Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - Стинг Страница 37

Из дневника, лето 1973 года.

«Это может проявиться в рассеянном взгляде, который она бросает в окно, или на мгновение в отсутствующем взгляде, когда ты к ней обращаешься, или в сдержанном тоне голоса, когда она отвечает, или в очень тонкой химии прикосновения и вкуса кожи, когда целуешь ее тело, или в каком-то шестом чувстве, которое ты не в состоянии точно определить, но после того как вы закончили заниматься любовью, ты все отчетливее слышишь эти сигналы, которые звучат громче любых слов, если ты, конечно, хочешь их услышать или достаточно честен с самим собой, чтобы их признать. Но мы пытаемся стряхнуть с себя эти чувства, словно это какой-то лишний раздражающий фактор, незваный гость на этом празднике жизни.

„Не сейчас“, – говоришь ты себе, находя причины и отговорки для того, чтобы заняться чем-то, как ты считаешь, более важным. Но эти подспудные чувства не исчезают, они мрачно сидят в углу, чтобы снова появиться в ночной тиши, когда она спит и у нее такое детское лицо. Когда она выглядит такой беззащитной и красивой и ее рот слегка приоткрыт, а волосы разметались по подушке, ты протягиваешь руку и прикасаешься к ней, а она бессознательно поворачивается от тебя к окну, и вот тогда вопросы и сомнения появляются в душе с новой силой, и ты уже не можешь заснуть…»

Вечер пятницы. Я, как и все остальные на моем курсе, закончил практику и вернулся домой. В квартире нашего общего приятеля Тима Арчера будет небольшой праздник. Тим – звезда курса драматического мастерства, на который ходила Меган. В его поведении есть доля харизматичного сумасшествия, которое может оказаться чистым позерством. Тим начал рано лысеть, как-то интересно, так, как должен лысеть интеллектуал. Его энергия бьет фонтаном, словно он сумасшедшая марионетка, но я подозреваю, что он сам дергает за ниточки. У него на груди круглый значок, на котором от руки написано «М. Пруст». Нам с Меган очень нравится Тим, в его юморе всегда есть самоирония, хотя его шутки не всегда смешные. На этом вечере присутствуют почти все наши однокурсники, парни пьют лагер, девчонки – дешевое вино, Боб Марли поет No Women, No Cry.

Меган оживленно беседует с Дереком – старым приятелем Джерри из Лидс. Дерек – лощеный красавец, мускулистый учитель географии и альпинист, с бородой и пронзительными голубыми глазами. Я болтаю с двумя девицами с курса английской литературы. На социальных мероприятиях мы с Меган тусим по отдельности и даже можем позволить себе флиртовать с другими людьми, не боясь последующих сцен ревности. Должен признать, что такая модель поведения дается Меган лучше, чем мне, но я учусь.

Мы делимся друг с другом мыслями и переживаниями о выбранной профессии. Я все еще надеюсь, что жизнь повернется так, что мне не придется преподавать. В который раз в голове проносится эта мысль, и я бросаю, как мне кажется, незаметный, но собственнический взгляд на Дерека и мою девушку.

Все немного напиваются, немного танцуют, говорят до первых петухов. Мы знаем, что у нас в запасе еще целый семестр до того, как мы перестанем быть студентами. Я с облегчением думаю о том, что у меня еще есть некоторое время, и одновременно с ужасом представляю себе, когда эта лафа закончится.

Практика Меган в Уолсенде тоже прошла вполне успешно. По ее словам, она не ожидала, что мой родной город окажется таким непростым и жестким местом. Я делюсь с ней представлениями о нашем совместном будущем, она улыбается и целует меня в щеку, но ничего не говорит.

Практически каждую субботу около шести часов я встречаюсь с членами Phoenix Jazzmen в баре отеля Douglas рядом с Центральным вокзалом. Мы выпиваем по коктейлю и выезжаем на двух автомобилях туда, где назначен концерт. В основном дорога занимает не больше часа, и довольно часто я еду в машине с Ронни и Доном. Во время поездки они веселят друг друга смешными историями о том, какие забавные случаи приключались с ними во время выступлений, с какими группами они играли, и о женщинах, которых они знали.

«Однажды мы играли в нудистской колонии на курорте Клиторпс, и нам запретили выступать в одежде. Мне, играющему на барабанах, было абсолютно без разницы, а вот у Ронни для того, чтобы прикрыть свой срам, была одна лишь флейта-пикколо. Помню, в первом ряду стояла телка с такими огромными буферами…»

Не имеет значения, насколько правдивыми были все эти истории, главное, что парни вспоминали времена своей молодости и вся жизнь была впереди. Я никогда не позволял себе усомниться в правдивости того, что они говорили. Сидя в машине, мы ржали всю дорогу до Тиссайда, и зачастую веселых историй хватало и на дорогу назад.

В тот вечер мы с Ронни сидели в баре отеля Douglas и играли партию в домино, когда вошел бесстрашный руководитель нашего ансамбля Гордон. Обычно он всегда был на позитиве, но в тот вечер, напротив, выглядел совершенно подавленным.

«Только что на всякий случай перезвонил агенту, и выясняется, что в клубе на этот вечер ангажировали другую группу. Вот козлы! В общем, нам не надо ехать в Стоктон. А где все остальные?»

Гордон расстроен. За вечер каждый из нас зарабатывает приблизительно по пять фунтов, эти деньги совсем не лишние.

«А агент может предложить нам что-нибудь другое?»

«Не, уже слишком поздно».

Мы решаем, что в эту субботу у нас выходной, и ждем, пока появятся остальные, чтобы им об этом сообщить.

Когда я понимаю, что остальные члены группы собираются зависнуть этим вечером в баре, я прощаюсь, решив удивить Меган своим ранним возвращением. Правда, к концу вечера я пожалею о том, что не остался с парнями.

«Перестань, как это ты не знал? – удивленно спрашивает меня Джерри. – Я уже несколько недель знал о том, что Меган спит с Дереком. И, заметь, все это время я был в Бристоле».

Спустя две недели мы сидим в баре Cradle Well в районе Джесмонд. Перед нами два наполовину выпитых бокала с пивом. Джерри уволился из ночного клуба в Бристоле и ищет работу в Ньюкасле. После измены Меган настроение у меня самое поганое, и я рад видеть Джерри, хотя не могу сказать, что тот сильно меня поддержал.

Наверняка мой старый приятель пытается мне помочь и донести простую мысль насчет верности Меган. Мы были вместе почти два года, и я решил,