Игорь Пыхалов - Долг русского историка. Жизненный путь и труды В. С. Брачева Страница 4

Фамилия Шаркевич достаточно распространена как в Белоруссии, так и в России. Однако конкретно в Матешах (сама деревня возникла в середине XVIII века как поселение бежавших в Польшу судя по говору («пашоццы» и пр.) псковских крестьян-старообрядцев.

Наиболее раннее свидетельство о матешских Шаркевичах относится к 1901 г. Это запись в книге предбрачных записей Браславского костёла за этот год, хранящейся ныне в Отделе рукописей библиотеки Вильнюсского университета (Ф. 197–8, л. 120): «Андрей, сын крестьян Перебродской волости Ивана и Иоанны из Петкевичей Шаркевичей (родился в деревне Матеши Иказненской парафии), 24 года. Фортоната, дочь дворян Стефана и Анны из Панкевичей Стоммов, 21 год».

Из записи этой видно, что дед Виктора Степановича по матери, Шаркевич Андрей Иванович родился в 1877 г. Устанавливается и родовое, так сказать, гнездо наших Шаркевичей – Перебродская волость Дисненского уезда Виленской губернии под Браславом. Согласно наведённым справкам в 1895 г. в деревне Рудово Перебродской волости Дисненского уезда Виленской губернии проживал некий Адольф Степанович Шаркевич 1870 г.р., но состоял ли он в родстве с нашим Шаркевичем Андреем Ивановичем, неясно.

Согласно семейным преданиям Шаркевичей, у Андрея был ещё брат Игнатий, умерший в возрасте 25 лет от туберкулёза, потомства после себя он не оставил.

Не слишком далеко уходят наши сведения и о происхождении бабушки Виктора Степановича по матери – Стомма Фортунате Стефановны. Из уже упоминавшейся нами предбрачной записи видно, что родилась она в 1880 г. и была дочерью дворянина Стефана Стоммы и его жены Анны Панкевич. Однако каково происхождение этого Стоммы выяснить не удалось.

В.С., который одно время плотно занимался своей родословной и даже опубликовал на эту тему статью[14] удалось установить три ветви рода Стоммов (первоначально Мержинские): Матеушевы, Гипполитовы или Николаевы, и наконец, Игнатьевы-Стоммы. Две первых из них обосновались в Дрисвятской волости Новоалександровского уезда (имения Томулино, Бобруши, деревня Вишнёво и Зодегальве), третья, так называемые Игнатьевы-Стоммы проживали в Вилкомирском уезде, ныне Укмерге (Литва) Ковенской губернии. Наиболее видным представителем этого рода, можно считать видимо, генерал-майора Тита Людвиговича (Степановича) Стомму (вышел в отставку 4 мая 1890 г.) в Петербурге.

Однако «привязать» нашего Стефана Стомму ни к одному из трёх линий этого рода В.С. не сумел. Сам он объясняет случившееся тем, что был введён в заблуждение записью в метрике своей матери о том, что она дочь Стоммы Фортунаты Игнатьевны, и следовательно, искал среди своих предков Игнатия Стомму, а не Стефана. Скорее всего, прадед В.С. имел двойное имя Игнатий-Стефан, как это принято у лиц католического вероисповедания.

Согласно рассказам матери В.С., её мать Фортуната была дочерью Стефана Стоммы от его первого брака, после смерти матери отец снова женился. В 1911 г. от этого второго брака у него родился сын Игнатий Стомма. В 1920-е годы, когда его отец умер, он жил в семье своей сводной сестры. Умер Игнатий Стомма в 1960 г. в деревне Густаты Браславского района Витебской области. Его внук Юрий Леонидович Стомма в настоящее время живёт в деревне Дрисвяты, недалеко от города Браслав. Ныне он и его сын Юрий-младший являются единственными дальними родственниками В.С. по линии славного шляхетского польского рода Мержинских-Стоммов.

Но вернёмся к Шаркевичам. Свою бабушку Иоанну Петкевич, мать В.С. не помнила, так как она рано умерла. Дед Иван (Ян) женился вторично.

Жили Шаркевичи в Матешах недалеко от Матешской горы (самая высокая точка на западе Белоруссии) на том месте, где построил свой двор в конце 1950-х годов Иван Матвеев. В 1907 г. у четы Шаркевичей родился первенец – дочь Фортуната, в 1914 г. – сын Иван и в 1917 г. – Андрей. Земли у них было немного, всего 12 десятин.

