Павел Войнович - Воин под Андреевским флагом Страница 40

в) Всеподданнейший доклад конторы главного правления Черноморских флотов о самовольных действиях Ф.Ф. Ушакова 21 июня 1798 г.;

г) выписка из протокола Адмиралтейств-коллегии о взаимоотношениях между вице-адмиралом Ф.Ф. Ушаковым и адмиралом Н.С. Мордвиновым, 15 июля 1798 г.;

д) рапорт Ушакова Адмиралтейств-коллегии, 5 августа 1798 г.;

е) «Из журналов Адмиралтейств-коллегии о жалобе Ф.Ф. Ушакова на Н.С. Мордвинова», 25 августа 1798 г.

По поводу жалобы представитель Адмиралтейств-коллегии попросил Ушакова дать подробное письменное объяснение случившегося, но тот коротко написал, что объяснений с надлежащими подробностями сделать не имеет времени, что же касается недоброжелательных поступков адмирала Мордвинова, то он объясняет их завистью, начало которой исходит со времен предшествовавшей войны, когда он, Ушаков, был определен начальствующим по флоту и Черноморскому правлению, «обойдя двух старших по званию» (имея в виду Мордвинова и Войновича). При этом заметил, что в оном назначении «никакими происками не участвовал», – вероятно, на сей раз Федор Ушаков счел, что его донесения Потемкину о шероховатых отношениях с Войновичем к проискам никакого отношения не имели!

Ушаков конфликтовал и с Мордвиновым, и с Войновичем, и с капитаном 1-го ранга Овцыным – на этот счет сохранилось множество его писем с жалобами на имя патрона Г.А. Потемкина. «Из письма Вашего, – отвечал по одному из таких случаев Потемкин, – примечаю я Вашу заботу в рассуждении недоброхотов Ваших. Вы беспокоитесь о сем напрасно…»

Все оппоненты Ушакова были негативно окрашены позднейшими ушаковедами. Из этого списка они исключили, однако, Дмитрия Николаевича Сенявина, имевшего острейший многолетний, если не сказать пожизненный, конфликт с Ушаковым. Происходивший из семьи блестящих флотских офицеров, Сенявин в начале своей карьеры в полной мере пользовался покровительством занимавшего высокие посты двоюродного брата отца, адмирала А.Н. Сенявина. Проведя в мичманах полтора года, Дмитрий Николаевич в начале 1783 года стал лейтенантом и три года служил адъютантом у контр-адмирала Мекензи, а еще через четыре года был назначен флаг-капитаном командующего Севастопольским парусным флотом Войновича.

В марте 1786 года Сенявин заболел лихорадкой, врачебная помощь не приносила облегчения. Тогда Войновичем было придумано вот что. «Граф искренне заботился о здоровье моем, зделав наконец командиром меня пассаж-бота, который беспрестанно ходил в Константинополь с депешами к посланнику нашему, и в августе месяце послал меня туда, предполагая, что с переменою климата, может быть, оставит меня лихорадка», – рассказывал сам Сенявин. Как и ожидалось, другой климат и рацион в турецкой столице привели к совершенному выздоровлению. В следующем году командующий Войнович за ретивое исполнение Сенявиным служебных обязанностей произвел его в капитан-лейтенанты с оставлением в должности командира пассаж-бота «Карабут».

В донесении князю Потемкину о злополучном шторме у Калиакрии 1787 года Войнович писал: «Сенявин Офицер испытанный и такой, каких я мало видел; его служба во время несчастья была отменная».

Следует заметить, что флаг-капитан представлял в своем лице весь походный штаб командующего. Эта должность предполагала автоматическое получение отличий в случае успешных боевых действий флота. Так и случилось после первой морской победы в сражении у острова Фидониси: Сенявин был послан с реляцией о долгожданном успехе к Потемкину, а тот направил капитан-лейтенанта с этим известием к царице. «За весть радостную и жданную» Екатерина II наградила моряка осыпанной бриллиантами золотой табакеркой с вложенными в нее двумястами червонцами.

Оценивая действия Сенявина в сражении у Фидониси, Войнович в донесении главнокомандующему вновь отмечал: «Находившийся за флаг-капитана капитан-лейтенант Сенявин при отличной храбрости и неустрашимости с совершенной расторопностью обозревал движения и делал приказываемые ему сигналы». Сенявин вернулся генерал-адъютантом Светлейшего князя «чина капитана 2-го ранга». Дело здесь было даже не в том, что он провел в предыдущем капитан-лейтенантском чине всего тринадцать месяцев. Теперь Дмитрий Николаевич не только формально являлся представителем от флота при главнокомандующем Потемкине, но фактически – его уполномоченным на Черноморском флоте.

В таком качестве Сенявин стал командиром отряда судов, отправленных в крейсерство к берегам Анатолии. И в полной мере использовал полученный шанс. Выйдя 16 сентября из Севастополя с пятью корсарскими судами, он до начала октября действовал на коммуникациях турок, истребив и пленив несколько судов, за что получил орден Св. Георгия IV степени.

Войнович писал о нем: «И так ополчая Анатольские берега, сей мужественный и храбрый Офицер навел на оные страх, поразил много народу, уничтожил неприятельские покушения на перевоз войск, истребил довольное число судов, взял пленных и привез от себя и своих подчиненных у неприятеля довольно взятого богатства и 6-го числа прибыл в Севастопольскую гавань благополучно». Еще одним результатом успешного крейсерства стало назначение в кампанию 1789 года двадцатишестилетнего капитана 2-го ранга командиром нового и крупнейшего 80-пушечного линейного корабля Черноморского флота «Иосиф II», флагмана командующего Войновича.

В кампании следующего года Сенявин должен был командовать тремя судами «эскадры кейзер-флага» для собиравшегося лично выйти в море Потемкина. Очевидно, вскоре последовало бы производство в следующий чин, соответствующий этой должности. Но после ухода с поста командующего флотом Войновича и назначения Ушакова стремительная карьера Сенявина застопорилась. Донося о победе при Калиакрии, Ушаков сказал о Сенявине, что «хотя он во время боя оказал также храбрость, но, спускаясь от ветра, не так был близок к линии неприятельской как прочие».

В приказе от 7 апреля 1791 года Ушаков укорял Сенявина в невыполнении им его приказания об откомандировании на вновь построенные корабли в Херсон и Таганрог лучших матросов. Сенявин, естественно, стремился оставить лучших при себе. Произошла резкая ссора между контр-адмиралом и Сенявиным. Несогласия и неудовольствия выросли до такой степени, что вскоре после этого Ушаков принес князю Потемкину жалобу на ослушание и непокорность Сенявина.

Зная благосклонное отношение к нему Светлейшего, Сенявин хватается за перо и пишет Потемкину рапорт: «Во отданном от Его Превосходительства Контр-адмирала и Кавалера Ф.Ф. Ушакова на весь флот генеральном приказе назван я ослушником, неисполнителем, упрямым и причиняющим Его Превосходительству прискорбие от неохотного моего повиновения к службе Ее Императорского Величества. Вашу Светлость величайше прошу учинить сему следствие, и ежели есть таков, подвергаю себя надлежащему наказанию». Однако Потемкин снял Сенявина с должности генерал-адъютанта, посадил под строжайший арест, а затем предложил ему на выбор: или извиниться перед Ушаковым на собрании офицеров, или быть разжалованным в матросы. Сенявин предпочел первое.