Федор Конюхов - Мои путешествия Страница 4

Я огляделся: луна освещала чукотские горы, бросала от них тени в глубокие долины. «Надо идти, — сказал я вслух, — идти, ползти, но двигаться к палатке». Сделал шаг, другой. И потащился вниз, втыкая в снег ледоруб и опираясь на него руками. Ночь подморозила снега, они вцепились в скалы и не падали вниз. Если не считать этой удачи, мое положение было трагичным.

На рассвете добрался до ледяного кулуара, по которому, судя по следам, только вчера прошел ледопад. Кулуар был завален огромными глыбами льда, по ним предстояло карабкаться. С трудом заставил себя взобраться на один такой ледяной постамент, присыпанный ровным слоем снега, издали напоминающий однажды увиденных белых лебедей в заснеженной тундре.

Тогда мы с Ататой, моим верным другом в походах по северу, возвращались с охоты на нартах, запряженных собаками. Как я досадовал, что оставил фотоаппарат в поселке! Лебеди на снегу — такое увидишь нечасто. Чтобы не спугнуть их, мы сделали большой круг. Атата до самого поселка рассказывал сказку, как давным-давно летели в небе Облака. Вдруг смотрят — Тундра! Облака сказали: «Отдохнем, посидим, тут намного лучше, чем в небе». Закричали Облака: «Тундра! Тундра! Прими нас!» Тундра засмеялась и сказала: «Садитесь, только уже не будете Облаками, я вас сделаю птицами — Лебедями». Что ж, возможно, что и сейчас не белые ледяные глыбы, а стая лебедей села в этот злополучный кулуар.

Мною овладел страх: казалось, что стихия только и ждет, когда я попаду в эту ловушку. Стоит мне туда зайти, и горы тотчас обрушат на меня лавину. Я отчетливо представил, как до моих ушей доносится грохот, потом увидел и сам ледопад, несущийся с бешеной скоростью. И ничего я не смогу сделать, не смогу уйти с его дороги! По таким глыбам льда я не успею ступить и шагу, как меня заживо замурует. Да, пока я не доберусь до своего лагеря, у меня не будет уверенности, что я останусь в живых.

Сдерживая дыхание, осторожно, чтобы не нарушить покоя гор, я переступал с одной ледяной глыбы на другую. Затем, чтобы не испытывать судьбу, решил двигаться быстрей и уже прыгал с глыбы на глыбу.

Впереди лежал заснеженный распадок, покрытый ровным фирновым снегом: никаких признаков, что по нему проходят лавины. Но до него еще надо было добраться. Последние прыжки по завалу из ледяных глыб давались с трудом, и я бухал ногами по льду, словно кузнец молотом по наковальне.

Но вот наконец заснеженная равнина. Над ней нависала шапка снега, пока еще скованная морозом. Сил уже не было, и я на четвереньках пополз подальше от опасного места.

А сверху уже действительно мчалась лавина. Сначала она маленькой точкой беззвучно летела в кулуар. Но очень быстро точка превратилась в раздутый шар, увеличилась до размеров пятиэтажного дома и ударилась в то место, где я был несколько минут назад. Ударилась и взорвалась тысячами осколков. Они долетали до меня и вонзались в снег за моей спиной. Кулуар наполнился грохотом, стоном, свистом, плачем и воем.

8 мая 1984 года

Окружающий пейзаж великолепен.

Вот уже который день я возвращался по гребню к подножию Матачингая. Как ни старался, так и не смог понять, каким же числом завершится этот поход, так дорого мне доставшийся. Какая дата отметит день, к которому я так стремился.

К палатке я буквально приполз. С трудом открыл полог, влез внутрь. Дрожащими руками достал из мешка с неприкосновенным запасом спички и примус. Долго не мог чиркнуть по коробку. Но все-таки высек огонь, набил в кружку снега, вскипятил воду. Пока она булькала в кружке, бросил щепотку чая, две ложки сахара. Обжигаясь, выпил спасительный напиток, заполз в спальный мешок и заснул мертвецким сном, оставив примус гореть и нагонять температуру в брезентовом доме.

9–10 мая 1984 года

Утром я выбрался из палатки заново родившимся. Осмотрелся вокруг. Весь мир, начиная от Полярной звезды и кончая голубыми снежными горами, окружавшими палатку, принадлежал мне — ни одной живой души поблизости. Я был рад, что завершилось мое странствие по горам Чукотки. И в то же время было жаль, что все закончилось.

