Алексей Карпов - Батый Страница 46

Взятие Владимира Батыем. Миниатюра Лицевого летописного свода

Зажигательные и пороховые снаряды монголов

Штурм вражеского города. Миниатюра из «Сборника летописей» Рашид ад-Дина

Монгольский воин

Оборона легницы от татар. Миниатюра 1353 г.

Монгольские всадники

Зверства монголов. Миниатюра из «Хроники Матвея Парижского»

Убиение князя Михаила Черниговского в Орде. Миниатюра Лицевого летописного свода

(слева) Великий князь Ярослав Всеволодович.

(справа) Александр Ярославич Невский.

Портрет из «Титулярника» 1672 г.

Монгольская юрта. Реконструкция по Г. Г. Юлю

Гибель злочестивого царя Батыя (иллюстрация к легендарной «Повести о гибели Батыя в Угорской земле»). Русская миниатюра XVII в.

Тем временем, покончив с регулярным войском короля Белы, татары подступили к городу Пешту, в котором собралось множество беженцев. Брат короля Коломан советовал жителям спасаться бегством (что сам и сделал), но те решили отстаивать город. Осада продолжалась два или три дня; защитники города применяли против татар баллисты, камнемётные машины и другие приспособления — но, увы, тщетно. Когда город был взят штурмом, началась жестокая расправа над уцелевшими. «Во время резни стоял такой треск, будто множество топоров валило на землю мощные дубовые леса, — пишет Фома Сплитский. — …Свидетельством такой великой и страшной резни является множество непогребённых костей, которые, собранные в большие кучи, представляют для видевших их чудовищное зрелище». Массовые убийства жителей продолжались и в дальнейшем. «…Что мне рассказать о чудовищной жестокости, с которой каждый день терзали они города и сёла? — восклицает Фома Сплитский. — Согнав толпу кротких женщин, стариков и детей, они приказывали им сесть в один ряд, и, чтобы одежды не запачкались кровью и не утомлялись палачи, они сначала стаскивали со всех одеяния, и тогда присланные палачи (скорее всего, даже не собственно монголы, а представители завоёванных ими народов. — А. К.), поднимая каждому руку, с лёгкостью вонзали оружие в сердце и уничтожали всех». В этих кровавых расправах участвовали и татарские женщины, и даже дети. «Даже пленных детей они подзывали к себе и устраивали такую забаву, — продолжает Фома, — сначала они заставляли их усесться в ряд, а затем, позвав своих детей, давали каждому по увесистой дубинке и приказывали бить ими по головам несчастных малышей, а сами сидели и безжалостно наблюдали, громко смеясь и хваля того, кто был более меток и кто одним ударом мог разбить череп и убить ребёнка… С одинаковой жестокостью уничтожая весь род человеческий, они казались не людьми, а демонами». Эти ужасающие картины повторялись в Венгрии — как прежде повторялись они в землях Хорезма, Волжской Болгарии, Руси…

Тогда же была завоёвана и Валахия. Об этом рассказывает Рашид ад-Дин; правда, большинство названий, приведённых им в связи с европейским походом монголов, к сожалению, не поддаются расшифровке. В Валахии, как уже говорилось, действовал сын Тулуя Бучек. «Пройдя дорогой Караулагской (Черноволошской? — А. К.), через тамошние горы», он «разбил те племена улаг (влахов. — А. К.); оттуда через лес и гору Баякбук (?), вошёл в пределы Мишлява (?) и разбил неприятелей, которые там стояли, готовые встретить его». И далее: «Отправившись упомянутыми пятью путями, царевичи завоевали все области башгирдов, маджаров и сасанов (венгров и, вероятно, саксонцев, немцев. — А. К.) и, обратив в бегство государя их, келара (венгерского короля. — А. К.), провели лето на реках Тиса и Туна (Дунай. — А. К.)»72.

В Европе началась паника, которая охватила не только ближайшие к Венгрии и Польше германские и итальянские земли, но и такие отдалённые страны, как Бургундия или Испания, где тоже ждали страшных завоевателей. Повсюду наблюдался резкий спад торговой активности — верный признак надвигающегося коллапса. Ещё в 1238 году произошло затоваривание рыбных складов в Англии: купцы с острова Готланд и из Фризии (нынешних Нидерландов) из страха перед татарами не явились в порт Ярмут, «как у них заведено во время лова сельди, которой они обычно нагружали свои суда, — сообщает английский хронист. — А поэтому сельдь в этом году в Англии из-за обилия её шла почти за бесценок»73. Теперь то же повторялось в других областях и в гораздо бóльших масштабах. «Франция и все иные земли сильно напуганы вестями о татарах, — читаем в анонимной французской хронике того времени. — Ибо много бежало людей из Венгрии и из земель, которые лежат за Германией; и не состоялось из-за этого во Франции много торговых сделок»74. Рассказы о чудовищных зверствах «посланцев тартара» передавали письменно и устно и сильные мира сего, и простолюдины. Король Бела в своих посланиях к христианским правителям Европы молил о помощи — в ответ он получал сострадательные письма, но реальной помощи ниоткуда не было. Все — и папа, и император Фридрих II, и его сын германский король Конрад, и другие — в один голос твердили о необходимости объединиться против татар; в Германии и соседних землях было объявлено о начале крестового похода, многие нашивали крест на одежду, готовясь к решительной схватке, — но большинство думало в первую очередь о защите собственной земли и готово было объединяться с другими лишь ради этой цели. Папа и император по-прежнему жестоко враждовали друг с другом (вражда эта началась много раньше татарского нашествия), и остальным приходилось выбирать, на чьей они стороне. Никто не знал, откуда пришли татары. В них видели то чудовищные народы Гога и Магога, некогда заточённые Александром Македонским где-то «в пределах северных» и ныне вырвавшиеся из заточения и сеющие повсюду смерть и разрушения (пророчество об этих страшных народах, предвестниках конца света, содержится в Откровении Иоанна Богослова), то неведомых измаильтян, потомков библейского Измаила, то одно из десяти колен Израилевых, отвергших закон Моисеев в погоне за золотыми тельцами. (В Европе тут же распространились слухи, будто евреи опознали в татарах своих соплеменников и вознамерились оказать им помощь; говорили о тридцати бочках, заполненных мечами, ножами и кольчугами, будто бы посланными германскими евреями в подарок татарам. Следствием этих слухов стали жестокие расправы над иудеями в Германии и других землях75.) Авторы многочисленных посланий, пересылаемых тогда по всей Европе, описывали татар как вестников Апокалипсиса, не жалея красок и не заботясь о правдоподобности, но прибегая к сравнениям и эпитетам из Откровения Иоанна Богослова и других эсхатологических пророчеств: