Джеймс Макговерн - Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936-1945 Страница 40

С подобной ориентировкой фюрер принялся изучать телеграмму. «Гитлер был взбешен, — вспоминал Шпеер, — и отзывался о Геринге в самых резких выражениях. Он говорил, что уже достаточно долгое время знает о слабостях Геринга, о его продажности и наркомании». К удивлению всех, Гитлер добавил: «И все же он может вести переговоры о капитуляции, независимо от того, что этим может заняться кто-нибудь другой».

Гитлер не последовал совету Бормана расстрелять Геринга. Однако он поручил Борману составить и отослать рейхсмаршалу следующий текст телеграммы:

«Ваш поступок является актом государственной измены по отношению к фюреру и национал-социализму. Измена карается смертью, но с учетом ваших прежних заслуг перед партией фюрер не применит высшую меру наказания, если вы подадите в отставку со всех ваших должностей. Отвечайте, да или нет».

Вслед за этой телеграммой вскоре послали еще две: первая аннулировала указ Гитлера о назначении Геринга его преемником, вторая информировала Геринга о том, что:

«…Я [Гитлер] передам свою власть только тогда, когда сочту нужным. До этого буду руководить Рейхом сам».

Борман ждал годы, чтобы сокрушить Геринга. Теперь это осуществилось, и вопрос о том, кто станет преемником фюрера, был открытым. И все же Борман не был удовлетворен. Рейхсмаршал, лишенный власти, оставался в живых и на свободе. Поэтому Борман, по собственной инициативе, радировал подполковникам СС в Берхтесгадене Бредову и Франку приказ арестовать Геринга за государственную измену. «Отвечаете за это жизнью», — пригрозил он эсэсовцам.

23 апреля в 7 часов вечера отряд эсэсовцев окружил дачу Геринга в Оберзальцберге. Франк и Бредов постучались в дверь. Ее открыл камердинер Геринга Роберт Кропп. Пройдя мимо камердинера с пистолетами в руках, Франк и Бредов арестовали Геринга. Ему запретили связь с семьей, штабом и вообще с внешним миром. Таким образом, бывший рейхсмаршал и преемник фюрера не слышал на следующий день объявление по Берлинскому радио о том, что он ушел в отставку со своих постов «по причине болезни».

Фельдмаршал Кейтель «ужаснулся», когда узнал обстоятельства отставки Геринга. О них ему сообщил по телефону в штаб Верховного главнокомандования, расположенный вне Берлина, генерал Кребс из бункера рейхсканцелярии. Фельдмаршал предположил, что, очевидно, возникли недоразумения. После этого Борман подошел к телефону и прокричал, что Геринга отстранили «даже от работы в качестве главного охотника рейха». Эти вести произвели на Кейтеля удручающее впечатление. Для него это стало свидетельством «настроений отчаяния в имперской канцелярии и, особенно, роста влияния Бормана».

Борман тщетно уговаривал Гитлера перебраться из Берлина в еще не тронутый войной Берхтесгаден. Затем, 25 апреля, начиная с 10.00 утра, бомбардировщики союзников двумя последовательными волнами впервые подвергли бомбардировкам горный курорт Гитлера. Его дом в Бергхофе был разрушен во время беспрепятственного воздушного налета, длившегося почти час.

Геринг сидел в бомбоубежище своей собственной дачи, когда на нее сыпались бомбы и разрушали ее. Он не только выжил, но и уговорил эсэсовскую охрану доставить его в австрийский замок Маутерндорф, в трех часах езды от Берхтесгадена.

Воздушный налет союзников разрушил также дом Бормана. Его жена покинула Берхтесгаден в автобусе, на котором нанесли краской эмблему Международного Красного Креста. Она взяла с собой своих детей, а также некоторых местных детей, которым решила помочь. Вся эта группа, одетая как обычные беженцы, укрылась в отдаленном горном районе австрийского Тироля. Убежище подготовили для фрау Борман агенты ее мужа.

Когда 4 мая французские и американские солдаты вошли в Бергхоф, то обнаружили здесь только все еще тлевшие развалины, груды щебня и обломков. Офицеры разведки, следовавшие за боевыми частями, обследовали район Оберзальцберга в поисках следов присутствия Гитлера и Бормана. Эти офицеры не были уверены в том, что эти двое не прибыли сюда из Берлина, воспользовавшись смутной обстановкой. Гитлера не нашли. Обследование дома Бормана близ Бергхофа выявило лишь склад редких вин, сборников классической музыки и большое количество детских игрушек.

В ходе последующих поисков не удалось также обнаружить Бормана в Альпах, но вскрылся относящийся к нему интересный факт. Бергхофом владел скорее он, чем Гитлер. Весь комплекс объектов собственности в Оберзальцберге, включавший восемьдесят семь зданий стоимостью более полутора миллионов марок, был зарегистрирован юридически на имя Бормана. Так же были оформлены место рождения Гитлера в Бранау и дом его родителей близ Линца.

25 апреля, в день бомбардировки союзной авиацией Оберзальцберга, Борман узнал в Берлине около часу ночи, что Красная армия полностью окружила столицу рейха. После полудня передовые части русских и американцев встретились на реке Эльбе в 75 милях (около 120 километров) от Берлина, разделив таким образом Германию надвое. Теперь единственным надежным способом выбраться из Берлина и попасть на любую из ограниченных территорий, где немецкие войска еще продолжали сражаться, был перелет на самолете.

Но Гитлер не воспользовался этим способом, и Борман остался вместе с ним. Фюрер, как обычно, проводил свои военные совещания, его настроение отчаяния сменилось решимостью. Сосредоточенно разглядывая огромные карты, он управлял передвижениями фантомных армий и приказывал переходить в наступление силам, слишком слабым для этого. Гитлер верил в способность 12-й армии под командованием генерала Вальтера Венка деблокировать Берлин и пророчил столкновение между британскими и американскими войсками, с одной стороны, и их советскими союзниками — с другой, которое могло спасти нацистскую Германию. Победа в последний час казалась ему еще возможной.

Гитлер, с подорванным здоровьем, с бледным лицом и дрожью в теле, с душевным состоянием близким к безумию, все еще сохранял экстраординарную способность внушать ложные надежды оставшейся группе своих последователей. И, по мнению свидетелей, ни один из присутствовавших в бункере людей не верил ему больше, чем Мартин Борман.

Капитан Герхард Болдт, молодой офицер, пять раз раненный в ходе войны в России и теперь служивший адъютантом генерала Кребса, около полудня 27 апреля встретил Бормана. Тот сообщил ему о скором освобождении Берлина 12-й армией генерала Венка. Затем Борман сказал: «Оставшись здесь и сохранив преданность фюреру в самое тяжелое время его существования, вы получите высокую должность в государстве, а также большие имения в награду за верную службу, когда битва победоносно завершится».