Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза Страница 36

Намочив палец слюной, он прикоснулся кончиком его к соску другой груди жестом человека, пытающегося снять с него божью коровку. Лиза, для которой все это было в диковину, захрипела.

– Болезнь слишком запущена, – сказал Ной-перг. – Мы сейчас находимся накануне кризиса. Но я вас вылечу.

Он спустился вниз в зал и отвел трактирщика в сторону.

– У нее лихорадка, очень заразная, – сказал он. – Я строжайше запрещаю входить в комнату дочери. Я буду приходить к ней, поднимаясь по наружной лестнице для того, чтобы никого не встретить. Два дня я лично буду кормить ее и лечить. У меня при себе есть все нужные лекарства. Не переживайте…

Господин Фраскони поблагодарил Нойперга. Тот вскоре вновь поднялся в комнату, где Лиза, все еще возбужденная различными прикосновениями к ее телу, чувствовала, что на нее накатила теплая волна, причину которой она по своей наивности видела в том, что у нее началась лихорадка.

Лжеврач извлек из кармана баночку с мазью, сунул в нее палец и снова приступил к массажу сосков грудей.

Спустя несколько минут Лиза принялась со стоном извиваться.

– У вас именно та болезнь, от которой часто страдают девушки, затянувшие с замужеством, – сказал Нойперг. – В вашем возрасте вы должны быть замужем.

– Точно, – прошептала Лиза, охваченная непонятными ей желаниями.

– Мой долг врача вынуждает меня предложить вам то единственное лекарство, которое сможет вас излечить, – важным тоном сказал генерал. – Не чувствуете ли вы почесывания в этом месте?

И он благочестивым жестом указал, как сообщает нам автор летописи, «на то место, которое древние называли расколотым сердцем»…

– О, да! – ответила девушка с возрастающим возбуждением.

– В таком случае, – сказал Нойперг, – всякое колебание с моей стороны было бы преступлением. Я должен поступить так, как поступил бы ваш муж. Не будем никому об этом рассказывать. Это останется нашей тайной. Я делаю это для того, чтобы вас вылечить…

Вытянувшись всем телом, как струна на скрипке, Лиза согласилась.

Тогда бравый генерал положил редингот на стул, снял сапоги, взобрался на постель и с большим умением отпустил девушке первую порцию лекарства…

Целых два дня, пока господин Фраскони ставил в церкви свечки, моля бога об излечении дочери, Нойперг в полной безопасности наслаждался очаровательной Лизой, которой, судя по всему, очень понравилось это оригинальное лечение. А потом он скрылся, оставив восхищенной девушке воспоминания об очень самопожертвенном докторе…

Оказавшись перед лицом столь опытного соблазнителя, бедная Мария-Луиза, естественно, подвергалась большой опасности. Своим единственным, но очень опытным глазом Нойперг с наслаждением раздевал ее. Уверенный в своей неизбежной победе, он горделиво думал о наступлении того момента, кода он станет любовником дочери австрийского императора.

Кроме всего прочего, его очень забавляла мысль о том, что он сумеет наставить рога Наполеону. Поскольку он оставался очень молодым по своему складу характера…

Всячески стараясь завоевать расположение бывшей императрицы, генерал продолжал шпионить за ней. Он записывал все, что она говорила, фамилии ее посетителей, вплоть до выражения лица при произнесении в разговоре имени Наполеона.

20 августа он послал императору Австрии вот такой доклад:

«Название острова Эльба и имя его обитателя произносится очень редко, и сегодня у нее нет ни малейшего желания туда поехать. Но зато она испытывает горячее желание снова увидеть своего принца…

Ваше Величество может быть совершенно спокойным; со стороны прекраснейшей эрцгерцогини нет ни малейшего контакта либо тайной переписки».

Но на самом деле Марии-Луизе при помощи необычно хитрых уловок удавалось обманывать Нойперга. Она регулярно получала письма от Наполеона, отвечала на них, тайно встречалась с секретными агентами и с пылом готовила свой отъезд на остров Эльбу.

Для того чтобы полностью обезопасить себя, она даже написала своему «дорогому папочке» письмо, в котором объявила о своем скором возвращении в Вену. Увы! На другой день Нойпергу донесли о визите к ней графа Лещинского. И Нойперг незамедлительно написал в Вену:

«Три дня тому назад некий польский офицер (кажется, по фамилии Германовский), прибывший с острова Эльба, остановился в почтовой гостинице между Женевой и нами (Франжи или Аннеси) и прислал через нарочного послание императора к императрице Марии-Луизе. Я узнал об этом факте, но не смог узнать цели его визита, предположив, что он приехал из Алламана от короля Жозефа.

Ее Величество, соизволяющее ныне наградить меня своим милостивым доверием, сообщила мне, без вопроса с моей стороны, о цели визита вышеуказанного польского офицера. Император Наполеон с большим интересом справлялся у Ее Величества о ее здоровье и настойчиво приглашал ее приехать на остров Эльбу…»

На самом же деле Мария-Луиза, узнав о том, что Нойпергу стало известно о прибытии Лещинского, решила взять инициативу в свои руки и сочла нужным показать Нойпергу письмо Наполеона.

Но спустя несколько дней после этого Нойперг отправил в Вену доклад следующего содержания:

«В течение десяти дней император Наполеон прислал сюда трех человек для того, чтобы убедить императрицу в необходимости приезда к нему без всякого на то разрешения, и для того, чтобы сообщить ей о том, что ее ждет его бриг, бросивший якорь в Генуе. Императрица, решительным образом настроенная на то, чтобы отказаться от всего, что смогло бы ранить отцовское сердце Вашего Величества, категорически отказалась выслушать эти предложения, и эмиссары, среди которых находился некий польский офицер, граф Лещинский (sic), до этого путешествовавший под именем Германовского, уехали, так и не получив от нее ответа. Капитан Юро, муж дамы для чтения, носящей то же имя, уехавший на остров Эльбу, тоже прибыл сюда для того, чтобы встретиться с женой, и привез письмо от императора. Я имею все основания предположить, что письмо это было написано в резких тонах и упрекало императрицу в том, что она покинула императора в горе и оставила своего принца. Это послание произвело на императрицу очень сильное действие и сразу же сказалось на ее самочувствии. Это новое доказательство неуважительного отношения только укрепило августейшую принцессу в ее нежелании ехать к мужу. Эта поездка не произойдет без разрешения Вашего Величества, поскольку мне кажется, что Ваш гнев для нее гораздо сильнее желания быть с мужем. Поэтому-то императрица не разрешила капитану Юро вернуться на остров Эльбу, а предложила ему поехать вместе с ней и ее свитой в Вену, где, несомненно, за ним можно будет установить наблюдение».