Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - Стинг Страница 45

Фрэнсис приезжает в Ньюкасл, то смотрит выступления нашей группы и дает мне советы по поводу того, как удерживать внимание аудитории, как мне лучше концентрироваться и фокусироваться. Она верит в меня и в то, что я делаю. Джерри тихо бурчит насчет моих «театральных заездов», но при этом чисто с прагматической точки зрения, как и я, считает, что группа только выиграет от того, что главный вокалист станет отличным шоуменом. Фрэнсис начинает раздувать огонь моих амбиций, и я иногда начинаю вести себя высокомерно, а мои музыкальные эксперименты становятся все более уверенными. Не будем обсуждать то, насколько появившиеся в моей голове мысли были обоснованными, но я постепенно начинаю считать себя лучшим членом нашего музыкального коллектива.

6

Первые записи группы Last Exit были сделаны на студии Impulse Studios, расположенной в Уолсенде, как ни странно, прямо над музыкальным магазином Braidford’s, в котором я купил свою первую гитару. Эта студия – детище местного предпринимателя Дэйва Вуда, который сыграл большую роль на начальном этапе карьеры группы Lindisfame – единственного местного музыкального коллектива, ставшего известным всей стране, после Animals. С точки зрения звукозаписывающего оборудования это очень простая и незатейливая студия, но в ней есть все необходимое, и вскоре в ней будет записываться ряд хеви-метал-групп.

Мистер Брэйдфорд уже давно умер, его магазин закрыт. Это очень печально. Я помню, каким волшебным местом казался этот магазин, когда я был ребенком, а сейчас около входа навалена куча старых газет, окна заколочены досками, сквозь щели в которых видно, что внутри царит полное запустение. Кажется, что весь город находится на грани медленной и мучительной смерти. Раньше город жил за счет заказов на строительство танкеров, но эти заказы закончились. Эти суда теперь строят в Японии и Корее, и много квалифицированных английских рабочих было уволено. В верфях все еще занимаются ремонтом судов, но эти задачи решает лишь маленькая часть тех рабочих, которые раньше здесь работали. В конце улицы, на которой я когда-то жил, уже не видно корпусов гигантских кораблей. Верфи, которые функционировали несколько столетий, исчезли, а квалифицированных рабочих выгнали на улицу. Во времена моего детства Хай-стрит была шумной и многолюдной. Теперь практически все магазины закрыты. Экономический спад сделал то, чего не добились летчики Люфтваффе. Такое ощущение, что у города вырвали сердце. Уолсенд кажется городом-призраком, а граффити на заколоченном музыкальном магазине Braidford’s кажется эпитафией ушедшей эпохи. Кинотеатр Gaumont закрыт уже много лет, какое-то время там был клуб Manhole, в котором играли разные музыкальные группы. Репутация у клуба была плохой – амфетамины и драки. Ritz превратился в зал для игры в бинго. Поднимаясь со своим басом по каменным ступеням в студию, я чувствовал, как меня преследует дух мистера Брэйдфорда, и думал об иронии судьбы: моя первая звукозапись произойдет именно в этом месте.

По первым кассетным записям Last Exit сразу становится ясно: мы новая и неопытная группа, работающая без продюсера. Не чувствуется никакой дикой, необузданной энергии и шарма примитивного панка, который играют люди без опыта и музыкального образования. Наш материал вторичен и не вдохновляет, он как слабые отголоски других групп. Нам не удалось передать на пленке тот угар, с которым мы играли вживую. Искусство звукозаписи постигается далеко не сразу. Мы с Джерри немного растерялись в незнакомой ситуации, и старшие мудрые товарищи по группе убедили нас, что надо вести себя, играть и петь сдержанно и корректно. Я был страшно разочарован результатом, но помалкивал, потому что, что называется, не хотел раскачивать лодку. На более поздних записях мы с Джерри начали «рулить» в студии, поэтому саунд постепенно приближался к тому, как мы звучали на сцене во время выступлений перед публикой.

Наши выступления становятся все более интересными и зажигательными, и вскоре судьба делает нам за это подарок. Энди Хадсону удается сделать так, что нашу группу приглашают на джазовый фестиваль в испанском городе Сан-Себастьян. Big Band уже играли на этом фестивале двумя годами ранее, и Энди сохранил связь с организаторами. Фестиваль идет целую неделю и начинается в конце июля. Для нас это приглашение – приятная неожиданность, первая возможность выступить за границей. Наши помощники Пол и Джим в восторге. Они говорят, что поездка на фестиваль на микроавтобусе займет три дня. У нас нет документа под названием карнет[21], поэтому мы принимаем решение провезти музыкальные инструменты через границу под видом оборудования для кемпинга. Мы рекомендуем Полу и Джими вести себя тихо и «не высовываться» во время пересечения границы, я предлагаю им выучить слова песни Viva Espana. Мое предложение встречают без особого энтузиазма, потому что сам я полечу в Испанию на самолете. Те три дня, когда ребята будут в дороге, будут для меня последними днями учебного года, и поскольку до этого я уже сильно испытывал терпение директора своим отсутствием на рабочем месте из-за участия в мюзикле, мне не хочется рисковать. Остальные члены группы думают, что я шикую, хотя я сам плачу за билет. Из-за этого отношение ко мне становится несколько прохладным. Джерри поедет в микроавтобусе с двумя нашими помощниками и музыкальным оборудованием, а Джон поедет вместе с Ронни на его машине.

Уже год я весьма успешно отработал в школе. Меня не уволили, при этом я умудрился продолжать заниматься музыкой и развиваться на этом поприще. Продолжалась работа и с группой Last Exit. Мы с Фрэнсис договорились, что оставшуюся часть лета я проведу с ней в Лондоне. Самолет, на котором я лечу из Ньюкасла в Испанию, взлетает, и я представляю себе, что моя музыкальная карьера взлетает вместе с ним. Город исчезает за облаками, и мы летим на юг. Viva Espana!

Мой перелет с пересадками в Лондоне и Париже прошел без осложнений, а вот путь в Испанию моих товарищей по группе оказался не таким простым. Им пришлось пережить одиссею поломок, пробок и абсурдных неурядиц, достойных жизни Дон Кихота. Когда мы встречаемся в Испании, я все больше начинаю чувствовать себя персоной нон-грата среди членов моей группы. После вечера возлияний коктейлями куба либре и сангрией отношение ко мне несколько теплеет. Вместе с остальными музыкантами мы с трудом поднимаемся по лестнице на четвертый этаж пансиона, в котором остановились, словно восходим на вершины Пиренейских гор. В комнате нас трое, и я почти не сплю: во-первых, потому что взволнован, во-вторых, из-за ужасной симфонии храпа, сменяющейся пердежом. Когда всходит испанское солнце, меня постигает жесточайшее похмелье, но я все равно счастлив: впереди нас ждет несколько концертов.

На фестивале будут выступать Элла Фицджеральд и Диззи Гиллеспи. Это случится в выходные на огромном велодроме