Революция 1917 г. и польско-советская война 1920 г. внесли серьёзные изменения в жизнь Матеш, так как территория Западной Белоруссии отошла по Рижскому договору 1921 г. Польской республике. В это же время 1 мая 1922 г. родился последний ребёнок в семье Шаркевичей – дочь Стефания. В 1929 г. в Западной Белоруссии поляки провели реформу, согласно которой желающие могли выйти из деревни и образовать самостоятельное хозяйство или хутор. Шаркевичи воспользовались этим правом и переселились на самый край деревни, образовав хутор Рудавец, примыкающий к болоту и небольшому лесному озеру под этим же названием. Точно так же поступил и целый ряд других жителей деревни. Непосредственными соседями Шаркевичей были Богушевичи и Бобровские, причём Богушевичи являлись родственниками Шаркевичей (Андрей Иванович и глава семейства Богушевичей были двоюродными братьями, так как их отцы, в своё время женились на родных сёстрах).

Если в деревне Андрей Иванович (или Андрусь, как его обычно называли) имел в своём распоряжении 12 гектар земли, то на новом месте, на хуторе с учётом неудобий, болота и оврагов у него оказалось уже целых 15 гектар. Это позволило ему завести здесь большое хозяйство. Согласно воспоминаниям матери B.C. Стефании Андреевны, одних только гусей он продавал на 200 злотых. В хозяйстве было до 30 голов рогатого скота, из них только дойных коров целых 7 штук, 3 лошади (2 рабочих и одна выездная), овец было до 10 штук, а свиней до 20, в том числе, что запомнилось девочке, большая чёрно-бурая свиноматка. Но зато и работать приходилось много, в том числе и детям.

Впрочем, нового дома после переезда на хутор Андрей Иванович строить не стал и перевёз сюда свою старую хату, которая представляла из себя кухню с земляным полом и одну большую комнату с русской печью, в которой стояли деревянные кровати и нары. Стенных часов в доме не было. Первые ручные часы отец, согласно воспоминаниям Стефании Андреевны, подарил ей, когда она стала уже невеститься. Настоящим украшением кухни был большой медный самовар.

Как уже отмечалось, сам Андрей Иванович был малограмотным. Малограмотными были и его дети. Старшая дочь его Фортуната в школу не ходила ни одного дня. Недолго учились и сыновья Андрея Ивановича – Иван (Ясь) и Андрей.

Что же касается самой младшей дочери Стефании, то она училась всего одну зиму в польской школе в деревне Гальеши. Во второй класс её туда Андрей Иванович не пустил, так как надо было помогать по хозяйству: пасти гусей, кормить свиней и пр.

Конечно же, картофеля, хлеба, мяса и молока в доме было с избытком, но не хлебом единым жив человек. А вот с этим-то и были проблемы. Андрей Иванович был скуповат и копил деньги на строительство нового дома и обширных хозяйственных построек, так что о сладостях, не говоря уже о фабричных игрушках, его детям приходилось только мечтать.

Белые булки, конфеты, печенья – только по праздникам. Да и чай с сахаром, по словам Стефании Андреевны, пили далеко не каждый день. Исключение было сделано только для Фортунаты Стефановны, которая жаловалась на боли в желудке и есть чёрный хлеб и сало не могла. Однако умерла она в середине 1930-х гг., как это часто бывает совсем от другой болезни, от заражения крови.

А началось всё с того, что от постоянного ношения грубых суконных чулок, на ноге у неё образовалась небольшая мозоль (или волосник по-народному), а затем небольшая ранка. Для лечения заболевания были использованы все народные средства, но ничего не помогло. Нога распухла и покраснела, пришлось в конце-концов обратиться к врачу и тот предложил ампутировать ногу. Однако Фортуната Стефановна отказалась и возвратилась домой. Кто-то посоветовал ей распарить ногу в бане и растереть керосином. Так и поступили.

И действительно опухоль сразу же исчезла. Обрадованная этим, Фортуната Стефановна даже заявила: «ну дети, буду жить!». Однако радость её оказалась преждевременной и уже к утру у неё резко поднялась температура, началось общее заражение крови и она умерла. Похоронили её на Матешском католическом кладбище под берёзой.

Так Андрей Иванович в одночасье оказался вдовцом. Сыновья к этому времени уже выросли, и, надо прямо сказать, доставляли они ему мало радости. Старший Иван (Ян, Яська) был очень азартен, незаметно для себя превратился в заядлого картёжника и большую часть времени проводил в деревне у некоего Еремея, где играл в карты с деревенскими парнями. Зная его слабость, они договаривались между собой и обыгрывали его вчистую, вплоть до последних штанов.

Младший же Андрей, напротив, был серьёзен и с деревенскими парнями особенно не дружился. Но зато у него был другой небольшой недостаток – он был задирист, любил подраться и выпить.

Нападение в сентябре 1939 г. Германии на Польшу и вступление советских войск в Западную Белоруссию ничего хорошего семье Шаркевичей не принесло. Старший сын Андрея Ивановича – Яська, служил в это время в лёгкой кавалерии под Вильно. Простояв здесь несколько недель в ожидании команды из Варшавы, но так и не дождавшись её, кавалеристы разбрелись по домам. Польское государство перестало существовать. Возвратился домой в Матеши и Яська. Создалось впечатление, вспоминала позже Стефания Андреевна, что Польшу продали.