Феликс Медведев - Мои Великие старики Страница 48

– Как вы воспринимали развал огромной советской империи? Что повлияло на этот катаклизм?

– В первую очередь – телевизионный экран, который, как всем стало ясно, намного сильнее «железного занавеса». Невозможно применять диктатуру при невозможности ослеплять людей. Глаза телеэкрана имеют более сильное влияние, чем уши цензора. Второе – личность Горбачева, который не возложил ответственность за провалы системы на своих предшественников, а возложил ее на саму систему. И третье. Коммунисты, сталинисты думали, что с помощью оружия, тяжелой промышленности, технологий можно удержать власть. А вышло наоборот – дорогостоящие, не приносящие конкретной пользы «сдер-живатели» разваливали систему. И еще, на мой взгляд, немаловажное. Огромный разрыв, почти пропасть между интеллигенцией и теми, кто управлял страной и обществом. Поразительно, но в мире не припомнить такого прецедента, как в СССР: бездарно-неинтеллигентный режим вольно или невольно создавал великих гениальных людей. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Конечно. Кстати, господин Перес, в вашей стране говорят о вас как об одном из немногих людей, которые стоят у высокой власти, но при этом интеллигентны и близки к культуре. И не только в Израиле, но и в мире.

– Ну, это преувеличение.

– Да, но вы пишете стихи, издаете книги, вы много читаете, философствуете.

– Видите ли, мы живем в очень узком кругу людей, в ограниченном пространстве. Единственной возможностью убежать от ощущения одиночества являются книги. Книги – это море мудрости, вечности. А действительность – остров преходящего и суеты.

Молясь, евреи обращаются лицом к Иерусалиму, а арабы к Мекке

– Господин Перес, я впервые в вашей стране. Когда я ехал в Иерусалим, сказал сопровождавшим меня коллегам, что мне кажется, я еду по самой главной дороге мира, ибо еду в самое святое для христиан место на земле, ведь здесь пребывает Гроб Господень. Святой город произвел неизгладимое впечатление. Но что я узнал? История Иерусалима, города трех религий, – вся из крови, убийств, насилия и унижений. По сей день. Арабы убивают евреев, евреи мстят арабам. Вы любите говорить о будущем. Так каково же оно, будущее города, который влечет миллионы верующих и давно уже стал одним из самых почитаемых мест на свете?

– Иерусалим останется закрытым с точки зрения политической, то есть и впредь будет столицей Израиля, но будет открытым с точки зрения нравственной, духовной для всех течений, народов и религий. Почему у евреев никогда не было другой столицы, и Иерусалим никогда не был столицей арабского государства? Потому что этот город 654 раза упоминается в Танахе – священном, как Библия, источнике, а в Коране – ни разу. Молящиеся евреи лицом обращаются к Иерусалиму, а арабы к Мекке.

– Самое главное решение, которое вы приняли на протяжении долгой политической карьеры?

– Создание атомного реактора в Димоне. Когда я начал его строить, я не думал о Хиросиме, я думал об… Осло. (Подписание в 1993 году в столице Норвегии мирного соглашения между Израилем и ООП, Пересом и Арафатом. – Ф. М.) Другие решения? Тогда операция в Энтеббе, когда я был министром обороны.

– Да, эта операция была фантастической. Об освобождении вашими коммандос заложников, захваченных в самолете террористами, у нас в России регулярно показывают художественный фильм.

Скажите, а ведь при вас было принято рисково-непопулярное решение, связанное с коллапсом в израильской экономике? Что-то подобное происходило недавно в России.

– Да, при мне, я был тогда главой правительства, это случилось в 1985 году. Израиль потрясла огромная инфляция, 400-процентная. И я принял ряд мер, которые ее остановили. Это и впрямь было связано с огромным риском, требовало гигантских усилий. Но обошлось.

До Горбачева Россия для нас не существовала

– А случались ли ситуации, при которых вы советовались с советскими или российскими руководителями?

– До Горбачева Россия для нас не существовала. А при нем и после него я общался со многими.

– Любопытно, советуетесь ли вы с женой при принятии важных государственных решений?

– Как правило, моя жена была против тех решений, которые я принимал. Она просто хотела, чтобы я оставался членом кибуца. И больше ничего. Чтобы я не делал политической карьеры, чтобы я не был главой правительства. Однако если бы она не прощала мне всего этого и многого другого, я бы не смог продолжать дальше свою карьеру. Так что все приходило в требуемое равновесие. Кстати, моя жена одна из наиболее скромных женщин – жен политиков. Достаточно сказать, что она не дала ни одного интервью.

– Вы состоите в дружеских отношениях с нынешним президентом США. Вы сочувствовали ему в недавнем секс-скандале?

– Он слишком молод. Слишком поддался искушениям. Однако он теплый человек, интеллигентный и очень мудрый.

– Какова сегодня главная головная боль для Израиля?

– Отвечу так. Полвека, которые мы прожили, имеют один характер, а 50 лет, которые, дай бог, мы проживем в будущем, будут носить совершенно другой характер. С 1948 года, то есть с основания государства, у нас не было выбора, кроме одного – воевать за свое существование, за правое дело. Ганди сказал, что в то время, когда кошка охотится за мышкой, нет никакого смысла в том, чтобы кошка объявила перемирие. Однако через полстолетия выяснилось, что кошка это не кошка, а мышка это не мышка. И можно жить в мире.

Евреи первыми восстали против рабства

– Скажите, какое качество в еврейской нации вы считаете доминирующим: стремление выжить, сохранить себя, удержаться, победить?

– Евреи не конформистский народ. Они идут на соглашения, это народ (как написано во французской энциклопедии), который не дает всему миру заснуть. Но и сам не может спать, то есть успокоиться. Одно из основных качеств еврейского народа, которое потом взял за основу весь мир, – это стремление к справедливости. Это народ, который первым восстал против рабства, порабощения, поклонения идолам. Обо всем этом очень хорошо написал Лев Толстой.

– Вы знаете, как на Руси издавна говорили о еврее: хитрый, расчетливый, умный.

– Точнее так: народ, в котором есть умные люди. Но если обобщать, евреи и впрямь мудры. Оглянитесь, сколько у нас пророков, ученых, деятелей культуры. Но мы народ, который склоняется к экстремизму, не удерживая себя в каких-то рамках, как это могут делать другие народы. Согласно традиции, еврейский народ может и должен быть экстремистом. Если мы стремимся к чему-то хорошему, то мы достигаем звезд, если к плохому – попадаем в пропасть. Нет среднего, или вверх, или вниз. В идише и иврите практически нет настоящего времени. Или то, что было, или то, что будет.