Павел Войнович - Воин под Андреевским флагом Страница 39

После этого к эскадре Ушакова присоединилась флотилия де Рибаса. По неясным причинам Ушаков не решился преследовать основные силы турецкого флота. Лишь корсарские суда греков пошли вслед за турками.

Потемкин докладывал императрице: «Вот, матушка родная, Бог даровал победу и другую над флотом турецким, где он совершенно разбит…»

Федор Ушаков получил орден Св. Георгия II степени («Это будет первый в чине генерал-майора, награжденный «Георгием» II степени», – писала Екатерина барону Гримму) и 500 крепостных душ в Белоруссии.

В Стамбуле султан Селим III также объявил капудан-пашу Гуссейна победителем. Гуссейн был назван Гази, то есть Великим воином газавата. Ему были пожалованы соболья шуба и высшая награда Оттоманской империи – челенг, золотое перо с бриллиантами на тюрбан. Тринадцать его капитанов получили серебряные перья на тюрбаны.

11 мая 1791 года Потемкин послал Ушакову ордер о выступлении.

Лишь 10 июля Ушаков вышел из гавани и тут же стал на якорь, поскольку обнаружил флот Гуссейна, подошедший к Севастополю на расстояние пяти миль. Эскадры стояли друг против друга, но сражения не начинали.

Через два дня разошлись. Гуссейн пошел в сторону Варны, а Ушаков вернулся в Севастополь.

29 июля эскадра Ушакова двинулась к берегам Румелии: 15 кораблей, 2 фрегата, 2 бомбардирских корабля, 22 крейсерских судна и 2 брандера.

Через два дня на подходе к мысу Калиакрия Ушаков увидел стоявшую у берега турецкую эскадру: 18 кораблей, 17 фрегатов и 43 малых судна. На мысу турки устроили батарею. С берега на суда перевозились провиант и снаряжение для высадки десанта на Дунае. Появление русских кораблей застало турок врасплох.

После интенсивной перестрелки турецкий флот, груженный десантом и снаряжением, стал отходить. «Надеялись мы несколькие корабли взять в плен, но от сего спасла их перемена ветра и совершенная густая темнота ночи», – докладывал Ушаков.

«Участь турецкого флота была предопределена. Оставалось завершить битву. Ночные сумерки запахивали сцену перед последним актом – победители предвкушали торжествующий финал, побежденные молились за упокой души. Однако если закончить этим слогом, то следует признать, что 31 июля в небесах царил Бог православный, а ночью 1 августа его место занял Бог восточный», – пишет В.Н. Ганичев. (Ну как не назвать его художником слова после этакой штукенции? Восточного бога какого-то выдумал…)

Наутро на горизонте турецких кораблей уже не было видно.

По сообщениям русской разведки из Стамбула, в сражении у Калиакрии из 68 турецких судов приняло участие 21 судно, в том числе из 18 кораблей только 12. В перестрелке русские потеряли 17 человек убитыми и 28 ранеными, корабль «Александр» получил серьезные повреждения. Потери турецкой стороны неизвестны. За Калиакрию Федор Ушаков был пожалован орденом Св. Александра Невского. Кроме того, 14 капитанов кораблей получили ордена Св. Георгия IV степени и Св. Владимира II степени.

Но Екатерина в письме Светлейшему оценила Калиакрию более чем скромно: «О разогнании Турецкого флота здесь узнали с великою радостию, но у меня все твоя болезнь на уме». Вот так! Императрица за тревогами о здоровье князя упоминает лишь о прогоне флота турок, а не о победе над ним.

Зато перестрелка у Калиакрии высоко оценивается ушаковедами. Доктор исторических наук Валерий Ганичев пишет: «Адмирал Ушаков проявил то диалектическое понимание сущности боя, которое и знаменовало новое военное мышление, утверждало новую тактику морского боя. Это была выдающаяся морская победа XVIII века, которая поставила имя Ушакова в ряд самых знаменитых флотоводцев». Что за тяга у некоторых к высокопарному слогу?

Со смертью князя Потемкина в начале октября 1791 года положение Ушакова заметно изменилось. Екатерина, натура страстная и увлекающаяся, находилась долгое время под сильным влиянием своего бывшего фаворита, «милого друга Гришеньки», и восторженно поддерживала все его затеи. Но, как это бывало всегда, по прошествии некоторого времени она критически оглядывалась назад и, давая более взвешенную оценку событиям, вносила необходимые коррективы.

28 февраля 1792 года был дан Высочайший указ: «С умножением сил Наших на Черном море за благо признали Мы оставить на прежнем основании Черноморское Адмиралтейское правление, определяя на оное председательствующим Нашего Вице-адмирала Мордвинова…» Таким образом, Ушаков опять оказался в подчинении вернувшегося на прежнюю должность Николая Семеновича Мордвинова. Кроме того, Мордвинов был назначен командиром черноморских портов с награждением орденом Св. Александра Невского. К нему отходила и прерогатива производства в чины флотских офицеров.

Мало того, при Потемкине укреплением Севастопольского порта Ушаков занимался сам, теперь же это было поручено генерал-аншефу М.В. Каховскому. Писать жалобы Екатерине контр-адмирал Ушаков поостерегся. Но со смертью императрицы в 1796 году и воцарением Павла Ушаков опять попытался добыть себе покровительство, отправив императору прошение:

«Высочайше милости и благоволения Вашего Императорского Величества, в бытность мою в Санкт-Петербурге оказанные, подали смелость всеподданнейше просить Монаршего благоволения и покровительства.

Встречавшиеся обстоятельства состояния моего истощили душевную крепость, долговременное терпение и уныние ослабили мое здоровье; при всем том подкрепляем надеждою, светом истины, служение мое продолжаю беспрерывно, усердием, ревностью и неусыпным рачением, чужд всякого интереса в непозволительностях!

Дозвольте мне на самое малейшее время быть в Санкт-Петербурге и объяснить чувствительную мою истинную преданность. Сего, однако, счастливого случая я ищу и желаю, а притом, состоя под начальством председательствующего в Черноморском правлении, именуюсь командующим корабельного флота Черноморского, ежегодно служу на море, и по долговременской в здешних местах моей бытности и все обстоятельства состояния во всех подробностях флота, мне вверенного, здешнего моря и подробности ж сил противных почитаю мне известнее, по оным имею я также надобности лично донесть Вашему Императорскому Величеству…» Но Павел I аудиенции Ушакова не удостоил, а послал проинспектировать Черноморский флот контр-адмирала П.К. Карцова.

Сохранился ряд документов, относящихся к длительной жесточайшей ссоре Мордвинова и Ушакова:

а) донесение вице-адмирала Г.Г. Кушелева в Адмиралтейств-коллегию о повелении Императора дать единое заключение о годности кораблей, 19 июня 1798 г.;

б) от того же числа Всеподданнейший доклад конторы Черноморских флотов Адмиралтейств-коллегии;