Феликс Медведев - Мои Великие старики Страница 47

«Мы не даем миру заснуть»

Такого в моей журналистской практике еще не случалось: охранник собеседника полтора часа дышал мне в затылок. В Израиле было неспокойно: арабы палили из «катюш», террористы искали новые жертвы, на улицах взрывались бомбы. Наученные горьким опытом спецслужбы страны ревностно оберегали своих отцов-правителей.

Уже более полувека имя Шимона Переса на устах у израильтян. Занимавший ключевые посты в правительстве, дважды побывавший на посту премьер-министра, являющийся руководителем крупнейшей оппозиционной партии, Шимон Перес продолжает влиять на реальную политику не только в своей стране, но и во всем ближневосточном регионе. Он занимает «голубино»-терпеливо-примирительную позицию в отношениях с арабами, чем набирает политические очки у некоторой части населения. Но мне показалось, что любой «электоратный житель» Израиля осведомлен о главном подвиге моего собеседника – создании в Димоне атомного центра, о котором, кстати, официально не принято говорить – как известно, Израиль не обладает ядерным оружием.

Изначальная фамилия Переса – Перский. Он родился в городке Вишнево на нынешней территории Белоруссии.

С Шимоном Пересом

Спустя много лет почетным гостем посетил родные места. Вот почему показалось мне, что этот проживший долгую, насыщенную, драматическую жизнь человек может заинтересованно говорить и о России.

Я предпочитаю умереть без страха…

– Господин Перес, выстрел, поразивший Ицхака Рабина, мог поразить и вас. Ведь вы стояли рядом с президентом. Вы боитесь за свою жизнь? В Израиле, как известно, почти всегда неспокойно.

– Убийце хотелось покончить с обоими, начать с Рабина, а потом застрелить меня. Что ж, я предпочитаю умереть без страха.

– Насколько мне известно, вы с юности мечтали стать политиком и даже премьер-министром. Это правда?

– Не уверен. В годы моей юности государства еще не существовало. Я хотел быть просто членом кибуца[15]. Я хотел быть поэтом или архитектором. Я и сегодня пишу стихи.

– Но все-таки жизнь сложилась так, что вы стали политиком. Что такое для вас власть: наркотик, стремление быть первым, искреннее желание помочь своему народу?

– С раннего возраста история захватывала меня, но я постоянно грезил будущим. Ведь историю изменить нельзя. С другой стороны, то, что уже есть, дает предпосылку будущего и по этой причине я мечтал стать архитектором. Ведь архитектор работает на века. Вот почему я отвечу так: меня интересовала не власть сама по себе, а возможность влиять на будущее, то есть творческий процесс.

– К вопросу о поэзии. В одном доме здесь, в Тель-Авиве, мне показали фотографию, на которой изображены вы и поэт Евгений Евтушенко. Это неспроста?

– Евтушенко я люблю больше как человека, а не как поэта. Захватывающая, интересная личность.

– Вы имеете в виду его знаменитое стихотворение «Бабий Яр», в котором впервые в Советском Союзе был поднят еврейский вопрос?

– По тем временам это и впрямь было актом героизма. Евтушенко один из тех, кто написал правду, кто первым прорвался на Запад.

– Вы родились на территории, связанной с Россией. Как вы ощущаете свои корни?

– У всего Израиля есть русские корни, в литературе, в поэзии, в ментальности, в характере людей. Когда я слушаю русские песни, я думаю, как они похожи на наши, еврейские. Когда я читал на иврите «Евгения Онегина», я удивлялся, как сложно было перевести роман. Культурного человека такая аутентичность поражает.

Человек не может быть абсолютно счастлив

– Да, вся наша культура вышла из русской, и в хорошем, и в плохом. Почему в плохом? Потому что длина речей наших политических деятелей такая, как у русских политиков. У русских, а не у американских. А тема страдания в русской литературе? Здесь, в Израиле, она очень понятна. В идеале ты никогда не можешь быть счастлив, потому что всегда есть печаль и на всем лежит печать страдания.

– Как вы воспринимаете фигуру Сталина, от характера и действий которого пострадали миллионы людей?

– Я не знаю более страшных вещей в истории русского народа, да и, пожалуй, всего мира, чем те, которые творились при этом тиране. Недавно я прочитал роман-биографию Ивана Грозного, написанную французским писателем русского, кстати, происхождения – Анри Труайя, и она мне очень напомнила времена Сталина. Россия, безусловно, могла бы иметь более порядочного и честного лидера, чем Сталин. Если один и тот же народ имел и Сталина, и Толстого, то я предпочел бы, чтобы Сталин был писателем, а Толстой руководил бы народом.

– Вы, конечно же, знаете о том, что Сталин хотел осуществить акцию по уничтожению всех евреев в Советском Союзе? Недавно вновь открытые свидетельства подтвердили чудовищный замысел.

– Да, он был антисемитом. Но при этом уничтожил и всех своих товарищей. Он не имел никаких принципов, и коммунизм, который был для Сталина высшей идеей, стал для него средством продвижения к власти. Это самое страшное.

– Видятся ли вам элементы сталинизма в тех или иных современных лидерах?

– То есть в тех, которые думают, что цель оправдывает средства? Это Саддам Хусейн и Хомейни. Цель – это они, а средство – это мы, евреи, Израиль.

Я ощущаю себя частью истории

– Вы, наверное, единственный из живущих ныне политических деятелей Израиля, кто по праву может ощущать себя принадлежащим к истории, ее «осколком», ее плотью. У вас есть такое чувство?

– Хронологически я это ощущаю. Но замечу – я не очень люблю размышлять об истории, то есть о прошлом, меня волнуют конкретные сегодняшние дела, а больше всего меня интересует завтрашний день. Вся человеческая история – это история кровопролития. Ведь и коммунизм развалился по той причине, что на крови нельзя строить государство, идеологию. Авторы идеи коммунизма не поняли процессов, происходивших в мире. На протяжении всей истории счастье и сила человека происходили от земли, то есть от того, что было материальным, территориальным. В предыдущие века возможность сохранения жизни, радость существования «давались» силой, принуждением, полицией, милицией, границами, государствами. Нынче ситуация в корне другая. Ощущение счастья, животворящего развития сегодня дает наука, технология, и это есть то, что не может удержать или сдержать ни одна власть на земле. Все стало другим: мир, человек, будущее.

Советскую империю развалил телевизионный экран

– Как вы воспринимали развал огромной советской империи? Что повлияло на этот катаклизм?