Олег Хазин - Пажи, кадеты, юнкера[Исторический очерк] Страница 37

Бобровский на практике в войсках мог убедиться в несовершенстве существовавшего до этого принципа подготовки офицеров непосредственно в полках из вольноопределяющихся и унтер–офицеров. Используя опыт организации юнкерских училищ, он написал фундаментальный труд «Юнкерские училища». В этой трехтомной монографии был дан исторический обзор деятельности и развития юнкерских училищ, основные Принципы военного воспитания и обучения в них, необходимые мероприятия по организации их хозяйственной деятельности и быта. Автор отмечал, что «полкам недоставало многих условий для доставления надлежащего образования офицерам, они не в состоянии дать и теперь всего того для достижения этой цели». Общее образование юнкеров имело первостепенное значение для качества их специальной подготовки. «Чем полнее и совершеннее общее образование, тем без сомнения легче прививаются те прикладные знания, тот запас специальных сведений, с которыми каждый начнет свою общественную деятельность». Такая позиция Павла Осиповича отражала важный этап военно–учебной реформы — организацию военных гимназий взамен кадетских корпусов, чем достигалось более углубленное изучение общеобразовательных дисциплин обучаемыми. Принципы военного воспитания в России и до военной реформы ставили во главу угла вопросы нравственного воспитания будущих офицеров. Продолжая эту традицию, П. О. Бобровский полагал, что «педагогика и здравый смысл не могут отделить понятие об обучении от понятия воспитания». По его мнению, «предметы долженствующие войти в состав учебного курса юнкерских училищ должны по своим качествам удовлетворять общечеловеческим и специальным требованиям и обнимать не только то, что пригодно для жизни и что пойдет в дело с первых дней службы, но и все то, чем обуславливается и от чего зависят успехи воспитания офицера, как человека». Высокие требования предъявлялись к воспитателям будущих офицеров. Каждый воспитатель должен был представлять нравственную норму, «дабы напоминать о нравственном законе молодому не созревшему человеку».

В период службы в Управлении военно–учебными заведениями П. О. Бобровский осуществлял методическое руководство в составлении программ обучения в юнкерских училищах, разделив их на три направления:

— специальные предметы умственного обучения,

— практические занятия в поле и

— строевое обучение.

Умственное обучение включало общеобразовательное и специальное. Из–за недостаточной подготовки по общеобразовательным дисциплинам, от поступавших в юнкерские училища требовалось особое внимание уделять изучению русского языка, как основы общеобразовательных дисциплин, а также русской истории, так как она «развивала патриотические чувства, но без извращения истины, и не должна поднимать чувства кичливости, не должна поднимать ни ненависти к иноземному, ни чувства веронетерпимости к другим исповеданиям».

Заслуги П. О. Бобровского на ниве военного образования не остались незамеченными. В 1864 г. он был произведен в полковники, а в 1870 г. — в генерал–майоры.

Параллельно с реформированием среднего военного образования шла реформа высшего военного образования, в том числе и военно–юридического. Специальное военно–юридическое образование в России вело свое начало от Аудиторской школы, образованной в 1832 г. Впоследствии она была преобразована в Аудиторское училище, в котором в 1866 г. был открыт офицерский класс. На его базе в 1867 г. была открыта Военно–юридическая академия. Окончательное Положение о военно–юридической академии было утверждено в 1868 г. Согласно ему в академию принимались штаб — и обер–офицеры. Курс обучения был рассчитан на два года, а ежегодный прием не превышал 25 человек. Аудиторское училище в 1869 г. было преобразовано в Военно–юридическое училище с трехлетним курсом обучения, куда принимались лица, имевшие законченное среднее образование. Таким образом, училище стало высшим военно–юридическим учебным заведением по подготовке гражданских чиновников к службе по военно–судебному ведомству. При этом существовало два однородных высших военно–юридических учебных заведения: одно — для офицеров, другое — для гражданских лиц. Второе по уровню подготовки слушателей и продолжительности курса обучения превосходило первое.

Возникшая двойственность поставила вопрос о ликвидации одного из них. Для обсуждения этого вопроса, которое длилось целых шесть лет, было создано Особое совещание под председательством военного министра Д. А. Милютина. В 1878 г. было принято решение об упразднении Военно–юридического училища. Курс обучения в академии был увеличен до трех лет. Наряду с офицерами на третий курс академии стали принимать чиновников–стипендиатов военно–судебного ведомства с юридическим образованием. На академию была возложена задача подготовки офицерских кадров для военно–судебного ведомства и одновременно ведение научных исследований в области военного права. Высочайшим приказом по военному ведомству от 25 декабря 1875 г. генерал–майор П. О. Бобровский был назначен начальником Военно–юридической академии с оставлением в Генеральном штабе.

П. О. Бобровский вступил в командование академией в период ее реорганизации и становления. По существу, ему пришлось быть организатором надежного фундамента военно–юридического образования в России, что было отчасти сопряжено с проходившей в те годы судебной реформой. Учебные программы академии включали углубленное изучение военно–уголовного законодательства, государственного и гражданского права, истории русского права, энциклопедии права, финансового, международного, полицейского и церковного права, судебной медицины, психологии и логики. К чтению лекций были привлечены выдающиеся ученые–юристы Н. А. Неклюдов (1840–1896), К. Д. Кавелин (1818–1875) и другие. Известный русский юрист и государственный деятель Анатолий Федорович Кони (1824–1927) писал, что П. О. Бобровскому «удалось вывести из молчаливого уединения… глубокого мыслителя (К. Д. Кавелина — Авт.) — историка русского юридического быта и выдающегося цивилиста, дать возможность воспитанникам академии услышать горячее, вдохновенное и полноценное слово старого профессора лучших времен Московского университета. Не только в серьезной любви к науке нашел Бобровский точку тесного соприкосновения с Кавелиным, питавшим к нему искреннее уважение, — чем он дарил не многих, но и в одной общей нежной любви к Петру».