Михаил Азаров - Зазнобы августейшего маньяка. Мемуары Фанни Лир Страница 40

План рассмотрела особая комиссия при военном министерстве в Риме. Его признали разумным и выгодным для Италии. Сам король распорядился предоставить Савину неограниченные полномочия по импорту русских лошадей. Авторитет корнета в правительстве взмыл под облака. Перед ним заискивали высокопоставленные чиновники, он был почётным гостём на банкетах, в любовницах имел роскошных женщин…

Самым приятным было выделение в распоряжение Савина немалой суммы денег для закупки лошадей. И снова он неожиданно исчез с набитыми карманами. В сборнике «Сто великих авантюристов», изданном издательством «Вече», по этому поводу говорится: «Авантюрист не мог не провернуть эту махинацию, хотя она для него, по всей вероятности, была не столь выгодна, как предоставленная ему важная работа».

Интерпола в те времена ещё не было. Тем не менее, Савина объявили в международный розыск. Его искали в Лондоне, Париже, Берлине, Вене… А он махнул в европейское захолустье — Болгарию. В отеле Софии корнет зарегистрировался великим князем Константином Николаевичем — отцом бывшего дружка.

Взорвалась бомба. Совсем недавно Россия помогла Болгарии освободиться от турецкого владычества. Русские здесь пользовались огромным уважением и любовью. К родному брату императора Александра II поспешили засвидетельствовать своё почтение члены правительства, лидеры партий, видное духовенство и т. д. К счастью Савина, хорошо знавший Константина Николаевича посол России в Болгарии в это время болел. Поэтому «великого князя» от имени российского посольства приветствовал второстепенный чиновник.

Молодая страна Болгария тогда испытывала жестокий финансовый кризис. Савин вызвался его уладить. Он предложил организовать займ в Париже на тридцать миллионов франков. Наивные болгары пришли в неописуемый восторг. Они считали, что само небо протянуло им руку помощи. Кто-то предложил сделать «Константина Николаевича» царём Болгарии! Идея была принята с энтузиазмом.

Савин изумился такому повороту событий, но вида не подал. Он стал разыгрывать роль претендента на престол и подумывать с каким кушем делать ноги. Однако в план неожиданно пришлось ввести коррективы.

Корнету потребовались услуги парикмахера. Хозяева отеля выделили ему лучшего специалиста, в своё время подвизавшегося в Санкт-Петербурге. Войдя в номер великого князя, он сразу понял, что перед ним не Константин Николаевич…

Болгарская полиция, явившаяся в гостиницу для ареста, опоздала всего на полчаса.

Искусно гримировавшийся Савин под вымышленными именами гастролировал потом во многих крупных городах Европы и на курортах. Состарившись, в Ницце и Монте-Карло промышлял шантажом владельцев игорных заведений. В конце жизни судьба забросила его на Дальний Восток.

В Шанхае Савин представлялся графом, бароном и князем. На китайцев европейские титулы впечатления не производили. Поэтому на хлеб приходилось зарабатывать реализацией сомнительных рукописей и сбором подаяний на издание какой-то газеты.

Корнет закончил свой извилистый жизненный путь в 1937 г. то ли в Шанхае, то ли в Гонконге. В больнице для бедных, где он умер, над изголовьем его кровати висела табличка с надписью «Савин».

Когда часы жизни остановились

В 1892 году скончался великий князь Константин Николаевич. Смерть отца Ники воспринял равнодушно. Он хотел получить свою долю наследства. Мать, прогнавшая сожительницу отца Кузнецову с детьми, не возражала. Воспротивился Александр III. Биограф великого князя пишет: «Во всех Никиных начинаниях он видел нечто неподобающее и вредное. Снова призвали докторов, снова окружили его надсмотрщиками, охранниками и агентами III отделения.

Тащкентские власти дали, правда, о великом князе самый положительный отзыв, и правительство согласилось, что его труды не вовсе впустую, но всё же «по болезни его» размах его действий надлежит ограничить и свести их к «домашним садовым и огородным работам, не более того». Ибо, как объяснялось в заключение, не следует перенапрягаться больному, поражённому умственным и душевным расстройством.

Прав на наследство великого князя Николая лишили.

Возможности заниматься любимым делом также».

Александр III почил в Бозе через два года. На престол вступил двоюродный племянник Николая Константиновича Николай Второй. Но положение великого князя осталось прежним — ни свободы, ни воли.

Седина в бороду, а бес в ребро

В Ташкенте вспыхнула холера, а за ней последовал мятеж узбеков. Они обвиняли русских в том, что их заставляют хоронить умерших без обрядов. Того, что обрядность способствует распространению инфекции, — понимать не хотели.

Мятежники великого князя не тронули. Он пользовался любовью коренного населения. Николай Константинович уважал их обычаи, держался с ними на равных и всегда помогал. К тому же он часть дома отдал под больницу. С супругой ухаживал за больными.

Мятеж подавили. А Николай Константинович потом запил. По чёрному. Как в молодости. В пьяном виде ругал жену. Говорил то, что часто мужья в таком состоянии высказывают своим половинам: ты погубила мою жизнь… Если бы не ты, был я настоящим великим князем… Жил в Санкт-Петербурге, а не этой дыре…

Дети Александр и Артемий пугались. Надежда Александровна плакала.

Как-то с похмелья великий князь поехал на охоту с егерем Борисом и слугой-киргизом. В пути наткнулись на обглоданный труп лошади. А рядом в кустах зашевелилась серая масса — медведь. Борис прицелился в зверя. Но Николай Константинович отвёл его ружьё в сторону:

— На нём ошейник! Он ручной!

Медведь съел брошенный ему кусок сахара. Затем из-за деревьев появилась юная красавица. Она властно глянула на медведя, и тот покорно пошёл к ней.

Ники охотился до обеда, а затем направился к знакомым казакам. Его накормили, напоили честь-честью да поведали про свою заботу. Собиралась у них в станице завести семью молодая пара. А накануне венчания семья невесты дала приданого меньше, чем по уговору. Вышла свара. Семья жениха дала невесте от ворот поворот. После такого позора невесте другого жениха не сыскать. Не мог бы великий князь разобраться в тяжбе?

Николай Константинович спьяну согласился. Когда ввели отвергнутую невесту, узнал в ней хозяйку ручного медведя. Звали её Дарьей Часовитиной. Было ей шестнадцать лет от роду.

Ники в Дашу влюбился с первого взгляда. И она на него смотрела смело, как взрослая. Несмотря на то, что лицом и фигурой была ещё почти ребёнком.

Окончательного вердикта в тот вечер великий князь не вынес. Пообещал дело завершить в Ташкенте. Для того пригласил в свой дом Елисея Часовитина с дочкой. Да ручного медведя, с которым Даша не захотела расставаться.