Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 4. 1898 — апрель 1901 Страница 42

Г-н Булгаков утверждает, что факт роста средних крестьянских хозяйств в Германии с 1882 по 1895 г., – факт, устанавливаемый Каутским и приводимый им в связь с тем, что эти хозяйства наименее страдают от недостатка рабочих, – «способен поколебать всю конструкцию» Каутского. Посмотрим поближе на утверждения Каутского.

По данным сельскохозяйственной статистики всего более возросла с 1882 по 1895 г. площадь хозяйств в 5–20 гектаров. В 1882 г. эта площадь занимала 28,8 % всей площади, в 1895 г. – 29,9 %. Это увеличение среднекрестьянских хозяйств сопровождалось уменьшением площади крупнокрестьянских хозяйств (20–100 гект.; 1882: 31,1 %, 1895: 30,3 %). «Эти цифры, – говорит Каутский, – радуют сердца всех добрых граждан, видящих в крестьянстве самую прочную опору существующего строя. Итак, оно не движется, это сельское хозяйство, – восклицают они восторженно, – к нему не применима Марксова догма». Рост средне-крестьянских хозяйств истолковывается, как начало нового процветания крестьянства.

«Но корни этого процветания лежат в болоте», – отвечает Каутский этим добрым гражданам. «Процветание проистекает не из благосостояния крестьянства, а из угнетения всего сельского хозяйства» (230). Каутский сейчас только перед этим сказал, что, «несмотря на весь технический прогресс, местами (курсив Каутского) наступил, – в этом нельзя сомневаться, – упадок сельского хозяйства» (228). Этот упадок ведет, например, к возрождению феодализма, – к попыткам привязать рабочих к земле и возложить на них известные повинности. Что же удивительного, если на почве этого «угнетения» оживают отсталые формы хозяйства? Если крестьянство, отличающееся вообще от работников крупного производства более низким уровнем потребностей, большим умением голодать и надрываться над работой, дольше держится при кризисе?[101] «Аграрный кризис простирается на все производящие товары классы сельского хозяйства; он не останавливается перед средними крестьянами» (S. 231).

Казалось бы, все эти положения Каутского так ясны, что нельзя не понять их. И тем не менее критик, очевидно, не понял их. Г-н Булгаков не сообщает своего мнения: так или иначе он объясняет этот рост средне-крестьянских хозяйств, но Каутскому он приписывает то мнение, будто «развитие капиталистического способа производства ведет к гибели земледелия». И г. Булгаков разражается: «Утверждение Каутского о разрушении сельского хозяйства неверно, произвольно, недоказано, противоречит самым основным фактам действительности» и пр., и пр.

Мы заметим на это, что г. Булгаков совершенно неверно передает мысли Каутского. Каутский отнюдь не утверждает, что развитие капитализма ведет к гибели сельского хозяйства, а утверждает обратное. Выводить из слов Каутского об угнетении (= кризисе) сельского хозяйства, о наступающем местами (nota bene[102]) техническом регрессе, что Каутский говорит о «разрушении», «гибели» сельского хозяйства, можно только при самом невнимательном отношении к сочинению Каутского. В главе X, специально посвященной вопросу о заморской конкуренции (т. е. об основном условии аграрного кризиса), Каутский говорит: «Грядущий кризис, разумеется (natürlich), вовсе не обязательно должен (braucht nicht) разрушить пораженную им индустрию. Он делает это лишь в самых редких случаях. По общему правилу, кризис ведет лишь к преобразованию существующих отношений собственности в смысле капитализма» (273–274). Это замечание, сказанное по поводу кризиса сельскохозяйственных технических производств, ясно показывает общий взгляд Каутского на значение кризиса. В той же главе Каутский повторяет этот взгляд и по отношению ко всему сельскому хозяйству: «Изложенное выше нисколько еще не дает права говорить о гибели сельского хозяйства (Man braucht deswegen noch lange nicht von einem Untergang der Landwirtschaft zu sprechen). Но его консервативный характер исчез безвозвратно там, где прочной ногой встал современный способ производства. Удерживание старой рутины (Das Verharren beim Alten) угрожает сельскому хозяину верной гибелью; он должен беспрерывно следить за развитием техники, беспрерывно должен приспособлять свое производство к новым условиям… И в деревне экономическая жизнь, которая до сих пор с суровым однообразием двигалась в вечно неизменной колее, попала в состояние постоянного революционизирования, состояние, характерное для капиталистического способа производства» (289).

Г-н Булгаков «не понимает», каким образом совмещаются тенденции к развитию производительных сил земледелия и тенденции к усилению затруднений торгового земледелия. Чего же тут непонятного?? Капитализм и в земледелии, и в промышленности дает гигантский толчок развитию производительных сил, но именно это развитие чем дальше, тем сильнее обостряет противоречия капитализма, ставит ему новые «затруднения». Каутский развивает одну из основных идей Маркса, который категорически подчеркивал прогрессивную историческую роль земледельческого капитализма (рационализирование земледелия, отделение земли от сельского хозяина, освобождение сельского населения от отношений господства и рабства и т. д.), указывая в то же время не менее категорически на обнищание и угнетение непосредственных производителей, на несовместимость капитализма с требованиями рационального земледелия. В высшей степени странно, что г. Булгаков, признающий, что его «общее социально-философское миросозерцание то же, что и у Каутского»[103], не замечает того, что Каутский развивает здесь основную мысль Маркса. Читатели «Начала» неизбежно должны остаться в недоумении относительно того, как относится г. Булгаков к этим основным идеям, как может он, при тождестве общего миросозерцания, говорить: «De principiis non est disputandum»[104]!!? Мы позволяем себе не поверить этому заявлению г-на Булгакова; мы считаем спор между ним и другими марксистами возможным именно вследствие общности этих «principia». Говоря, что капитализм рационализирует земледелие, что технику для земледелия дает индустрия и пр., г. Булгаков лишь повторяет один из таких «principia». Напрасно только говорит он при этом «совсем напротив». Читатели могут подумать, что Каутский держится иного мнения, тогда как Каутский с полной решительностью и определенностью развивает в своей книге именно эти основные идеи Маркса. «Именно индустрия, – говорит Каутский, – создала технические и научные условия нового, рационального земледелия, именно она революционизировала земледелие посредством машин и искусственных удобрений, посредством микроскопа и химической лаборатории, породив таким образом техническое превосходство крупного капиталистического производства над мелким крестьянским производством» (S. 292). Каутский не впадает таким образом в то противоречие, которое мы встречаем у г. Булгакова: с одной стороны, г. Булгаков признает, что «капитализм» (т. е. производство посредством наемного труда, т. е. не крестьянское, а крупное производство?) «рационализирует земледелие», а, с другой стороны, «носителем этого технического прогресса вовсе не является здесь крупное производство»!