмы, шляпы сшили на «Мосфильме». Перья для индейцев нам привезли из Крыма (думаю, общипали крымских орлов), и Света Башлыкова, художник по костюмам, их красила специально для головных уборов и даже сделала дубликат перьевой короны вождя. В фильме есть эпизод, где Олег Табаков (бармен Мак-Кью) стрижет перья с головы Вождя, они мешают ему смотреть кино. Эпизод короткий, а работа у художника трудоемкая. Сперва подогнать перышко к перышку, потом подрезать, чтоб Табакову удобно было их стричь ножницами (они же орлиные, крепкие). Если у актера чего не вышло, или у оператора застопорилось, или вредный режиссер просто по собственной режиссерской прихоти попросит сделать дубль — надо надеть новую корону из перьев и повторить съемку, а значит, у нее перья должны быть наготове.

Дикий Запад — американский городок Санта-Каролину с банком, салуном, аптекой, пустыней и кактусами — построил в Крыму, под Феодосией художник Женя Маркович.

Еще до съемок декорация, только что выстроенная в узком коридоре Тихой бухты, стала заваливаться от ветра. Хотя выглядела она внешне как настоящий городок, все-таки это была декорация — ее передние стены сзади подпирали балки. Выбранное нами для съемок красивое место, как оказалось, имело удивительное свойство — любой ветер усиливался здесь в десять раз, и создавался эффект трубы-вытяжки. Столбы, которые должны были удерживать конструкции, вкопали почему-то неглубоко. И вот у меня на глазах рушится город моей мечты — моя Санта-Каролина. Я схватила что-то типа лопаты и бросилась его спасать. Потом я поняла, что одна не справлюсь. Села и заплакала. Был яркий солнечный день. До съемок оставалось три дня. Два здоровых молодца из основного неактерского состава съемочной группы сидели неподалеку на берегу моря и играли в карты. И не поднялись… И продолжали играть… Но мне на помощь пришли каскадеры. Под сильными порывами шквального ветра они вкопали столбы. И город выстоял. С тех пор я нежно люблю людей, которые называются верным словом «каскадер».