Петр Игнатов - Записки партизана Страница 49

Подъем кончился. Внизу диким нагромождением скал лежал Кавказ. На юго-западе блестели на солнце снеговые вершины. А где-то там, далеко на севере, в туманной дымке лежал родной Краснодар…

Люди, связанные друг с другом длинной веревкой, ползли по камням перевала. Даже мох не рос здесь. Лежали только вековечные голые плиты, отполированные дождями и ветром. Они были скользкими, и их острые гребни резали ноги. Внизу чернел провал ущелья.

Дакс жалобно взвизгивал и жался к ногам Евгения. На привалах он смотрел на хозяина умными печальными глазами и виновато лизал руку.

Четыре часа длился этот тяжелый путь по гребню перевала. У Гени начала ныть недавняя рана на спине: лямки заплечного мешка со взрывчаткой, продовольствием и патронами врезались в тело. Стали такими тяжелыми гранаты на поясе!.. Во рту пересохло. Ноги горели, как обожженные. Но он не мог, не смел отставать: он сам упросил брата взять его в горы. И когда Евгений тревожно оглядывался на Геню, тот мужественно улыбался.

Спуск оказался тяжелее подъема. В сумерках трудно было найти опору для ног. Когда на веревках спустились чуть пониже, стало легче: помогали оголенные корни деревьев; как змеи, они вились в расщелинах скал.

И, наконец, побежала вниз довольно ровная горная дорожка. Здесь можно было отдохнуть полчасика, прежде чем снова двигаться в путь.

Наступила ночь. Где-то совсем рядом шумела горная речушка.

Неожиданно Дакс остановился и тихо зарычал. Густая шерсть на спине поднялась дыбом.

Евгений приказал Карпову разузнать, в чем дело… Но не прошел Карпов и пятидесяти метров, как справа грохнул выстрел. Пламя, вырвавшееся из дула винтовки, на секунду осветило кучу поваленных бурей деревьев — вокруг стало еще темнее.

Евгений оттянул группу назад. Карпов и братья Мартыненко бесшумно уползли в темноту.

Дакс нервничал.

Прошел час. В кустах раздался треск цикады: это возвращались разведчики.

— Впереди по нашему пути, у края дороги, стоит шалаш, покрытый землей, — шепотом доложил Евгению младший Мартыненко. — У шалаша семь-восемь человек. Что за люди, в темноте разобрать не удалось. Надо думать, сторожевая застава у перевала.

Нельзя поднимать шум, когда так близка цель: ночная суматоха могла бы вспугнуть немецкий караул у моста и охрану в ауле.

— Карпов, ведите в обход! — приказал Евгений.

Только на рассвете партизаны вышли на дорогу. Из-за далеких хребтов ослепительно брызнуло им навстречу солнце. Уже доносились из аула, по ту сторону горы, невнятные голоса и лай собак.

На день надо было скрыться — как сквозь землю провалиться.

В стороне от дороги стояли густые заросли держидерева. Лучшее пристанище трудно было бы найти. Даже кавказская овчарка не посмеет забраться туда: при малейшем движении острые шипы колючек глубоко вонзаются в тело…

Прорубив топориками узкий проход, группа расположилась на отдых в густых зарослях. Геня лежал в дозоре. Карпов и братья Мартыненко ушли в разведку.

Вернулись они только ночью. Карпов доложил:

— Мост совсем рядом. Дорога подходящая. Встретил пастуха. Тот рассказал, что немцы не пропустили сегодня стадо через мост, а вчера еще пропускали. Пастух утверждает, что не сегодня-завтра по мосту пройдут крупные мотомехчасти немцев. Явились мы, значит, вовремя. Только бы не опоздать…

Группа вышла из зарослей. С высокого обрыва смутно видна была каменная арка моста и крутой поворот шоссе у выступа горы.

По эту сторону арки, около поста с «грибком» от дождя, ходили двое часовых. Они делали десять медленных шагов в одну сторону, так же медленно поворачивались и шли назад…

По другую сторону арки стояла казарма караула. Вероятно, оттуда на фоне серой скалы видны черные силуэты часовых у «грибка».

Над ущельем, на изорванной по краям полосе неба, сверкали синие звезды. Из темноты леса доносился унылый крик совы. А внизу, под мостом, шумела и клокотала река. Она с ревом неслась по каменным перекатам…

— Карпову и братьям Мартыненко снять часовых! — приказал Евгений. — Но так, чтобы для караула по ту сторону моста часовые оставались живы всю ночь. Понятно? Как только часовые исчезнут, обоим Мартыненко приступить к минированию моста. Недриге, Козмину и тебе, Геня, заложить мины на шоссе.

Три тени скользнули по обрыву и замерли у арки моста.

Томительно тянулись минуты…

Наконец часовые подошли к «грибку».

Рывком Сергей и Данила бросились на них. Левой рукой крепко зажали рот. Правая рука привычным движением вонзила финский нож под ложечку — так братья-охотники уже не раз в своей жизни добивали зверя.

Часовые осели на землю. Сдернув с них шинели, Мартыненко сбросили трупы с обрыва. Рокот реки заглушил шум падения…

Теперь Карпов в немецкой шинели, с винтовкой в руках медленно прогуливался у поста. Вторая же шинель висела на перекладине «грибка», и ночной ветер чуть колебал ее полы.

Сергей и Данила быстро заложили мины в начале каменного настила моста и внизу, у основания арки.

Через полчаса к мосту подполз Евгений: проверил работу. Мины были заложены правильно, соединены детонирующим шнуром, тщательно замаскированы. Сделано все чисто и аккуратно.

На шоссе заложили три мины. Но четвертая, самая большая, та, которую нужно было заложить у крайнего выступа дороги, далась нелегко. Обливаясь потом, Геня долбил ножом крепкий камень. К нему на помощь пришли братья Мартыненко. Но у Гени уже все было готово. Он отполз в дозор.

Через несколько минут заворчал Дакс. И почти тотчас же раздался треск цикады: Геня предупреждал об опасности.

Это два фашиста, горные егеря, шли по шоссе.

Евгений приказал Недриге и Козмину приготовиться. Остальные отползли в сторону.

Повторилось то же, что было у «грибка»: левая рука партизана зажала рот оккупанту, правая вонзила нож. Трупы полетели вниз.

Вся группа, прячась в кустах, быстро поднялась на скалу. С нее днем будут отчетливо видны крутой поворот шоссе, мост, казарма караула…

С рассветом внизу началась суматоха: исчезли часовые. Только на перекладине «грибка» висели их серо-зеленые шинели…

Пропавших искали на шоссе, на склоне обрыва — и, разумеется, не нашли: река уже давно унесла их трупы.

Наконец поиски прекратились. Новые часовые шагали, боязливо оглядываясь по сторонам. Но никому из фашистов не пришло в голову осмотреть мост и дорогу: они были убеждены, что в их горное гнездо не могут пробраться партизаны, да тем более минеры.

Наши ждали. Геня потом рассказывал, что от скуки он повторял алгебраические формулы: я уже замечал, что мальчик скучает по школе…