Александр Гусев - Эльбрус в огне Страница 35

У звонкого ручья все четверо, как по команде, бросились на траву и долго молча смотрели в постепенно проясняющееся небо, которого уже и не чаяли больше увидеть. Да так и заснули на альпийском лугу среди цветов, согретые ласковым солнышком...

* * *

И опять я подумал: "Где вы сейчас, мои друзья-альпинисты? Как мне не хватает вас здесь в трудную минуту..."

Я не жалуюсь, дорогой читатель. Рядом со мной находились надежные боевые друзья. Но если здесь, в горах, я был опорой для них, то и мне в трудную минуту хотелось иногда на кого-нибудь опереться, получить дельный совет... Как не хватало мне тогда могучего Василия Андрюшко, с которым мы благополучно прошли через столько опасностей в горах! Как нужны были бы здесь великий оптимист Саша Чудайкин и ловкий, как дикая кошка, скалолаз Серго Митривели, темпераментный Юра Гильгнер, спокойный и уравновешенный Саша Боровиков! Саша и Юра были моими учениками. Впервые я увлек обоих зимой в горы, когда они были еще студентами. Потом у Боровикова и Гильгнера можно было и самому кое-чему поучиться...

Недолго спали бойцы: многих разбудил холод. Пришлось будить всех, проверять состояние каждого и заставлять непрерывно двигаться - только в этом было спасение.

Соорудили из плащ-палаток нечто вроде общего покрывала и собрались все вместе, прижавшись спинами друг к другу. Бойцы закурили, а я стал рассказывать им увлекательные истории, связанные с альпинизмом. Так и скоротали остаток ночи, внимательно наблюдая, чтобы никто не заснул.

Наступал рассвет, а погода не улучшалась. Несмотря на принятые меры, пять человек в отряде обморозились, а один заболел. Судя по пульсу, у него была высокая температура. Решили немедленно отправить пострадавших с тремя здоровыми бойцами в ущелье Гвандры и заодно передали наше донесение.

Приближалось время начала наступления. Проводив больных, мы решили спуститься несколько ниже, в ущелье. Только выйдя из облаков и сориентировавшись в обстановке, мы могли определить характер дальнейших действий. Осторожно двинулись по покрытому снегом склону: опасность попасть на отвесные обрывы скал подстерегала буквально на каждом шагу. Иногда облака под нами редели. Тогда можно было заметить лес, темневший на дне ущелья. Но затем вновь наползали тучи, и нас опять окружала серая мгла. Однако шум потока из ущелья слышался все более отчетливо. Это говорило о том, что мы правильно держим путь вниз.

А время между тем подошло к шести утра. Ракету, возвещавшую о начале наступления, мы так и не увидели. На перевале было тихо. Примерно через полчаса до нас донеслись глухие выстрелы. Мы находились в тот момент уже несколько ниже перевала Нахар, в ущелье, занятом противником. Значит, это стреляли наши. С перевала им ответили, завязалась перестрелка. Мы решили попытаться создать панику в тылу гитлеровцев. Пустили в дело гранаты, бросив их вниз, в ущелье. Прогремели взрывы, а мы начали стрелять вниз и в сторону перевала из всего имевшегося оружия. В ущелье раздались одиночные выстрелы. На перевале застрекотали автоматы, но скоро все опять затихло: будто облака, плотно накрывшие горы, поглотили все звуки.

Обстановка была неясной. Спускаться в ущелье и идти на перевал было столь же рискованно, сколь и оставаться здесь еще на одну ночь - уже больше половины бойцов получили обморожения. Посовещавшись, решили вернуться в ущелье Гвандры и ждать там указаний штаба.

До намеченной цели добрались уже в темноте. Спустились в ущелье прямо к ручью, окруженному низкорослыми березами и сосенками. Погода и здесь была плохой: облака забили все ущелье, дул холодный ветер, но шел уже не снег, а дождь. И хотя мокрые сучья плохо горели в костре, мы были твердо уверены, что здесь не замерзнем. А вот есть было нечего, наши запасы иссякли.

На следующий день погода улучшилась, облака немного поднялись, открыв заваленные снегом склоны. На вершинах вздымались космами "снежные флаги". Там усилился ветер, крепчал мороз. Похолодало и в ущелье. Ожидая указаний из штаба, мы за день высушились и даже подкрепились: бойцы поймали на склоне неизвестно как оказавшуюся здесь хромую лошадь...

Связные пришли только ночью. Отряду предлагалось вернуться в распоряжение штаба дивизии. Позднее мы узнали о событиях на передовой в ущелье реки Клыч.

Рота 121-го горнострелкового полка, усиленная несколькими подразделениями из других частей, несмотря на плохую погоду, начала наступление на перевал Нахар несколько позже назначенного срока. Противник встретил наших не очень интенсивным огнем. Вскоре наступавшие услышали разрывы гранат и стрельбу за перевалом. Огонь с самого перевала ослаб, и рота, продолжая наступление, вскоре вышла на гребень, который приняла из-за плохой видимости за перевал, и обосновалась в оставленных егерями укрытиях и блиндажах. Позже выяснилось, что бойцы оказались не на перевале, а на правой ,части его седловины. Фашисты, опасаясь окружения, отступили не за перевал, а на левую часть его гребня, идущего в сторону Клухорского перевала, и прочно укрепились там. Седловина перевала с тропой оказалась нейтральной зоной.

Это положение сохранялось довольно долго. Хотя перевал Нахар и не был занят советскими частями, условия для нашего наступления стали более благоприятными: подразделения, находившиеся на гребне у перевала Нахар, могли теперь прикрыть сверху продвижение главных сил полка через теснину к перезалу Клухор.

Пока мы двигались к штабу, погода продолжала улучшаться. Но мы понимали, что это явление временное. Приближалась зима, и это заставляло задумываться о новых трудностях, которые принесут с собой метели, морозы, лавины, глубокие снега. Скоро здесь и шага не сделаешь по склонам без лыж.

Выйдя из ущелья Гвандры, мы пошли вверх вдоль реки Клыч. Штаб дивизии перебазировался и находился сейчас в районе "Южной палатки". Туда нам и предстояло добраться. Во время короткого привала бойцы привели ко мне захваченного егеря. От истощения он еле передвигал ноги и даже говорил с великим трудом. Немецкий солдат был грязен, небрит, лицо и руки покрылись струпьями. Болтавшаяся на нем форма давно превратилась в лохмотья. Мои подчиненные обнаружили этого живого мертвеца невдалеке от дороги; он лежал рядом с трупом столь же истощенного товарища. Егеря скрывались долгое время где-то выше на склонах, но недавняя непогода согнала их вниз. Из невнятных ответов пленного мы с трудом поняли, что он находился в составе разгромленного отряда автоматчиков, именно того отряда, который в конце августа окружил штаб нашей дивизии. Они с товарищем уцелели и скрылись в лесу. Так и бродили вдвоем сначала с оружием, а потом бросили его. Найти дорогу к своим им так и не удалось. Питались чем попало. Попутчик сегодня умер, а о других пленный ничего не знал. Он так ослабел, что не смог жевать кусок хлеба, который сунул ему в руку кто-то из бойцов. И только непрестанно повторял шепотом: "Аллее капут, аллее капут". Бойцы попытались посадить пленного на ишака с седлом, который неизвестно когда прибился к нам в пути. Но солдат не мог сидеть. Тогда его перекинули через седло, как вьюк, и отправили с сопровождающим в район "Южной палатки"...