Сергей Крамаренко - Против «мессеров» и «сейбров» Страница 44

Итог этого дня был для американцев печален. Хотя американское командование сообщило, что 12 апреля в небе Северной Кореи были сбиты лишь 3 «Сверхкрепости», тем не менее этот день был назван «черным днем» и на целую неделю в американских ВВС был объявлен траур по погибшим американским летчикам. Позднее штаб американского бомбардировочного командования заявил, что 8 бомбардировщиков были сбиты и упали на территории Северной Кореи, а еще 17 бомбардировщиков вернулись на свои базы сильно поврежденными, с множеством пробоин и были списаны. Выходило, что американцы за один день потеряли 25 стратегических бомбардировщиков и около сотни человек летного состава, выпрыгнувших на парашютах над территорией Северной Кореи и взятых в плен корейцами[16]. Интересно, что одновременно американское командование сообщило, что в этом бою были сбиты 11 «МиГов». На самом же деле все наши истребители благополучно вернулись на свой аэродром, и только 3 или 4 «МиГа» имели по нескольку пробоин от огня пулеметов бомбардировщиков.

Дело в том, что американцам сбитые самолеты засчитывались по данным фотокинопулеметов – ФКП. Я полагаю, что в этом бою американские летчики засчитали себе в трофей как сбитого и меня, причем дважды или даже трижды. Здесь все очень просто: по мне стреляли почти в упор, с 80—100 метров, и на пленке ФКП в центре перекрестья наверняка был отчетливо виден мой огромный «МиГ». Но первый снимок делается в момент нажатия на кнопку ФКП, а пули после нажатия и выстрела еще летят некоторое время до цели. Это время зависит от расстояния между стреляющим и целью, поэтому даже при стрельбе на близких дистанциях пулям нужно несколько десятых долей секунды, чтобы долететь до цели, которая за это время может переместиться на несколько десятков метров. Поэтому в этом, да и в последующих боях я, как только замечал опасность, сразу же совершал маневр уклонения, уходя от трасс. Пули пролетали мимо, но я уверен, что стрелявшие по моему истребителю американцы не раз привозили прекрасные снимки, что позволяло им засчитывать сбитие «МиГа».

От нас же, наоборот, требовалось предоставить четкий, хороший снимок фотопулемета и подтверждение от поисковой группы, привозившей детали сбитого вражеского самолета. Поэтому многие подбитые американские самолеты, которые уходили в море и падали там, нашим летчикам просто не засчитывались, хотя на пленках видны были даже попадания в самолеты. В этом отношении американцы имели огромное «преимущество», и именно таким образом они сумели «сбить» больше наших «МиГов», чем их воевало в Корее[17].

Потеря половины «Летающих крепостей» из участвовавших в вылете потрясла летный состав ВВС США, и дневные полеты «крепостей» в зоне действия «МиГов» прекратились почти на три месяца. Только в октябре американское командование попыталось повторить массированные дневные налеты на строящиеся в Северной Корее аэродромы, но их последствия оказались для них еще худшими. Несмотря на плотное прикрытие истребителями, потери бомбардировщиков В-29, понесенные бомбардировочным командованием в ходе боев 22—27 октября (получивших известность как «Черная неделя»), также оказались чрезвычайно велики: летчики 64-го ИАК считали, что сбили 20 В-29. Более «Летающие крепости» днем в зоне действия наших «МиГов» (то есть севернее линии Пхеньян—Гензан)[18] уже не летали. Корейские села и города были спасены от ковровых бомбардировок, от сжигания напалмом, уцелели тысячи их жителей. Мы же стали презрительно называть «Летающие крепости» «летающими сараями» – так легко и хорошо они горели.

Дело объяснялось просто – разницей в вооружении. Наши «МиГи» имели на вооружении пушки, стрелявшие в цель почти на 1000 метров, а пулеметы бомбардировщиков были пристреляны на 400 метров. Получалось, что с дистанции 1000 и до 400 метров наши самолеты вели огонь и поражали бомбардировщики, находясь вне зоны действия их пулеметов. Это был крупнейший просчет американского командования, просчет их конструкторов и промышленности[19]. По существу, огромные дорогостоящие бомбардировщики оказались беззащитными против пушек наших «МиГов».

Но главный итог этого дня был в другом. В-29 был стратегическим бомбардировщиком, то есть носителем атомных бомб. В стоявшей на пороге третьей мировой войне эти бомбардировщики должны были поразить атомными бомбами крупные города Советского Союза. Теперь же оказалось, что эти огромные самолеты беззащитны перед реактивными истребителями, значительно уступая им как в скорости, так и в вооружении. В полете над бескрайними просторами Советского Союза ни один из нагруженных бомбардировщиков В-29 не имел никаких шансов пролететь и ста километров и не быть при этом сбитым! Не случайно в послевоенные годы в нашей стране строились в основном истребители МиГ-15: на них была перевооружена вся истребительная авиация Советского Союза, да и авиация Китая, Северной Кореи и дружественных Советскому Союзу государств Европы. Это надолго обеспечило безопасность нашей страны от угрозы воздушного нападения. Можно с уверенностью сказать, что советские летчики, воевавшие в Корее и громившие бомбардировочную авиацию, надолго отодвинули угрозу третьей мировой, угрозу атомной войны.

После такой блестящей победы настроение наших летчиков резко поднялось. Все поняли, что главное для победы – это превосходство над самолетами противника в скорости, в высоте и в вооружении. Наладилось взаимодействие в парах и звеньях: ведомые перестали терять ведущих, а те стали больше заботиться о ведомых.

Погода стояла хорошая, сезон дождей еще не начался, и американская авиация ежедневно совершала один-два массированных налета. Бывало, сидишь в кабине самолета и слышишь информацию с КП: «Появились 16 самолетов, затем 20, затем еще 20!» Сидишь и мысленно подсчитываешь: с каким же количеством самолетов противника придется сражаться? А после сотни самолетов считать перестаешь, так как знаешь, что сейчас поступит команда на вылет.

Обычно вылетали одна-две эскадрильи в составе 8—16 самолетов; иногда вылетали и все три эскадрильи. С соседнего аэродрома, на который прибыла дивизия полковника Лобова, также вылетали истребители. Наши задачи были разграничены: мы, как уже более опытные бойцы, шли сражаться с «Сейбрами», а «лобовцы» шли бить «Тандерджеты».

Понеся большие потери, американские летчики резко изменили тактику своих налетов. Теперь первыми идут самолеты «завесы»: это большие (до ста самолетов) группы истребителей F-86 «Сейбр». Они располагаются южнее реки Ялуцзян, в 50—60 километрах от нее, и имеют задачу не пропускать к району боевых действий своих штурмовиков наши «МиГи». Задача же нашего полка состоит в том, чтобы связать боем эти «Сейбры», не дав им возможности атаковывать самолеты соседней дивизии Лобова, прорывающиеся через «завесу» на юг, к району действий «Тандерджетов».