Фернандо Морайс - Маг. Биография Паоло Коэльо Страница 36

— В некоторых случаях, например, при тяжелых, затяжных депрессиях, иного выхода просто нет, авторитетно заявлял доктор Бенжамин. — При такой патологии любая другая терапия — самообман, надувательство, паллиатив, опасное продление страданий.

В клинике Пауло давали такие огромные дозы психотропных средств, что он целые дни проводил в оглушенном состоянии, бесцельно бродя по коридорам. Хотя он никогда в жизни не пробовал наркотиков — даже марихуаны — ему четыре недели кряду скармливали препараты, предназначенные для дезинтоксикации. Неудивительно, что он был заторможен.

Поскольку мало кто знал, что Пауло поместили в лечебницу, он почти не получал весточек от друзей. Однако неожиданно Пауло посетил невольный виновник его заточения в клинике — тот приятель, что попросил у дона Педро рекомендательное письмо. Ему пришла в голову безумная идея, оставшаяся неосуществленной: организовать боевой отряд из юношей, входивших в теперь уже распавшуюся группу «Рота 15», и силой вырвать Пауло из этого страшного места. Исстрадавшейся душе Пауло становилось немного легче лишь когда в клинике появлялась его последняя пассия — Рената Сошакзевски, красивая девушка, с которой он познакомился в любительском театре. Впоследствии она стала одной из лучших бразильских актрис и прославилась под сценическим именем Рената Сорра. Пауло ласково называл ее «Ренни», «Уточка». Когда им не удавалось встретиться, Рената потихоньку пересылала ему любовные записки: «Выгляни в окно, я тут стою, хочу с тобой попрощаться», или «Передай мне в пятницу список того, что тебе нужно. Вчера я звонила, но тебя не позвали».

Когда через четыре недели Пауло выписали, он был очень слаб, но попытался извлечь хоть какой-то положительный урок из своего пребывания в аду. Вернувшись домой, он собрался с духом и продолжил дневниковые записи:

Во время этого перерыва я находился в клинике доктора Эйраса как помешанный. Я провел там 28 дней, не ходил в школу, потерял работу, а теперь оказалось, что я совершенно здоров и что не было никакой необходимости меня туда помещать. Хороши, однако, мои старики! Погубили мою карьеру, погубили учебный год, истратили столько денег, и все для того, чтобы выяснить, что я совершенно нормален. Теперь придется все начинать сначала, (Хуже всего, что в день поступления в клинику меня должны были принять на постоянную работу в газету.)

Но что ни делается, все к лучшему. Как говорил один мой сосед по этажу, «даже то, что причиняет нам вред, в конечном счете идет на пользу». Да, пользу из всего этого я извлек несомненную. Я стал более зрелым и уверенным в себе. Я лучше разобрался в своих друзьях и оценил некоторые свои идеи, которым раньше не придавал значения. Я стал взрослым.

Пауло вышел из клиники убежденным, что у него «ничего не было», однако доктор Бенжамин Гомес придерживался иного мнения. Подписанная им история болезни, сохранившаяся в архиве больницы доктора Эйраса, содержит довольно мрачный диагноз, похожий на приговор: «Пациент с шизоидным типом личности, не склонный к социальным и эмоциональным контактам. Предпочитает действовать в одиночестве. Неспособен выражать чувства и испытывать радость». Судя по этому листку бумаги, страдания Пауло только начинались.

История болезни Пауло, заведенная на него в клинике доктора Эйраса: помимо того, что он признан «агрессивным, раздражительным, враждебно настроенным по отношению к родителям», мать считала, что у него есть сексуальные отклонения

6

Пауло осыпает отчий дом градом камней и видит во сне, что его снова помещают в психиатрическую больницу. К сожалению, сон оказался вещим

Те немногие друзья, кто за эти двадцать восемь дней навещал Пауло в больнице, очень удивились, когда его выписали. Он был подавлен и казался физически слабее, чем прежде, но даже не пытался скрывать, что лечился в психиатрической клинике. Наоборот, едва появившись на улице Родриго Отавио, собрал друзей и стал хвастать, что пережил такое, чего им и во сне не увидать: прошел курс лечения в «психушке». Пауло красочно описывал невероятные происшествия (часто выдуманные), свидетелем которых якобы стал в лечебнице, и некоторые приятели ему позавидовали — они жалели, что им не довелось побывать в таком интересном месте. Поведение Пауло не на шутку обеспокоило Педро и Лижию. Опасаясь, что пребывание в психиатрической клинике может нанести ущерб репутации Пауло и в школе, и на работе, они об этом никому не говорили. Отец сообщил в колледж Эндрюс и в «Диарио де нотисиас», что отсутствие сына объясняется необходимостью совершить «неожиданную поездку», а узнав, что Пауло всем рассказывает правду, предупредил его:

— Немедленно прекрати болтать! Если станет известно, что ты лечился от душевной болезни, потеряешь право баллотироваться на пост президента Республики.

Не имея ни малейшего желания становиться президентом чего бы то ни было, Пауло вышел из клиники, изголодавшись по тому, что он называл «интеллектуальной жизнью». Теперь, помимо любительского театра колледжа Эндрюс и кинотеатра «Пайсанду», у него появилось новое место для развития творческой активности. Барбара Элиодора, возглавлявшая организацию, в чьем ведении находились бразильские театры, добилась от правительства разрешения преобразовать помещение бывшего Национального союза студентов (разграбленное и сожженное бандой крайне правых молодчиков в день военного переворота) в новую Национальную театральную консерваторию. Не ремонтируя здание Народного центра культуры, знаменитого НЦК, где располагался Национальный союз студентов, и даже не закрасив следы вандализма, Барбара Элиодора создала в нем театр «Палкан». Зал на сто пятьдесят мест стал потом центром культурного просветительства — правда, не такого свободного, как прежде. Здесь проводились репетиции и ставились спектакли, а позднее возник не имевший постоянной труппы Национальный университетский театр (НУТ), в котором работали только студенты. Весь театральный опыт Пауло сводился к пьесе «Урод», уничтоженной в тот же день, когда он ее дописал, и двум-трем другим пьесам, тоже не дошедшим до сцены. Но Пауло был уверен, что обладает необходимыми способностями, и с головой погрузился в деятельность только что созданной Национальной театральной консерватории.

Вернувшись в «Диарио де нотисиас», Пауло понял, что его почти месячное отсутствие похоронило или по крайней мере отодвинуло на неопределенный срок возможность влиться в ее штат репортером, но он продолжал сотрудничать в газете, ничего не зарабатывая и ничего не требуя. Работать в таком месте, где он каждый день мог писать, пусть даже о тех ничтожных событиях, что обычно оставляли для него, было просто замечательно, и он делал это с радостью и совершенно бесплатно. В конце июля 1965 года ему поручили подготовить репортаж об истории Конгрегации марианитов[21] в Бразилии. Используя уже имевшиеся навыки репортерской работы, Пауло без особого труда справился с заданием, пошел в штаб-квартиру конгрегации, побеседовал со священнослужителями, собрал необходимые данные и написал небольшую статью о деятельности этого ордена, начиная с того дня, когда первые миссионеры-марианиты прибыли в Бразилию вместе с португальскими иезуитами. На следующее утро по дороге в колледж он купил в киоске газету и с гордостью улыбнулся, увидев свой материал. В статью была внесена небольшая правка, но в основе своей это был им созданный текст, и его читали тысячи людей.