Джим Уайт - Джеймс Хэрриот. Биография Страница 45

К огромному облегчению Альфа, его собственная мать вскоре стала спокойнее относиться к Джоан. Они с Джоан изредка ездили на выходные в Глазго, и в результате напряжение между двумя женщинами стало ослабевать. Его мать, видя, что Альф очень счастлив в браке, больше никогда не выражала свои чувства с прежним неистовством, хотя в первые годы их совместной жизни, когда он привозил Джоан в Глазго, между ними возникала некоторая натянутость. Альф, довольный, что дело идет на лад, не позволял этому омрачить счастье первого года супружеской жизни.

Книги всегда доставляли ему огромное удовольствие, и он много читал долгими зимними вечерами. В летние месяцы он предавался новому увлечению — садоводству. Альф очень любил работать в саду, но лучшего места для этого занятия, чем старый сад за домом на Киркгейт, у него никогда не было. Необыкновенно плодородная почва, высокие стены защищали растения от холодных ветров, — там можно было вырастить все, что угодно. Вскоре в саду появились ровные ряды лука, салата, картофеля, гороха, фасоли и другой радующей глаз зелени, вдоль стен поднимались стебли помидоров, а яблони и груши гордо возвышались над плотно сбившимися шеренгами овощей. В одном конце сада разместилась огромная грядка со спаржей, в другом бешеными темпами рос куст ревеня со стеблями толщиной со ствол дерева. Летом взошла клубника, и на каком-то этапе Дональд, которого периодически охватывал садовый энтузиазм, даже вырастил несколько дынь. Это был рай для садовода.

После того, как семья Альфа переехала из дома на Киркгейт, сад постепенно пришел в запустение, и много лет спустя, когда в клинику повалили толпы поклонников, они выглядывали в сад через стеклянные двери в приемной, но там уже не на что было смотреть. Две яблони, восхитительная глициния и старые стены, неизменные, как сама вечность, — вот и все, что осталось от сада, который с такой любовью описывал в своих книгах Джеймс Хэрриот. Загляни они в сад лет пятьдесят с лишним назад, когда за ним ухаживал мой отец, они увидели бы совершенно другую картину.

Плодородию почвы есть два объяснения. Местные фермы всегда в избытке поставляли навоз, и им старательно удобряли землю: иногда этим с огромной неохотой занимался Брайан, но чаще всего — Альф с пожилым помощником по имени Вардман.

Дональд нанимал Вардмана для мелкой работы в доме, саду, с машинами и для других хозяйственных дел. Он также ухаживал за курами и свиньями, которых одно время держали Дональд и Альф в пристройках на заднем дворе. Вардман прошел Первую мировую войну 1914–1918 годов и больше всего на свете любил предаваться воспоминаниям, рассказывая военные истории любому, кто готов был провести пару часов в его темной берлоге — бывшей конюшне, где он любовно хранил свои инструменты.

Вардман появляется в книгах Хэрриота под именем Бордман. Как пишет автор, в лице Тристана он нашел благодарного слушателя. Брайан действительно часами сидел у Вардмана, курил «Вудбайнс» и доводил старика до слез своим неистощимым запасом шуток. Вардман всегда с нетерпением ждал, когда Брайан приедет на каникулы из ветеринарного колледжа.

Вторая причина плодородия почвы заключалась в том, что глубоко в земле были зарыты трупы умерших животных. В те времена ветеринарному врачу было сложно избавиться от туш животных. Современному ветеринару не о чем беспокоиться — все трупы теперь аккуратно кремируются, — но тогда он мог рассчитывать лишь на сомнительные услуги живодера. Живодер не только собирал павший скот на фермах, но и заезжал в клинику за трупами животных, которым делали вскрытие, которые умерли своей смертью или которых пришлось усыпить. Если живодеру не удавалось приехать в клинику — что случалось довольно часто, — ветеринары закатывали рукава и сами закапывали трупы в землю. Постепенно сад превратился в гигантское кладбище, на котором росли гигантские овощи.

Однажды вечером лет двадцать назад мы с отцом сидели в итальянском ресторане в Ярме (он всегда любил блюда из пасты), и, как часто бывало, он вспоминал старые времена. Разговор зашел о саде и жизни с Дональдом. Мне казалось, что я знал обо всех невероятных подвигах Дональда Синклера, но, как выяснилось, у отца в рукаве была припрятана еще пара историй.

Дональд удивительный человек, и я много писал о нем в своих книгах, но есть некоторые вещи, которые я никогда не предам гласности, — сказал он.

— Почему? — поинтересовался я.

Ну, Дональд немного болезненно относится к образу Зигфрида. Он не считает себя эксцентриком, и я не хочу осложнять ситуацию, рассказывая о его еще более экстравагантных выходках.

Я был удивлен. Я знал, что Дональд — очень необычный человек, но думал, что слышал уже все истории.

Я когда-нибудь рассказывал тебе о «горячих костях»? — искоса посмотрел на меня отец.

Начало показалось мне интересным. И тогда он рассказал мне один случай, который служит превосходной иллюстрацией импульсивной и сумасбродной натуры его старшего партнера.

Однажды, в первые годы работы в Тирске, Альфу пришлось усыпить маленькую собачку. Он понимал горе хозяйки и выполнил эту печальную процедуру с глубоким сочувствием и уважением к ее горю. Он считал дело закрытым, но недели через три женщина пришла поблагодарить его за доброту и задала очень деликатный вопрос.

— Мистер Уайт, — сказала она, — вы были так добры ко мне, и я вам очень благодарна, но с того грустного дня мне не дает покоя одна мысль. — Она немного помолчала, собираясь с духом, потом продолжила. — Не могли бы вы сказать, что случилось с телом моего бедного маленького песика?

Мозг Альфа лихорадочно заработал. Вопрос был сложный. Как он мог сказать хозяйке, что ее песика скорее всего забрал живодер и теперь его труп может быть где угодно? Внезапно Альф почувствовал чье-то присутствие у себя за спиной. В комнату вошел Дональд, — он пребывал в самоуверенном и приподнятом расположении духа.

— Мне очень жаль вашу собаку, — сказал он, источая обаяние, — и вам не стоит беспокоиться. Ее кремировали!

Леди пришла в восторг.

— О, спасибо вам большое! — воскликнула она. — Именно это я и хотела услышать. Подождите, пожалуйста, минутку, я сбегаю к машине. Я захватила салфетку для пепла.

Под гробовое молчание двух ветеринаров она вышла за дверь. Альф почувствовал, как его внутренности стягиваются в тугой узел.

— Она его получит! — внезапно вскрикнул Дональд и выскочил из комнаты.

Прошло несколько напряженных минут. Альф пытался угадать, что задумал партнер, и готовился к его возвращению. Долго ждать не пришлось. Через пару минут Дональд проскользнул в дверь, торжественно неся перед собой совок для мусора, в котором лежала кучка серого пепла и кости. На заднем дворе стоял уличный котел, в котором Вардман варил пойло для свиней. Под ним всегда лежали кучи пепла и костей. Туда-то и бегал Дональд. Вернулась хозяйка и протянула салфетку, в которую Дональд ссыпал пепел. Альф уставился на партнера. Он не мог поверить, что это действительно происходит, но фарс еще не закончился. Внезапно леди громко вскрикнула и подбросила салфетку в воздух; в считаные секунды комнату заволокло пеплом. Песик умер несколько недель назад, а его «останки» до сих пор обжигали руки!