Александр Байгушев - Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает Страница 46

Абакумов был уничтожен по русским расстрельным спискам. А чем Сталину это отозвалось? «Свой» кавказец Берия опять взял верх. И не только взял верх, но и сумел опутать бесовской паутиной самого стареющего Вождя Всех Народов и всю страну. Я в то время как раз входил в сознательную общественную жизнь. Поэтому особенно остро запомнил ту атмосферу страха и какой-то искореженной шкалы национальных ценностей, которая нас тогда окружила. Привилегированным сословием в стране снова стали чекисты — а конкретно грузины и другие кавказцы, которые как бы олицетворили собой всесильную руку ЧК, контролировавшую страну, как охрана концлагерь. Они уверенно били по головам направо и налево. Налево — по космополитам, преимущественно евреям. Направо, по русским. Отечественная история, после Отечественной войны 1941-45 годов воссиявшая, как Памятник русского величия, снова дала свой скабрезный зигзаг.

Я к отечественной истории был с детства неравнодушен. Моя родная тетка Мария Кирилловна Прохорова, работавшая заведующей Отделом Хранения Государственной исторической библиотеки, приносила мне, вместо детективов и фантастики, которыми многие болеют в отрочестве, целыми сумками старые исторические книги. А с восьмого класса я уже пошел в кружок при Государственном Историческом Музее. В то время это единственное в Москве место, где собирались любители отечественных древностей, и я уже тогда любознательным отроком познакомился со многими ведущими университетскими профессорами, даже самим академиком Борисом Александровичем Рыбаковым. Отвечал я в школе на уроках истории уже только по вузовским университетским учебникам, неизменно превращая уроки в исторические лекции. Поэтому надо ли пояснять, что для меня слова из тогдашнего государственного гимна «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь» приобрели какое-то особенное гордое героико-мистическое значение. И как же велики были мои переживания, когда Сталин в 1948 году вдруг начал бить русских за попытку узаконить величие Руси — именно так мы в историческом кружке при Государственном историческом музее восприняли «ленинградское дело».

Мало того, что грузины, вообще кавказцы — привилегированная национальность — чекистская. Теперь они стали правящим народом. Два портрета рядом над всеми — Сталин и Берия. Во главе страны два грузина, вроде как управлять «этой страной» — особая кавказская миссия. В слухах умело инспирированных с Лубянки внушалось, что Берия — самый достойный и реальный преемник Сталину. Все особо осторожно разговаривали в присутствии кавказцев и не забывали несколько раз вставить к месту и не к месту похвалы Сталину и советской власти. Тень Берии, возникнув из тьмы, зловеще встала за Сталиным и компрометировала его перед народом.

А идеологом себе Берия взял на место Жданова «серого кардинала» Суслова.

Фигура эта при Хрущеве и затем Брежневе в идеологии станет ключевой. Поэтому я опишу ее поподробнее. Он ходил всегда в долгополом черном пальто и черной шляпе, как хасид, хотя по происхождению был саратовский мужичишка. Имел две клички — народную «Кашей» и внутриаппаратную «Калоша». Первую, потому что был тощ, как скелет. Вторую, потому что демонстративно не расставался с калошами завода «Красный богатырь» на красной подкладке и с длинной тростью-зонтиком «под Чехова». В таком виде он любил прогуливаться по Александровскому саду, где у него были «не протокольные» встречи со своими «контрпропагандистами», «помощниками по особым поручениям». Числился он академиком Академии общественных наук, но был человеком весьма серым, грубым начетчиком и талмудистом. Закончив рабфак в Москве на Пречистинке, а потом даже и Плехановский институт и Институт Красной Профессуры (учиться хотел, но чему, кроме Талмуда, могли научить в скороспелом и по-иудейски поверхностном Институте Красной Профессуры?), «Калоша» работать преподавателем однако не захотел, а отличился на чистках партии, быстро выдвинувшись в Народный комиссариат Рабоче-крестьянской инспекции и в Центральную Контрольную Комиссию ВКП(б). Причем, «чистил» хозяйство и партию он не столько от троцкистов и зиновьевцев, сколько от бедолаг, уличенных в тайном ношении креста или посещении церкви. Единственно, что мне в Суслове всегда нравилось, что он, как и Сталин, как и будущий помощник Горбачева Болдин, был страшно скромен в быту. Аскетическая натура, монашеское самоограничение. Никаких излишеств. Отказывался демонстративно от так называемых «номенклатурных привилегий». Хапуг ненавидел. Тут я ему даже наивно старался подражать. За это перед ним всегда преклонялся. Но в остальном он был именно «серым кардиналом». И уже при Великом Кавказце Суслов не последним человеком стал. Сначала Берия его, приметив на усердии в «чистках», подсказал в секретари Ростовского обкома, потом в персеки Ставропольского крайкома, а в 1947-м аж в секретари ЦК протащил. И с первого же шага, как я уже говорил, Берия пытался противопоставить его Жданову.

Берия «серого кардинала» Суслова и в Президиум ЦК (Политбюро) в первый раз тогда всунул. А потом «Калоша», как бериевский человек, ловко от Сталина отмазался. Отмазался он однако затем и от Берии: перебежал вовремя к Кузькиной Матери — саратовский негодяй-мужичишка с Пречистенского рабфака стакнулся с сатанистом Хрущевым на общей лютой ненависти к Православной Церкви. Суслов всплывал, как дерьмо, которое на самом верху всегда плавает. Сталина он продал, Берию продал, так же продаст и Хрущева. Но Брежневу отслужил вроде как до конца и верно. Жена у Суслова была скромная евреечка-стоматолог. Что она побывала личным стоматологом Берии — возможно, брехня. Хотя Берия на всех баб без разбору кидался.

После смерти Жданова Суслов прочно занял при Сталине ждановское место на идеологии, и на фоне иудейского бума вокруг признания Израиля именно он успешно дожал для Берии также и идеологически «русскую партию». Но настолько оживил на расправе с русскими определенные настроения, что воодушевил иудейский экстремизм, так что Сталину пришлось опять принимать экстренные внутренние меры уже для еврейского охолона. Расстрелы еще по спискам «теневой русской партии» не закончились, а Сталин вовсю раскручивает уже антиудейскую кампанию. Помню, мой сосед секретарь райкома партии Чернышев прибегает с выпученными глазами: «Евреи доигрались! что будет? что будет? Эшелоны для отправки в Биробиджан уже готовят!» Эшелонов не было, но, видно, так их народу хотелось, что слух об эшелонах для депортации евреев распространился по Москве тогда мгновенно.

И впрямь: Великий Кавказец вроде как иудеям шикарную кость в виде Израиля сам только что кинул, а они неблагодарные опять бузят, воду мутят. Ну, им Сталин даст! и поделом! Так это тогда не только «Чернышевыми» воспринималось.