Я вернулся в палатку, снова вскипятил воду и заварил чай. Время шло, солнце прочертило низко над горизонтом свой огненный путь, а я, отдохнувший и умиротворенный, лежал в палатке, думая о прошедших днях и о том, чем займусь, когда попаду к себе домой. Через приоткрытый вход в палатку была видна вдали часть горной цепи Чукотского нагорья. Хороший все-таки был поход! Правда, были и опасные эпизоды, были и минуты отчаяния. Но ведь человек так легко забывает плохое! Погожий день напоминал мне о счастливых часах, когда я шел по чистым снежным склонам Матачингая. И я улыбнулся в синие глаза чукотских гор, как улыбался любимой женщине, с которой прожил счастливые дни.

Вид из лагеря на хребет Матачингай

Глава 2

Северный полюс. Песня вечности

Для многих людей нашей земли Северный полюс — это просто географическая точка. Для меня же это слово-символ, с помощью которого я ищу ключ к тем тайнам, что издавна мучают путешественников.

Международная трансарктическая лыжная экспедиция СССР — Северный полюс — Канада

Старт 3 марта 1988 года, Северная Земля, остров Средний, мыс Арктический

26 апреля 1988 года группа достигла Северного полюса

Финиш 1 июня 1988 года, Канада, остров Уорт Хант

Переход длился 91 день, длина маршрута — 2000 километров

Руководитель экспедиции: Дмитрий Шпаро

Состав экспедиции:

Юрий Хмелевский, Василий Шишкарев, Анатолий Мельников, Александр Беляев, Анатолий Федяков, Владимир Леденев, Михаил Малахов, Федор Конюхов, Лори Декстер, Максвелл Бакстон, Кристофор Хеллоуэй и Ричард Вебер

4 ноября 1987 года

Смотрю в окно: на улице осень, пасмурно, листья все опали. Дворник, одетый в грязную фуфайку, серую фуражку и кирзовые сапоги, обычной длинной метелкой метет листья с каким-то азартом и любовью. Мне кажется, что ему приятно этим заниматься. Как охота заглянуть ему в душу или хотя бы расспросить, чем он доволен, чего не достиг в этой жизни, о его мечтах и об отношении к этому миру. А также хочу узнать, мечтал ли он достичь полюса?

Я начинаю судить всех по себе, мне кажется, что все люди хотят идти к полюсу. Мне скоро исполнится 36 лет. И 30 лет я мечтаю достичь географического полюса. Зачем он мне? Еще мой дед хотел, чтобы я пошел по стопам его друга Георгия Яковлевича Седова[16], нашего земляка с Азовского моря. А вот как достичь? Нигде и никогда не учили ходить к полюсу. Какие надо иметь знания, чтобы отправиться к нему, я понятия не имел. Я знал, что надо быть смелым, и сколько себя помню, столько подвергал свою жизнь опасностям: то уплывал в море на лодке, то ходил в лесопосадки, представляя, что охочусь в джунглях. Всего не перечислишь. Это чудо, что я до сегодняшнего дня здоров и невредим. Или я был таким проворным и выходил из всех опасных ситуаций, или мой ангел-хранитель берег. Он, наверное, знает, для чего меня бережет, и ведет до моего предназначенного конца, а где этот конец — сегодня, завтра или, может, через год?

Да я особенно про это и не думаю. За эти годы я свыкся с тем, что могу умереть или погибнуть. Меня не страшит это. Только будет стыдно стоять там, в том мире, перед моим дедом и Седовым, и оправдываться за то, что не смог дойти до полюса. У меня все мысли, все мое тело заполнено Северным полюсом. В последнее время не было ни одного дня, чтобы я не думал о нем. Я постоянно готовил себя физически и морально к походу в эту магическую точку.

Памяти Георгия Седова. Из цикла «Мои друзья по риску»

9 января 1988 года

Лечу рейсом № 2 Владивосток — Москва. Лечу последний раз, или точнее — это мой последний этап в подготовке к трансарктическому переходу СССР — Канада. Или я вернусь на щите, или?.. Обстановка накалена. Шпаро не захотел сообщать имена тех, кто пойдет в экспедицию.

18 января 1988 года

В 20:00 было собрание в голубом зале газеты «Комсомольская правда». Сначала с 19:00 заседали радисты, Шпаро с ними вел беседу отдельно. Потом собралась вся экспедиция. Шпаро начал с того, что спросил, чем каждый будет заниматься, если не попадет в маршрутную группу.

Юра Хмелевский ответил четко, что если он не пойдет к полюсу, то вернется на свою работу, но по возможности будет помогать экспедиции. Шпаро ответил: «Хорошо».

Толик Федяков сказал, что если так случится и он не попадет в маршрутную группу, то он хотел бы вместе с Сашей Тенякшиным делать сбросы в лагеря маршрутной группы. Шпаро кивнул головой. То же самое ответил и Саша Беляев. Валера Кондратенко долго думал и сказал, что хотел бы попасть на базу с радистами.